Роберт Сальваторе - Тысяча орков

Но стремительным поворотом кисти Кэтти-бри рубанула тварь прямо в грудь.

Воительница вытащила из раны Хазид'хи, и как раз успела отразить мечом клинок второго орка. Тварь не одолела бы Кэтти-бри в поединке один на один.

Однако к врагу присоединилось еще двое орков — по одному с каждой стороны, и Кэтти-бри с великим трудом отбивалась от троицы орков. Воительница почувствовала позади толчок, вслед за которым охнул Вульфгар.

Но Кэтти-бри не могла помочь, как не мог ей помочь варвар.

Еще яростней стали удары клинка Кэтти-бри: поворот, выпад, укол, взмах… Отчаяние зрело в ее груди, ибо женщине не удавалось пробиться через вражеские ряды, и она утомилась, орудуя мечом на пределе сил.

Внезапно дернулся орк впереди, справа, и движение его оказалось совершенно неожиданным. Поначалу женщине показалось, что тварь нападает, однако орк взлетел, поднятый на конце тяжелой секиры дворфа. Тред выступил из-за спины отброшенного прочь врага, размахнулся, поразив у себя за спиной второго орка из троицы — того, что стоял как раз напротив Кэтти-бри. Тотчас же женщина переключила все свое внимание на орка слева от себя. Внезапным выпадом Хазид'хи она отбила меч орка. Оба клинка оказались опущены, но орк бросился вперед, пытаясь сбить воительницу с ног, однако женщина шагнула в сторону и тотчас же встала за орком. Вновь взметнулись вверх клинки, воительница размахнулась и ударила Назад, наотмашь, перерубив твари хребет.

— Защита сломлена! — крикнул Тред, метнулся Вульфгару на помощь, но голова дворфа едва не попала под очередной взмах Клыка Защитника. — Отступаем в лаз!

Вульфгар хмыкнул, выражая согласие, и вновь взмахнул топором, уничтожив еще одного орка, после чего варвар упал на спину, скрываясь за грудой обломков.

На Вульфгара бросился ворг, зверь метил прямо в горло.

Кэтти-бри вновь подхватила лук, прицелилась в волчий бок и выпустила волшебную стрелу, что насмерть поразила зверя.

Но лишь Кэтти-бри подняла взгляд, как увидела, что на нее несется орда новых зверей, и женщина поняла, что сопротивление защитников вскоре окажется сломленным. Услышав позади шум, женщина обернулась и увидела старика Витегроо, лицо волшебника было изможденным и опустошенным. Старец стоял с трудом, и его тело тряслось оттого, что он едва держался на ногах. Однако взгляд был ясен, он полыхал яростью, которая придавала магу сил.

Выпущенный волшебником огненный шар остановил атаку орков, что восседали на воргах и позволил защитникам выгадать незначительное время, однако волшебство дорогой ценой обошлось Витегроо. Вымученно улыбнувшись, старик создал шар разрушительного огня и подмигнул Кэтти-бри.

В следующее мгновение волшебник упал, и женщина знала, что он мертв, — знала еще прежде, чем склонилась над ним.

Волшебное пламя Витегроо сломило наступление с одного фланга, однако орки не разбежались в стороны. Постепенно редели ряды защитников, и им приходилось отступать шаг за шагом, а когда на юге затрубили в рога, обороняющиеся поняли: прибыло подкрепление к и без того превосходящим силам противника.

Но быть может, трубный рев возвещал об ином, гадали пораженные защитники, когда слегка ослабла атака. К тому времени осажденные отступили чуть ли ни до последней черты, а иным воинам пришлось спуститься в неглубокие подземные туннели.

Защитники Низин встали, образовали малый круг и продолжили битву. Вскоре вновь вернулись на исходные места Кэтти-бри и Вульфгар, и на сей раз перед ними стояло немного орков.

Вновь протрубили на юге рога, и лишь стала стихать битва, Вульфгар отважился взобраться как можно выше, пытаясь разглядеть, откуда же доносится трубный рев.

— Что же это, Девять Кругов подери? — недоумевал он.

Бок о бок с ним встали Тред, Кэтти-бри и некоторые другие защитники. Все они были удивлены не меньше варвара. С юга на север странная, разнородная упряжка из более чем двадцати тягловых животных тащила громадного деревянного истукана, который являл собою огромное лицо орка с единственным, чрезмерно большим глазом.

— Груумш, — произнес Тред Мак-Лак, и сплюнул на землю, точно одно лишь упоминание имени божества орков оставляло в его рту скверное послевкусие. — Привели своих жрецов, — рассудил дворф, — будут праздновать победу.

Орки, что заполонили поле к югу от города, недолго продолжали битву: все они протягивали к истукану руки, издавали радостные выкрики, иные же падали на колени и простирались ниц перед почитаемым божеством, что внушало им ужас.

Дзирт услышал, как по другую сторону каньона затрубили рога, хотя, затаившись на стоянке великанов, эльф не видел, что же вызвало суматоху. Даже растерянные великаны, что возвышались над ним, возбужденно переговаривались, указывая на юг.

Дзирт разглядел крадущуюся Гвенвивар, что изготовилась к прыжку. Взмахом руки он остановил огромную кошку и приказал ей замереть на месте. Дроу огляделся, ломая голову над тем, как перебраться в более удобное место для наблюдения, оставаясь при этом незамеченным. Великаны успокоились и теперь рассерженно спорили друг с другом. Дзирт понял из их слов немногое, однако разобрал, что они отчего-то оказались раздосадованы на орков и твердили, что жрецы орков похитили у них славу победителей.

И тут Дзирт ощутил призрачную надежду на возможный раздор, что зреет в рядах врагов, хотя и понимал: теперь уже слишком поздно, и польза от раздора окажется невелика.

Вновь взмахнул хлыстом закутанный в тяжелые одеяния погонщик, подгоняя вереницу тягловых животных, и грязные, косматые создания сильнее потянули громадную повозку, на которой возвышался исполинский истукан Груумша Одноглазого, божества орков.

Все орки, осаждающие Низины, прервали бой, отвлеклись от битвы и немногочисленные, окруженные врагом защитники, и все внимание обеих сторон обратилось к повозке. Орки кланялись и дюжинами падали на колени перед фургоном.

— Что это? — спросил один из командиров орков Ульгрена, сына Обальда.

Ульгрен в полной растерянности наблюдал за происходящим, покусывая клыками губу.

— Обальд призвал много союзников, — вот и все, что сказал, все, до чего додумался отпрыск короля орков.

Уж не намеревался ли отец придать осаде еще большую славу? Не намеревался ли он бросить бойцов в наступление именем одного из орочьих богов?

Ульгрен не знал об этом наверняка и, подобно прочим бойцам своей армии, подполз на коленях к истукану на колесах. Однако, в отличие от прочих орков, не все внимание Ульгрена сосредоточилось на статуе. Он рассматривал упряжку — упряжку, возможно, самых неряшливых, непослушных… что же это за создания? Ульгрен так и не понял. Мулы? Бычки? Или, быть может, пойманные в глубинах Подземья дворфы?