Роберт Сальваторе - Незримый клинок

Бергиньон отбыл. Джарлакс отдал мысленный приказ своей волшебной палочке и снова перенесся в Калимпорт. Не менее быстро, чем перемещалось его тело, мысли его перестроились на обдумывание новой задачи. Бергиньон его не подведет, Громф тоже, равно как Рай'ги и Киммуриэль. В этом Джарлакс ничуть не сомневался, и уверенность в своих подчиненных позволяла ему полностью сосредоточиться на планах этой ночи – захвате гильдии Басадони.

– Кто здесь? – раздался старческий голос, в котором, несмотря на явную опасность, совсем не чувствовалось страха.

До Энтрери, только что вышедшего из межуровневого перехода и пытавшегося справиться с головокружением, голос донесся словно откуда-то издалека. Убийца оказался в собственной комнате паши Басадони, за роскошной ширмой. Наконец обретя равновесие и сориентировавшись, Энтрери быстро осмотрелся, чутко прислушиваясь даже к самым неуловимым звукам – дыханию или осторожным шагам опытного убийцы.

Но они с Киммуриэлем, конечно же, предварительно тщательно обследовали комнату, а также установили местонахождение всех лейтенантов паши и убедились, что беспомощный старик действительно был один в своих покоях.

– Кто здесь? – снова окликнул он.

Энтрери вышел из-за ширмы и встал в свете свечей, сдвинув на затылок черное болеро, чтобы старик мог узнать его, да и ему хотелось получше разглядеть Басадони.

До чего же он стал жалок, сейчас он казался иссохшей оболочкой себя прежнего, того, чья слава гремела когда-то. Были времена, когда-то паша Басадони был самым могущественным главой гильдии в Калимпорте, а теперь стал обычным стариком и марионеткой в руках сразу нескольких людей, дергавших его за веревочки.

Энтрери почему-то, даже вопреки своему желанию, испытывал ненависть к этим кукловодам.

– Тебе не следовало приходить, – просипел Басадони – Беги из города, ты не можешь здесь оставаться. Слишком много, слишком много…

– Целых двадцать лет ты недооценивал меня, – весело отозвался Энтрери, присаживаясь на край стариковской кровати. – Когда же ты посмотришь правде в глаза?

Басадони засмеялся, сразу закашлявшись, и убийца тоже улыбнулся, что случалось с ним нечасто.

– Я знал правду о том, кто таков Артемис Энтрери, с тех самых пор, как ты был уличным забиякой, убивавшим чужаков заостренным камнем, – возразил старик.

– Это ты их подсылал, – уточнил Энтрери. Басадони ухмыльнулся:

– Надо же было тебя проверить.

– И что, я выдержал проверку, паша? – спросил убийца, прислушиваясь к собственному голосу.

Они разговаривали как друзья, каковыми в каком-то смысле и являлись. Но теперь из-за действий лейтенантов Басадони они также стали и смертельными врагами. Однако паша все-таки чувствовал себя вполне непринужденно, несмотря на то что был один на один с Энтрери. Сначала наемный убийца допустил, что старик защитил себя гораздо лучше, чем он предполагал, но потом, еще раз внимательно осмотрев комнату и кровать с приподнятым изголовьем, на которой лежал паша, он убедился, что тут все чисто. Все было в руках Энтрери, и это почему-то не беспокоило старого пашу.

– Всегда, всегда выдерживал, – ответил Басадони, но потом его улыбка превратилась в кислую гримасу. – До этих самых пор. Теперь ты провалил задание, да еще такое простенькое.

Энтрери повел плечами, показывая, что это не имело ровно никакого значения.

– Этот человек был просто жалок, – пояснил он. – Брось. Неужели я, убийца, выдержавший все твои проверки, поднявшийся наверх, прошедший все ступени и занявший место рядом с тобой еще будучи молодым человеком, должен убивать каких-то убогих горожан, чей долг составляет половину дневной выручки карманника-новичка?

– Дело не в этом, – не сдавался Басадони. – Я принял тебя назад, но ты долго отсутствовал и должен был доказать, что этого заслуживаешь. Не мне, конечно, – поспешил добавить паша, заметив, как нахмурился убийца.

– А твоим недалеким заместителям, – договорил Энтрери.

– Они заслужили свои должности.

– Этого я и боюсь.

– Теперь ты недооцениваешь их, – ответил паша Басадони. – Каждый из троих занимает свое место, и все трое мне хорошо служат.

– Так хорошо, что я смог проникнуть в твой дом? Паша Басадони глубоко вздохнул.

– Разве ты пришел меня убить? – спросил он и снова рассмеялся. – Нет, ты пришел не за этим. Ты меня не убьешь, потому что у тебя на это нет причины. Ты ведь, конечно, понимаешь, что, если ты как-то одолеешь Кадрана Гордеона и остальных, я возьму тебя назад.

– Еще одна проверка? – сухо спросил Энтрери.

– Даже если и так, то ты сам ее себе устроил.

– Тем, что сохранил жизнь несчастному, который скорее предпочел бы смерть? – спросил убийца, недоуменно покачивая головой, словно все это казалось ему сущей нелепицей.

В старых блеклых глазах Басадони вдруг мелькнула искорка понимания.

– Так, значит, это было не сочувствие, – улыбаясь, произнес он.

– Сочувствие???

– К этому убогому, – пояснил старик. – Нет, тебе на него было наплевать, и на то, что потом его убьют, – тоже. Ах, как же я не понял! Руку Артемиса Энтрери остановило не сочувствие, куда там! Это была гордость, простая глупая гордость. Ты не хотел опуститься до уровня уличного драчуна и поэтому развязал войну, в которой не сможешь победить. Вот дурак!

– Не смогу победить? – повторил Энтрери. – Ты забегаешь далеко вперед. – Он некоторое время внимательно разглядывал старика. – Скажи мне, паша, кого бы ты хотел видеть победителем?

– Вот она, снова гордость, – ответил Басадони, вскинув костлявые руки, отчего совсем обессилел и стал хватать ртом воздух. – Но вопрос в другом, – продолжил он через некоторое время. – Что действительно тебя интересует – так это люблю ли я тебя по-прежнему, а я, конечно, люблю. Я хорошо помню твое восхождение по ступеням моей гильдии – так отец помнит, как рос его сын. В этой войне я не желаю тебе дурного исхода, хотя ты должен понимать, что предотвратить то, что начали вы с Кадраном, два заносчивых петуха, я не могу. И конечно, как я уже говорил, тебе не одержать победу.

– Ты не все знаешь.

– Я знаю достаточно, – ответил старик. – Ведь у тебя нет поддержки других гильдий, даже Двавел и ее коротышек или Квентина Бодо и его слабых сил. Ах, они поклялись сохранять нейтралитет – иначе мы и допустить не могли, – но они не помогут тебе в твоих сражениях, как не поможет ни одна из влиятельных гильдий. Так что ты обречен.

– А ты знаешь обо всех гильдиях? – лукаво поинтересовался Энтрери.

– Даже о мерзких крысиных оборотнях из отстойников, – твердо ответил паша, но по его голосу убийца уловил, что он не так уж сведущ, как хотел казаться. В его тоне слышались грусть и усталость, а также то, что он уже не у дел. Гильдией правили заместители.