Роберт Сальваторе - Осада Тьмы

Кэтти-бри подошла поближе, на ходу стряхивая капельки пота с густой шевелюры.

— Берктгар оказался несговорчивым? — предположила она, подразумевая Берктгара Смелого, нового вождя Сеттлстоуна.

Бруенор фыркнул:

— А чего еще ждать от Берктгара?

Дриззт взглянул на прекрасную Кэтти-бри. Ему не хотелось думать о том, что она состарится, хотя он и был уверен, что она встретит старость с большим достоинством, чем большинство людей.

— Он гордый, — ответила она отцу, — да к тому же боится.

— Пф! Чего ему бояться? Пара сотен сильных молодцев вокруг, и при этом ни одного врага поблизости.

— Он боится, что не сможет тягаться с тенью своего предшественника, — пояснил Дриззт, и Кэтти-бри кивнула.

Бруенор уже готов был выкрикнуть что-то еще, но затих, обдумывая слова дроу. Берктгар жил в тени Вулфгара, в тени величайшего героя варварского племени из Долины Ледяного Ветра. Того самого, что убил белого дракона Ледяную Смерть; того юношу, который, едва достигнув двадцати лет, смог объединить свирепые племена и дать им возможность зажить лучшей жизнью.

Вряд ли кто-либо из смертных сможет затмить деяния Вулфгара, подумал Бруенор, и решительно кивнул в знак согласия с доводами друзей. Но при этом печаль облаком набежала на его лицо и затуманила серо-стальные глаза, потому что Бруенор все еще не мог без грусти думать о Вулфгаре, бывшем ему как сын.

— А с чего, собственно, он оказался несговорчивым? — уточнил Дриззт, чтобы поскорее отвлечь Дварфа от грустных мыслей.

— Да все из-за этого проклятого союза! — взорвался Бруенор.

Дриззт и Кэтти-бри недоуменно переглянулись. Какая-то бессмыслица! Варвары Сеттлстоуна и дварфы Мифрилового Зала и так были союзниками, работали сообща: люди Бруенора добывали драгоценный мифрил и делали из него прекрасные вещи, а варвары служили посредниками между ними и купцами из близлежащих городов, Несма на в Тролльмуре и Силверимуна на востоке. Народы Бруенора и Вулфгара вместе сражались, чтобы очистить Мифриловый Зал от злобных дуергаров — серых дварфов, а потом пришедшие из далекой Долины Ледяного Ветра варвары, под влиянием крепкой дружбы с кланом Бруенора, решили остаться в окрестностях Мифрилового Зала. Так что теперь, когда нависла угроза нападения темных эльфов, несговорчивость Берктгара представлялась совершенно нелепой.

— Он требует молот, — объяснил Бруенор, видя, что Кэтти-бри и Дриззт ему не верят.

Так вот в чем дело! Этим молотом был могучий Эйджис-фанг, который Бруенор сам выковал для Вулфгара и подарил ему, когда юный варвар, связанный договором, находился в подчинении у рыжебородого дварфа. Как раз в те годы Бруенор, Дриззт и Кэтти-бри убедили неистового юношу, что в жизни есть много разных путей.

Конечно, Берктгар жаждет заполучить Эйджис-фанг, подумал Дриззт. Этот боевой молот теперь стал чем-то большим, чем просто оружием; для суровых жителей Сеттлстоуна он был символом, памятью о Вулфгаре. И если бы Берктгару удалось склонить Бруенора к тому, чтобы отдать ему молот, его положение как главы своего народа значительно укрепилось бы.

Вполне трезвый расчет, но Дриззт знал: никогда и ни за что Берктгару не удастся уговорить дварфа отдать ему молот.

Бруенор смотрел на Кэтти-бри, и Дриззт тоже взглянул на нее, гадая, не думает ли она о том, что лучше поступиться Эйджис-фангом в преддверии войны. Какие чувства сейчас, наверное, борются в ее душе! Ведь она должна была выйти замуж за Вулфгара; они росли вместе и большинство уроков жизни прошли сообща. Сможет ли Кэтти-бри закрыть глаза на прошлое, перечеркнуть собственную скорбь и принять рассудочное решение ради того, чтобы укрепить военный союз?

— Нет, — в конце концов твердо сказала она. — Молот он не получит.

Дриззт обрадовался, что девушка не предала память Вулфгара и свою любовь. Он тоже братски любил молодого варвара и не мог себе представить, чтобы кто-то другой, хоть Берктгар, хоть сам бог войны Темпос, стал хозяином Эйджис-фанга.

— У меня и в мыслях ничего подобного не было, — подтвердил Бруенор. Он сердито потряс кулаком в воздухе, и при этом мышцы на его руке напряглись. — Но если этот олений недоносок возникнет еще раз, он у меня кое-что получит, не сомневайтесь!

Дриззт понял, что назревает серьезное затруднение. Берктгар хотел получить молот, что было вполне понятно и объяснимо, но молодой честолюбивый вождь варваров, по-видимому, не понимал всей неуместности своего требования. Этот конфликт мог не только вызвать натянутые отношения между двумя народами, но даже привести их в состояние войны, поскольку Дриззт ничуть не сомневался в серьезности угрозы Бруенора. Если Берктгар снова придет требовать молот в качестве платы за то, на что он и так должен согласиться без всяких условий, скорее всего он вернется на поверхность без рук и без ног. А дварфам теперь очень нужны были союзники.

— Мы с Дриззтом отправимся в Сеттлстоун, — предложила Кэтти-бри. — И заручимся поддержкой Берктгара, не обещая ему ничего взамен.

— Да этот парень просто дурак! — кипятился Бруенор.

— Зато его народ умен, — возразила Кэтти-бри. — Вождь хочет получить молот, чтобы его больше уважали. Но мы объясним, что его будут уважать меньше, раз он требует то, на что не имеет права.

Глядя на девушку, Дриззт думал о том, что она сильна, полна энтузиазма да еще так разумна. Наверняка она сделает то, что сказала.

Когда Бруенор и Кэтти-бри ушли, Дриззт испустил долгий вздох. Он видел, что в походке короля появилась прежняя упругость, жизнь снова била в нем ключом. Сколько еще продлится правление короля Бруенора Баттлхаммера? Сто лет? Двести?

В любом случае, если только жизнь его не оборвет клинок неприятеля или когти чудовища, дварфу тоже суждено пережить старость и смерть Кэтти-бри.

Глядя на легкую поступь юной, полной жизни женщины, Дриззт не в силах был думать об этом.

* * * * *

Хазид'хи, или Потрошитель, спокойно висел на бедре Кэтти-бри, его гнев уже улегся. Чуткий меч был доволен успехами девушки. Вне всякого сомнения, она была очень одаренной, но Хазид'хи нужно было больше, он хотел принадлежать только самому лучшему воину.

И пока таким воином являлся Дриззт До'Урден.

Когда дроу-отступник убил его прежнего владельца, Дантрага Бэнра, Хазид'хи должен был достаться Дриззту. Меч изменил форму своего навершия, как обычно делал, и теперь его рукоять венчала голова единорога вместо головы демона (которой он привлек Дантрага), поскольку меч знал, что единорог — знак богини, которой поклонялся Дриззт До'Урден. Но дроу отдал меч Кэтти-бри, предпочитая скимитары.

Скимитары!

Как же теперь Хазид'хи хотел, чтобы он мог по желанию менять форму лезвия, а не только навершия! Если бы он только мог слегка его изогнуть, чуть укоротить и сделать немного потолще...