Александр Самсонов - Кощеевы земли

В череде событий последних дней как-то стерлись воспоминания о родовом посвящении и слова деда о том, что теперь умением предков, выработанном веками, младший боярин владеет тоже, стали казаться полузабытым сном. Родовое умение до сих пор оставалось вещью необъяснимой и проявлялось не всегда, а иногда бывало, что оно напоминало про себя в те моменты, когда необходимости в этом не было. Вот и сейчас оно сработало, но робко и замедленно.

— Все, все. Я уже вижу нормально.

Шепот Никиты как-то чересчур громко разнесся над вспаханным полем. Додолка послушно разжала руку, но вперед не спешила, оставаясь рядом. До черневшего глухой непроницаемой стеной края рощи, среди которой пряталась невидимая в ночи скала, добрались без помех, но своих нетерпеливых спутников не обнаружили. Басанов нерешительно затоптался на месте, рука нащупала висевший на поясе нож — внезапное исчезновение двух походников начало его тревожить. Следовавшая тенью чуть позади, амазонка обошла человека и медленно прошла вдоль темного кустарника, окаймляющего опушку. В одном месте она остановилась. Басанов, внимательно наблюдавший за маневрами спутницы, заметил, как девушка напряглась и положила руки на висящее за спиной оружие.

— Здесь проход и свежие следы, — донесся громкий шепот Нодьи.

Чуть пригнувшись и вглядываясь в темноту, додолка вдыхала ночной воздух. В ее руках оказались — Никита даже не заметил, как это она сделала, — короткий меч, больше напоминающий узкий удлиненный кинжал, и дротик. Басанов направился к ней, но девушка преградила ему путь древком короткого копья.

— Стой. Пахнет мертвечиной, — просипела амазонка напряженным голосом. — Как будто что-то сдохло под кустами.

— Да брось ты. — Никита, оглядывая неподвижные кусты, принюхался. — Компостом в поле надышались, а теперь и чудится. Вонища-то со всех сторон бьет.

— Нет, — твердо возразила та, — это запах гниющего мяса. Чего-чего, а такое я всегда отличу.

— Да что там, ежик какой-нибудь сдох, — пошутил человек, стараясь успокоить то ли амазонку, то ли самого себя.

— А ты все-таки арбалет подготовь, со стрелами от нежити.

Голос бесенка, материализовавшегося на опушке, хлестнул по нервам. Наконечник дротика описал в воздухе петлю и замер в метре от мохнатой фигурки. «Точно черт из табакерки», — усмехнулся Басанов.

— Эй, поосторожнее! — Бесенок боязливо отодвинулся в темную листву. — Это же я — Глузь.

— Предупреждать надо, а то ненароком продырявлю.

Острие наконечника опустилось, и Нодья раздраженно посмотрела на замершую мохнатую фигурку. Никите почему-то стало смешно — и эта подозрительная амазонка, и суетливый бесенок, и тихая, хоть вонючая, ночь — все навевало лирическое настроение. Казалось, что все происходит за гранью реальности, как на просмотре кино — ты сидишь на диване, млеешь от страшной истории, твердо уверенный, что именно с тобой ничего не произойдет, ведь это всего лишь кино. И все же...

В какой-то момент показалось, что вонь стала усиливаться, хоть никакого движения воздуха не ощущалось. Решив не пренебрегать советом грозной спутницы, Басанов извлек из чехла арбалет и, не глядя, вогнал обойму болтов в специальную выемку приклада, затем взвел рычаг и, ухмыляясь, изобразил боевую стойку:

— Сержант Басанов к бою готов.

Глузь в ответ радостно заулыбался, но додолка лишь зло стрельнула прищуренными глазами в его сторону и встала в боевую позицию.

Дальнейшие события покатились со скоростью бешеного автомобиля. Так же быстро и бестолково. Бесшумно раздвинулись ветви густых кустов, и неестественно белая, почти светящаяся на абсолютно черном фоне рука поршнем потянулась к ним.

Никита заторможено смотрел на приближающиеся изогнутые, с обломанными ногтями пальцы. Хотелось с криком рвануться назад и бежать как можно дальше, но ноги словно приросли к земле. Левая рука бесцельно шарила по поясу в поисках ножа, а об арбалете, находящемся в другой, он совершенно забыл. Ощущение собственной беспомощности начало расслаблять мышцы. Когда почти коснувшаяся его груди рука почудилась ярко-красной, Басанов очнулся. С нечленораздельным мычанием он отпрянул назад.

Мелькнуло лезвие меча, и отрубленная кисть со стуком упала на землю. В кустах зашуршало, послышались звуки, похожие на прерывистое дыхание и зубовный скрежет. Пришедший в себя Никита вскинул арбалет и выпустил болт-стрелу в темную листву. Воздух потряс громкий вой, издали донесся ответный, но более похожий на волчий.

— Там Рудольф, не стреляй. — Бесенок повис на руке, сжимавшей оружие. — Это его голос.

В подтверждение из кустов с шумом вылетел оборотень и, присев на корточки, замер.

— Да что там все-таки творится? — Окончательно придя в себя, Басанов попытался разобраться в сложившейся обстановке.

— По роще умертвия бродят. Этот уже третий, и сколько их там еще — неизвестно. — Рудольф поднял морду и посмотрел на человека. — Убить их невозможно, можно только обездвижить или на куски порвать. А так — загрызут. Еще те твари.

— Так что, здесь стоять? — Голос Нодьи сочился иронией. — Я считаю, что надо прорываться к капищу, а там разберемся.

Воинственная амазонка лихо махнула дротиком в направлении рощи. На ее измененном переходом некрасивом лице не было ни тени сомнения, глаза блестели в предвкушении боя. Додолка рвалась в драку. Сомнения одолевали лишь человека — встречаться с ходячими мертвяками, пусть даже одиночками, ему абсолютно не хотелось. Информация, вложенная дедом при родовом посвящении, касающаяся способов борьбы с различной нежитью, отличалась слишком большим разнообразием и касалась только земного мира.

— А дойдем ли? Темно, как... ну сами знаете. Зацепит ручками из-за дерева, и ку-ку, — с сомнением проговорил Никита, оглядывая боевых товарищей.

— Учуем, — возразил человек-волк, — от них дохлятиной за десятки метров несет, а если что и протянет, то мигом оторвем.

Соратники согласно кивнули в подтверждение этих слов. Бесенок, словно получив разрешение, метнулся в выломанный оборотнем в кустах проход, следом двинулись остальные.

В поисках капища Басанов полностью положился на чутье Рудольфа. Человек-волк ориентировался в ночных зарослях так, как будто шел днем по знакомой местности. Все его чувства превосходили возможности остальных участников опасного предприятия, вместе взятых на порядок, и ни разу не подвели. До скалы дошли легко, не встретив ни препятствий, ни врагов. Изредка ноздрей касался гнилостный запах, но Рудольф вел спутников в обход затаившихся в густом подлеске умертвий.

Темная вертикальная стена вознеслась ввысь и терялась в черном беззвездном небе. У подножия лес отступал на несколько десятков метров, а свободное от растительности пространство оказалось усыпанным крупным острым гравием. Никаких дорожек или других признаков входа в молчаливый в ночи монолит не наблюдалось. Никите показалось, что можно ходить вокруг скалы всю ночь, а входа в капище так и не обнаружить. Такие мысли нашли подтверждение сразу же.