Майкл Стэкпол - Крепость Дракона

Когтистым пальцем Пери указала на модель большого корабля в порту:

— Огненные петухи замедлят преследование.

— Хорошая мысль, сестренка, — одобрила Алексия и окинула взглядом собравшихся вокруг стола людей.

— Кто заметил недочеты?

— Недочеты, конечно же, есть, ваше величество. — Ворон положил руку на плечо Алексии. — И подозреваю, что все мы просто не выспались, а потому не можем в данный момент их увидеть.

Воркэльф поставил локти на край стола:

— Вход в город — дело рискованное, а освобождение заложников — тем более. Захватить здание, подавив авроланов, у нас не получится. Выход с боем из города через систему канализации или через улицы кончится тем, что заложников убьют. Нам необходимо быстро их эвакуировать. Если бы у нас была тысяча Военных Ястребов, их можно было переправить воздушным путем, но такой вариант тоже исключается.

— Вы отлично рассуждаете, Резолют, как, впрочем, и Ворон. — Алексия заправила за ухо выбившуюся прядь светлых волос. — Предлагаю сначала поесть, потом — лечь спать, а утром снова собраться. Я уверена: мы сможем решить проблему, на которую нам указал Резолют, и учесть замечания, высказанные остальными участниками совещания.

Она улыбнулась и кивнула Уиллу:

— Благодарю тебя, Уилл, за твою проницательность. Ты прав, это не столько военная задача, сколько воровская. Мы украдем заложников из Свойна, пока еще не знаю — как, но начало положено.

Уилл так и просиял и продолжал улыбаться в течение всего вечера, несмотря на сердитые взгляды Резолюта и поддразнивания Квика. Он улыбался перед самым отходом ко сну и улыбался во сне. Не потому, что ему привиделась Алексия, но потому, что во сне к нему пришло решение проблемы Резолюта. Когда Уилл проснулся, он постарался припомнить свой сон. Уилл Ловчила, король Низины, знал: его план сработает.

Алексия сочла план Уилла по эвакуации заложников весьма любопытным. Ей было приятно заметить удивление в глазах Адроганса, когда вор изложил его, однако генерал согласился с ним что-то уж слишком быстро, и это насторожило Алекс. Хитроумный план требовал материальной поддержки, которой, как она думала, экспедиция не располагала. Разработка этих деталей, однако, была поручена Бил мот Цуво. Адроганс нашел для Алекс другую работу.

Генерал Джераны объявил о своем намерении — немедленно идти в наступление на Свойн.

— Ваши Волки вместе с людьми из Жуска пойдут в разведке. Мне нужно знать, что ждет нас впереди. Вы будете наблюдать, используя при этом небольшие силы. Узнайте все, что можно, о Свойне и силах авроланов. Это очень важно.

Адроганс позволил ей взять в свой отряд Резолюта, Ворона, Дрени, Пери и двух Военных Ястребов. Он сказал, что отряжает Норрингтона на совместную с Бил работу по освобождению заложников. При этом оба понимали, что глупо рисковать жизнью Уилла в разведке. Присутствие его в рядах основного войска поднимало дух армии.

В разведывательном отряде было менее трехсот солдат. Представители Жуска ехали на пони, приученных к передвижению по горной местности. В глубоких долинах густая растительность закрывала солнце. В высоких водопадах играли радуги. На красоты эти аборигены особого внимания не обращали, зато они зорко смотрели, как далеко продвинулись авроланы на их территорию, указывали места, на которых устраивались лагеря, и отмечали другие признаки вторжения.

До Свойна можно будет доехать верхом за четыре дня, в то время как пехоте придется потратить на то же расстояние почти неделю. Алекс страшно было представить, каким трудным сделает их продвижение обоз, и была рада, что проблему эту взял на себя Адроганс. Он снова затребовал вполовину больше того, что нужно, и даже если в пути пропадет много продовольствия, все равно армия, подойдя к Свойну, останется вполне жизнеспособной.

Разведывательный отряд шел медленно и осторожно, а это означало, что основную армию они не опередят и авроланам не удастся незаметно проскользнуть между ними и устроить засаду. Разведчики выясняли обстановку, гиркимы доставляли подробные отчеты Адрогансу, а тот обдумывал представленные ему сведения и запрашивал дополнительную информацию по тому или иному интересующему его вопросу.

Минули три дня. Когда отряд вошел в предгорье, отделявшее плато от спуска в Свойнскую низменность, разведчики принесли сообщение: на железном руднике наблюдается оживление. Под присмотром бормокинов, вилейнов и по меньшей мере одного воркэльфа, обращенные в рабство люди достают из шахты руду, грузят ее на телеги, запряженные мулами, и увозят в Свойн. Городские кузнецы переплавляют руду в железо и сталь.

Посоветовавшись с Агитэром, Вороном и Резолютом, Алекс решила захватить рудник и освободить пленных.

Они увидели полдюжины старых скрипучих телег. Каждую телегу тащили шесть мулов и нагружали двое рабов. Во главе колонны ехал воркэльф, темноволосый и синеглазый, с татуировкой на руках. Двое бормокинов с пиками шли позади и еще двое — с обеих сторон обоза.

В то время как Пери вела наблюдение сверху, двенадцать жителей Жуска, вместе с Резолютом, Вороном, Алекс и Пфасом быстро шли по тропе, проторенной параллельно дороге. У жускцев и Ворона были луки, у Резолюта — сабли, а у Алекс — меч. Пфас оружия при себе не имел. Алекс боялась, что шаман пойдет медленно и всех задержит, однако тот проявил неожиданную живость и стойкость. Все запыхались. Возле холма вражеский обоз приостановился. Тяжелые телеги надо было доставить на вершину.

К месту, где собирались устроить засаду, они пришли раньше обоза. Алекс разделила жускцев, послав шестерых вместе с Вороном к дальней стороне обоза. Оба отряда лучников расставили так, чтобы выстрелами своими они случайно не поразили друг друга (лучники должны были стрелять под углом к тропе). Алекс, Резолют и Пфас остались возле подножия холма. У Резолюта, очевидно, имелись свои соображения насчет того, как поступить с изменником-воркэльфом.

Потянулось ожидание. Резолют стоял слева от Алекс, и так как глаза воркэльфа не имели зрачков, она не могла понять, на что он смотрит. Ей подумалось, что разглядывает он не то, что находится перед ними, а выплывшую из далеких воспоминаний картину. Резолют казался странно спокойным, и это перед самым сражением! Алекс вздрогнула: она считала Резолюта самым опасным существом на свете.

Пфас, скрестив ноги, сидел на земле, перебирая траву и цветы, и был похож на заигравшегося ребенка. Он поднимал спутанные мокрые коричневые листья и следил за хлопотливыми муравьями. Неторопливые его движения и мурлыканье под нос ни в коем случае не выдали бы врагу, что на него готовится засада. Алекс и не подозревала, что в шамане может сохраниться детская невинность. Бывали, правда, мгновения, когда мурлыканье прекращалось, улыбка исчезала, а глаза смотрели в неведомое пространство, и тогда Алекс казалось, что шаман с Резолютом видят одну и ту же картину, впрочем, может и разные. В Пфасе тогда проглядывало что-то мрачное и злое, и уж с образом невинного ребенка это никак не вязалось.