Джеймс Стоддард - Обманный Дом

Впервые за много дней он рассмеялся, пусть даже его смех, вырвавшись из пересохшего горла, был подобен хриплому кашлю.

– Каким же… я был… глупцом! – проговорил Картер, смакуя каждое слово, понимая, что это – чистая правда. Невзирая на свое бедственное положение, несмотря на то что некая часть его разума предостерегала его, твердила, что все это – лишь фантазии, вызванные голодом и жаждой, он был счастлив – счастлив здесь, в кромешном мраке, счастлив оттого, что жив, что может бороться с безнадежностью, может сразиться с анархистами, употребив на это все свои силы, и не важно, что ожидает его в итоге – победа или поражение.

И в это странное мгновение собственного триумфа Картер вдруг ощутил едва заметное прикосновение Слова Власти. Видимо, даже теперь он служил ослабевшим проводником могущества Слов.

Не смея поверить в происшедшее, Картер расправил плечи и пошел по коридору дальше. Свернув за угол, он обреченно вздохнул – тусклый свет газового рожка не проникал сюда. Решив, что в полной темноте ему будет легче сосредоточиться, он опустился на пол, развел руки в стороны и стал напряженно думать о Слове Тайных Путей. Он отбросил сомнения и сосредоточился изо всех сил. Он думал о том, как впервые увидел Слово в Книге Забытых Вещей, вспоминал, как буквы, слагавшие Слово, пылали, словно раскаленная медь, как прибегал он к помощи этого Слова в Эвенмере. Закрыв глаза, он искал Слово, и ему казалось, что он отчаянно всматривается в горизонт над бескрайней черной равниной, но видит только мрак – пустой, как в бесчисленных залах Обманного Дома. Отчаяние овевало его лицо крылышками невидимых ночных мотыльков. Сосредоточиться было так трудно! Мысли разбегались, Картер начинал думать о Саре, о Доме, об отце – о чем угодно, только не о Слове. Он тряхнул головой, отрешился от посторонних мыслей и попытался сосредоточиться вновь.

Миновало несколько мгновений, и неожиданно среди непроглядной тьмы Картер увидел крошечную оранжевую светящуюся точку. Затаив дыхание, он стал ждать, и точка начала разрастаться, приближаться… Не было и в помине той вспышки в сознании, которой сопровождался приход Слов Власти в былые времена. Сейчас Картер видел зыбкий мерцающий огонек вдалеке. И все же он был способен различить очертания букв и ощутить – пусть слабо – заложенное в них могущество. Попробуй он вызвать Слово, Дарующее Силу, или Слово, Закрывающее Двери, этого было бы недостаточно, но для Слова Тайных Путей должно было хватить и этого робкого свечения. Он призывал Слово всей силой разума и вот наконец ощутил его тепло и заботу, его энергию – не сотворенную, но творящую. Не он создавал свечение букв, они светились сами.

Картер прошептал Слово. Ничего особенного не произошло – не сотряслись стены, не грянул гром – лишь едва слышный шелест послышался в коридоре. Картер не понял, улыбнулась ли ему удача. Вглядываясь вдаль, он не видел привычного голубоватого прямоугольника.

Он вынул из кармана осколок Краеугольного Камня. Осколок пульсировал и тянул Картера за собой. Он непременно должен был вывести его к Камню, только бы удалось выбраться из подземелья. В сознании Картера возникла мысль, которая сразу придала ему сил. Теперь он точно знал, что Краеугольный Камень противится воле анархистов, их попыткам переделать Дом – противится, словно живое существо.

Не задумываясь об этом парадоксе и решив принять его как данность, Картер мрачно усмехнулся, убрал осколок в карман и, тронувшись вперед, стал считать шаги. До ближайшей двери было двенадцать шагов, она выводила в пустую комнату, а до следующей надо было пройти двадцать семь шагов. Коридор тянулся и тянулся. Картер продвигался вперед и в конце концов добрался до анфилады комнат, где уже не раз бродил часами. На этот раз он повернул вправо и не стал отступать даже тогда, когда на его пути возникли заросли терний. Именно здесь он еще не проходил ни разу. Увы, впереди тянулись и тянулись колючие стебли. Картер отступил и вышел в другую дверь.

Он снова пошел, держась правой стены, и вдруг… у Картера перехватило дыхание. Он увидел вдалеке синеватое сияние. Придерживаясь рукой за стену, он поспешил вперед. Свечение было настолько слабым, что Картер готов был счесть его обманом зрения, но нет: впереди действительно светился, мерцая, синеватый прямоугольник. Картер ощупал стену и нашел квадратный выступ возле плинтуса. С еле слышным щелчком вверх подпрыгнула панель. Протянув руку в образовавшееся отверстие, Картер нащупал ступеньку узкой лестницы.

Он торопливо выбрался в проем, сделал шаг и тут же пребольно ударился лбом о потолок. Застонав, он упал на колени и сжал ладонями голову. Когда боль отступила, Картер потрогал лоб. Крови не было, но на лбу набухла шишка. Картер покачал головой. Только этого не хватало: выбраться наконец из подземелья и чуть было не погибнуть от собственной неуклюжести.

Он отполз назад, поднял руку, нащупал потолок, оказавшийся, естественно, низким, и, пригнувшись, начал подъем по винтовой лестнице. Ступеньки были расположены как попало – невозможно было угадать, где будет следующая. Воздух был неподвижным и затхлым. Картер вдохнул поглубже, собрался с духом и тронулся дальше – осторожно, ступень за ступенью, в кромешной тьме. Страхи не отпускали его. Он, словно маленький мальчик, боялся, что в любое мгновение кто-то страшный его схватит. Наверняка такие страхи мучили бы каждого, кто так долго пробыл без света.

Картер остановился, крепко сжал перила и призвал на помощь все мужество, на какое только был способен. Почему-то вдруг перед его мысленным взором возникло решительное лицо отца. Таким его лицо было в тот день, когда он взломал дверь Комнаты Ужасов и вызволил оттуда маленького Картера. Особенно ясно Картер видел отцовские глаза. Воспоминания придали ему сил. Он тронулся дальше.

Одолев сотню ступенек – почему-то он старательно их считал, – он увидел впереди, в немыслимой вышине, тусклый свет. Чем ближе подбирался Картер к свету, тем яснее мог рассмотреть лестницу. Оказалось, что она ведет вверх вовсе не витками спирали, а изгибается под самыми причудливыми углами, то поднимаясь, то уводя в сторону. Опорные столбики из темного дуба представляли собой правильные кубы.

Картер добрался до площадки, где неровным пламенем горел газовый светильник, отбрасывая на стену остроконечные тени. Не обнаружив выхода, он тронулся дальше. Он взбирался все выше и выше, миновал семь площадок и наконец с восьмой выбрался на другой этаж. Отполированные до блеска половицы сверкали в лучах единственной желтой лампы. Лампа висела низко и не освещала потолок. Там сгустилась тьма. Медленное эхо шагов Картера оглашало огромный зал. Он наклонился, провел рукой по полу и, к собственному изумлению, обнаружил порванную перчатку, потом – ношеную шляпу и лежащий на боку фонарь всего в нескольких футах от лестницы. Картер поднял фонарь, покачал. Оказалось, что масло в нем есть. Он вернулся к газовому рожку, зажег фонарь, подняв его повыше, разглядел на полу рядом с перчаткой и шляпой пятно запекшейся крови. Впереди, в нескольких футах от этого места на полу валялся сломанный меч. Картер вынул из кобуры пистолет и еще выше поднял фонарь.