Раиса Сапожникова - Мой замок

– Еще выкуп ему, мерзавцу! – возмутилась воительница. – Знаешь что, Гарет, я бы на твоем месте не платила ему, а лучше выбила его из этого чертова замка!

– Одному мне не справиться, – тяжело вздохнул молодой рыцарь, совершенно согласный с мнением Фриды. Сэр Джон Эсмот, виновный в гибели двух дюжин моряков и неведомого количества их жертв, был безусловно достоин сурового наказания.

– А почему одному? – послышался голос Зака, и неугомонный задира, которого и рыцарское звание не изменило, спрыгнул с лестницы. – Я с тобой пойду.

– Граф не отпустит, – усомнился Гарет. Они с Заком успели стать друзьями.

– А может, отпустит, – возразила леди Эстер. – Но и вдвоем с целым замком не совладать и людей не освободить. Там ведь наверняка есть сильная стража.

– А мы наших ребят возьмем! – загорелся сэр Захариус, имея в виду обученных мечному бою односельчан.

Гарету невольно передался энтузиазм товарища, и идея захватить замок своего ненавистного господина показалась привлекательной. На следующий день он попытался поделиться ею с Мак-Аллистером.

– Пожалуй, не так уж это и невозможно, – неожиданно согласился тот. – Только дюжины солдат для этого мало. Тебе нужен по крайней мере еще десяток наемников с хорошим оружием.

– Да на что я их найму, откуда у меня деньги, – безнадежно вздохнул Гарет.

– Граф одолжит, – как сам собой разумеющийся факт, пообещал Торин. – Хватит на аванс, они вперед больше, чем по два золотых, не берут.

– А потом чем расплачиваться?

– Потом будет добыча, дружок! – хлопнул рыцарь по плечу своего бывшего оруженосца. – Не может быть, чтобы у этого твоего Эсмота не оказалось в подвалах целой кучи награбленного. Расплатишься, не беспокойся.

Уезжали в теплый, погодный день пятнадцать человек: сам Гарет на верном Сармате, и рядом с ним сэр Захариус Дейни, не дождавшийся от графа золотых шпор, но и без них не менее великолепный на мышастом жеребце, которого он назвал Смоком. Его друзья тоже не шли пешком: захваченные в бою лошади с графского милостивого разрешения не пошли на продажу, а остались в деревне на время пахоты. Теперь они достались Гарету в качестве части займа, а он на них посадил свое маленькое войско.

И еще один рыцарь сопровождал отряд. Сэр Персиваль Шельд решил не оставлять своих питомцев без присмотра.

Когда после долгих прощаний свита Гарета Стронга выезжала через подъемный мост, сэр Конрад уже сам поверил, что дни Джона Эсмота сочтены, а деньги его будут возвращены в целости. А в Эссексе у него будет надежный союзник, верный слуга короля и доблестный рыцарь.

Роланд не просился ехать с отрядом. Во-первых, не верил, что его отпустят, а во-вторых, не мог расстаться с молодой леди Хайд.

Юношеская любовь крепко схватила его в объятия...

– Наша маленькая Хайди, кажется, очень сблизилась с Роландом, – поделилась Леонсия своими наблюдениями в одном из вечерних разговоров.

– А чего еще было ожидать, – подтвердил муж, устало откидываясь на подушки, – они по возрасту подходят друг к другу, да и с кем же еще ей дружить, кроме служанок?

– Тебя это не беспокоит?

– Дорогая, мы об этом уже говорили... Или нет, это с Торином был у меня разговор, а не с тобой... Наша дочь выросла не в христианской стране, и ее понятия таковы, что ни за кого, кроме таких, как Торин, я не могу ее выдать. С кем бы она ни дружила и как далеко ни зашла бы их дружба, жених для нее готов. Он не откажется от своего слова. Так почему бы девочке не порезвиться? Или вам, миледи, жаль расставаться с милым мальчиком Роландом? – поддразнил он жену.

– Ну, что ты! – Леонсия ласково потерлась щекой о мужнину руку.

– Главное, чтобы Хайди не чувствовала себя несчастной. А кого она любит – в шестнадцать лет это все равно. Ни один, ни другой девочку не обидят. И между собой не схватятся, как бы горяч ни был Роланд, Торин всегда умел избежать драки. И утешиться отвергнутому будет с кем...

Многоопытный граф Арден совершил ошибку.

Права была, как всегда, леди Леонсия: в восемнадцать лет, после трудного детства и неволи, поступки юношей непредсказуемы.

Когда молоденькая графиня понемногу стала делиться с Роландом воспоминаниями о своей жизни в отцовском доме, о затворничестве и шалостях подруг, подчеркивая всегдашнюю снисходительность отца к недостаточно целомудренным девицам, он пришел в настоящий ужас.

Его леди, его юная дама сердца рассуждает о потере невинности, как будто это предмет не более ценный, чем шпилька в волосах! Ее честь в опасности!!! В непорочности своего сердца девушка не сознает, что в любой момент может ее утратить. И есть только один способ защитить девичью честь, достойный рыцаря – немедленное венчание.

Сколько в том было юношеских фантазий, сколько искренней любви к милой девочке и сколько невольного ханжества – вопрос сложный. Сам Роланд вряд ли сумел бы ответить честно, какие чувства побудили его к действию. Наверное, все вместе и еще то, о чем подозревала леди графиня. Но пришел день, когда он заявил Хайди:

– Миледи, я люблю вас! Если вы согласитесь, мы вместе с вами пойдем под венец!

Сказать, что леди Хайд была ошарашена, значит, ничего не сказать.

Ее чувства не поддавались описанию. Было же так спокойно и приятно болтать с Роландом и мечтать о замужней жизни с Торином в его замке, где рядом горы, а с другой стороны – чистое и глубокое озеро... Сидеть за благочестивым религиозным чтением и слушать волнующие стихи о любви... Воображать благородного рыцаря, что вручает ей победный венок, а чье у него лицо – неважно. Прекрасные девичьи мечты, где вы?

Куда вы меня завели?..

– Но... – растерялась она до такой степени, что смогла найти только один аргумент против: – Как это – под венец? Вы же сказали, что без священника этого делать нельзя. А священника у нас нет!

Но у Роланда был готов отчаянный план.

– Мы можем ехать в аббатство. Там нас обвенчают, и станем женой и мужем.

– Туда же полдня пути! А я ни разу еще не выезжала...

– Зато я знаю дорогу, – самонадеянно заявил Роланд, которого уже ничто не могло остановить. – Я был там перед Рождеством, помните?

– И нас просто так и обвенчают? – сомневалась благоразумная Хайди.

– Я слышала, что при этом требуются разные свидетели, и еще разрешение родителей... может быть, я лучше спрошу у матери?

– Ах, нет, миледи! – испугался Роланд, – Леди графиня ни за что не разрешит.

– Почему? – удивилась девушка. На ее памяти ни одного ее каприза не отказались исполнить. Правда, она редко требовала чего-нибудь необыкновенного.

– Вам не позволят за меня выйти. Я лишен всего, я ношу рабский знак, вот, видите? – он указал на лиловый бант. – Из всех женихов, я для вас самый неподходящий.