Ольга Шумилова - Монеты на твоей ладони

Память о женщине, которая за руку вывела меня из мира людей. Память о первой битве, выигранной на этой войне. Обо всем об этом – память.

Лестница вздрогнула в последний раз – мальчишка кубарем скатился с последней ступеньки. Побежал докладываться. Не хочу я никуда идти. Не хочу никому ничего говорить. Оставьте меня в покое, люди. Я хочу стоять на воющем ветру, запорашивающем пылью глаза и смотреть на чистый, наконец-то чистый горизонт.

Я потер ребристую от наложенных швов щеку. Постою еще пять секунд и пойду. На совет, собираемый специально для прибывшей подмоги из ближайшей крепости. Подмоги, не успевшей на битву, но которая будет жизненно необходима, чтобы возродить крепость. И я буду говорить. Говорить долго и убедительно. О том, как мы вдохнули жизнь в один из древнейших артефактов планеты, сама возможность активации которого стала мифом, неотличимым от сказок доисторических времен. Артефакт, в котором я узнал легендарный Ворот, поглотитель стихий, один из десяти, утерянных при создании дерева миров. Я не скажу, сколько силы эта активация отняла у моих Стражей, сколько десятков лет своей жизни скормил этому молоху Рейн. И чем пришлось пожертвовать, чтобы вовремя закрыть этот аналог настраиваемой черной дыры, я тоже не скажу. А скажу я о том, что в радиусе десяти километров вокруг замка не осталось ни капли воды. И это очень малая плата за победу.

Перебьются. Главное – пусть возрождают крепость. За это мы бились.

Все это я скажу на совете. А пока…

Внизу меня наконец заметили. Несколько десятков людей, задрав головы, вскинули руки вверх в салюте, десятки глоток одновременно заревели:

– Светозар Ведущий! Слава!!!

Эти люди мои навсегда. В огонь и лед, с закрытыми глазами, с горящими верой сердцами они пойдут за мной в подвалы Бездны. И вернуться оттуда, потому что их будет вести то, против чего не выдюжат ни ангелы, ни бесы. Не я – ВЕРА. Сила, питаемая сама собой, слепая, безумная и безоговорочно преданная. Сила, да. Великая сила.

Сила, которая вынесла меня на пьедестал и одела корону.

Сила, которая никогда не будет манипулировать мной. Я слишком хорошо знаю, как она создается. Пусть я никогда до конца жизни никому не поверю. Мне отмеряно слишком мало, чтобы трать время на то, чего нет. Пусть. Это – не мое.

Я впился жестким взглядом в горизонт. Вот это – мое. Вот эта война. И путь – только эта война и ничего больше. Прочитанные некогда в Великой Летописи слова наконец перестали вызывать глухое неверие. Я принял собственную смерть, принял и то, что погибну с последним залпом, знаменующим победу. Смертный человечек, исполнивший то, к чему был предназначен. Это уже – было. Аминь.

И пусть все, что будет до конца моей жизни – война. Главное – у меня она есть.

Жизнь.

Как там было в предсказании?

Оно не сбылось.

Ян, ты в который раз спас меня. Не от смерти. От гибели души.

Моего пепла. «Наши души крылаты и в сети не ловятся». Когда-то я сказала так. И что же, что моя рассыпалась на части, а у тебя ее не должно быть по определению? Пыль соланской души дала крылья, остатки человеческой – тело.

И вместе мы летаем.

Иссиня-черная птица вскрикнула и снялась с ветки. Скрученный непогодой сук древнего дуба качнулся, теряя последний в этом году узорчатый лист. Желтый, в коричневых пятнах, изорванный, смятый и пожухлый, он медленно опускался на влажную от дождя красноватую землю. Странная птица, похожая на ворона, обернулась на едва слышный шлепок. Золотисто-зеленые глаза сощурились.

Мгновение – и она скрылась в тумане, густым покрывалом застилающим землю.