Джеймс Стоддард - Высокий Дом

– В этом я нисколько не сомневаюсь.

После лестничной площадки они повернули налево, прошагали по длинному коридору, стены которого были забраны дубовыми панелями, а пол застлан алым ковром. Высокие стропила прятались в густых тенях. Еще несколько шагов – и вот она, знакомая дверь. К полному изумлению Картера, в комнате его поджидали старые приятели. Завидев его, Чант и Енох вскочили и поспешили ему навстречу. Старик-часовщик, отбросив всякие церемонии, рассмеялся и заключил Картера в объятия. От улыбки его оливковая кожа залегла возле глаз лучистыми морщинками.

– Мэрмер не позволила слугам встретить вас в гостиной, – объяснил он. – Она хочет, чтобы мы знали свое место, ну, вот мы и решили устроить нашу встречу здесь. Выросли-то вы как! И похорошели! Уезжали слабачком, а вернулись молодцом. Ну, как вы?

– Замечательно! – воскликнул Картер. – Особенно сейчас, когда вижу всех вас. Теперь я уж точно вернулся домой! – Он сжал руку Чанта. – А вы все совершенно не переменились. Я-то думал, вы станете меньше ростом или постареете, но – ничего подобного.

Старые товарищи Картера действительно совсем не переменились. Волосы Чанта так и остались едва тронутыми сединой, а Енох по-прежнему походил на столетний дуб, в том числе – комплекцией. Его черные глаза были, по обыкновению, веселы, а осанка и походка – молодые бы позавидовали. Картер еле удержался от слез умиления.

– Четырнадцать лет – разве это годы? – усмехнулся Чант. – Какие же это годы, когда живешь в доме, древнем, как само время?

– И ты по-прежнему каждый вечер зажигаешь лампы и фонари?

– А как же! – воскликнул Чант, и его розоватые глаза весело сверкнули. – «И вернусь, как взрослым стану, я с торговым караваном, и в заброшенной столовой все огни зажгу я снова». Как всегда.

– А ты заводишь все часы?

Енох рассмеялся.

– Все-все.

Картер уселся на шелковое покрывало, провел по нему рукой.

– Тут все осталось как было. А я думал, все будет по-другому.

Енох сел рядом с ним и пытливо заглянул ему в глаза:

– Мы ждали вас. Вы нам сейчас так нужны. Вашего отца уже десять лет, как нет. Вернется ли он когда-нибудь? Но у дома должен быть Хозяин. Вот вас и привезли сюда, чтобы посмотреть, не сумеете ли вы им стать.

– Но ведь есть еще Даскин, – возразил Картер.

– Да, – кивнул Енох. – Пожалуй, что так. Он тоже Андерсон. Но в этом доме все не так просто. Он не переходит от отца к сыну. Хозяин должен быть достоин избрания. Мать растит Даскина злобным и жестоким. Пройдет много лет, пока он переменится к лучшему. Но кто знает? Главное – вы дома! А что может произойти? Да все что угодно!

Картер обвел взглядом улыбающиеся лица друзей.

– Знаете, покуда я жил вдали отсюда, я кое-что понял. Высокий Дом не похож на другие. В обычных домах гости не являются к ужину, наряженные в средневековые одежды, там у всех полицейских, как на подбор, есть лица, и не бывает коридоров без начала и конца. Я научился держать язык за зубами и не выкладывать первым встречным свои истории, хотя, правду сказать, мои приемные родители все равно считали меня неисправимым фантазером. Но может быть, все, что я помню, мне просто привиделось во сне? Что такое этот дом?

– Все со временем объяснится, – пообещал Бриттл.

– Разве за день все поймешь? – хмыкнул Енох. – Маловато будет. Сегодня вам только и надо – вспоминать. Побродите по знакомым дорожкам. Посмотрите, годится ли он вам, этот дом. – Он вынул из кармана хронометр и простонал: – Пора идти часы заводить. Они ждать не будут.

– А мне пора лампы да фонари зажигать, – сказал Чант. В это мгновение над крышами грянул раскат грома. Бриттл выглянул в окно и сокрушенно покачал головой:

– Нынче ночью будет сильная гроза. Стемнеет рано.

Все трое попрощались с Картером и оставили его наедине с воспоминаниями и старыми, знакомыми до боли вещами. Слуги ушли чересчур поспешно, но Картер не обиделся на них: он понимал, что они думают об отце. И именно из-за этого к радости встречи примешалась грусть.

Картер вздохнул, открыл чемодан, вытащил оттуда четырех деревянных солдатиков, обшарпанный деревянный меч и портрет матери. Все эти детские сокровища он разместил на тумбочке возле кровати, а потом улегся и стал смотреть на них.

Чуть позже он встал и долго бродил по комнатам, разглядывая старые вещи. Заглянул в картинную галерею, где торжественными рядами висели портреты былых Хозяев Эвенмера, потом – в оранжерею, напоенную ароматами цветущих лилий и роз, оттуда – в утреннюю гостиную, радующую глаз сочетанием желтого и золотого, из нее – в курительную комнату, чопорную и скучноватую, похожую на сварливого старикашку, затем – в библиотеку, торжественно-напыщенную и загадочную. Картер заходил еще во многие комнаты, только столовую решил оставить на потом. Многое он успел забыть, на многое теперь смотрел по-новому. Наиболее ярко ему помнилась последняя неделя, проведенная с отцом. Сегодняшние злобные намеки Мэрмер больно ранили Картера, но он надеялся, что и она понимала: он в те последние дни тоже попрощался с отцом. И как бы мачеха ни силилась, она не могла этого отнять у него, даже своими жестокими издевками, спрятанными за показной обходительностью.

Уже смеркалось, когда Картер вышел из кухни во двор, обнесенный забором. Не без волнения он взглянул на старый колодец – и он показался ему меньше, чем запомнился с детства. Потрескавшиеся камни кладки, патина, расползающаяся по медной табличке… Картер содрогнулся, вспомнив о том, как упал в колодец, какая холодная была вода, какого страха он тогда натерпелся. Но долго думать об этом не стал – ведь в этом дворе он провел столько счастливых дней, и воспоминания увлекли его в те незабвенные времена.

Картер зашагал к невысокому кирпичному забору. На землю упали первые крупные редкие капли дождя. На миг им овладело искушение перелезть через забор, забыть о том, что тот служит преградой для врагов, но он все же не сделал этого, а вошел в увитую виноградом беседку, не забыв, правда, глянуть на калитку и убедиться в том, что она надежно заперта. Забор здесь был чуть ниже и соединялся с крышей беседки, отчего она казалась уютной комнаткой с белой деревянной дверью. Крупные листья винограда создавали непроницаемую тень. Картер слышал, как тихонько постукивают по листьям капли дождя – этот звук был нежен, словно поступь ангелов. Несколько сладостных мгновений Картер стоял и слушал шум дождя, не думая ни о чем, тихо радуясь чему-то и любуясь тем, как стекают по гибким лозам тонкие струйки.

Вдалеке послышался раскат грома. Дождь усилился. Поежившись от резко нахлынувшей прохлады, Картер поспешно вышел из беседки и торопливо зашагал к крыльцу. Оглянувшись через плечо, он увидел мрачную фигуру Полицейского. Заклятый враг стоял возле фонарного столба. Его лица не было видно за завесой проливного дождя. Казалось, он торчал здесь все эти годы и ждал возвращения Картера из вынужденной ссылки. Внезапный порыв гнева охватил Картера: отец исчез, а это мерзавец остался! Ему отчаянно захотелось броситься к забору, перебраться на другую сторону, сойтись врукопашную с этим отвратительным воплощением Зла и сокрушить его. Но он сдержался, сковал свои чувства холодной решимостью и негромко проговорил: