Роберт Сальваторе - Хрустальный осколок

Бруенор, хранивший тишину до этого момента, внезапно подпрыгнул с места, его лицо было искажено яростью. “Это тоже фокус, собака?” – зарычал дварф. Он сорвал мешок со своего пояса и высыпал на стол перед Кемпом его содержимое, несколько отрубленных голов вербигов. Некоторые советники отпрянули в ужасе, но Кемп остался непоколебим.

"Мы и ранее встречались с гигантами, промышляющими грабежами в наших краях, ” – холодно возразил советник.

"Грабители?” – скептически передразнил Бруенор. “Мы положили два десятка этих тварей, не считая орков и огров!”

"Заблудшая банда, ” – Кемп упрямо продолжал гнуть свою линию. “И все мертвы, если верить твоим словам. Почему тогда это должно волновать совет? Если ты жаждешь славы , могучий дварф, то ты ее получишь!” В его голосе послышались ядовитые нотки, и он наблюдал за багровеющим от злости лицом дварфа с огромным удовольствием. “Возможно Кассиус мог бы произнести речь в твою честь на какой-нибудь площади при большом скоплении народа.”

Бруенор ударил кулаком по столу, осматривая взглядом всех людей стоявших перед ним с явной угрозой к любому, кто пожелает поддержать Кемпа в его насмешках. “Мы пришли сюда для того, чтобы помочь вам спасти ваши дома и ваш народ!” – взревел он. “Вы можете послушать нас и попытаться сделать хоть что-нибудь чтобы спасти свои жизни. Или вы можете последовать совету этой собаки из Таргоса и оставить все как есть. В любом случае поступайте так, как сочтете нужным, и да помогут вам боги!” Он повернулся и не спеша покинул комнату.

Суровый тон речей Бруенора заставил многих советников осознать, что его слова не были пустым звуком и не являлись коварным планом задуманным Кассиусом или еще кем-либо. Но все же гордый и высокомерный Кемп был уверен, что Агорвал и его “нечеловеческие” друзья, халфлинг и дварф, прикрываются вторжением, для того, чтобы получить некоторое превосходство над преобладающим городом Таргосом, и не собирался сдавать своих позиций. К тому же слово Кемпа было вторым по значению среди всех советников Десяти Городов, после Кассиуса, и особенно оно имело большой вес для людей из Каер-Конига и Каер-Денивала, которые нашли опору и покровительство у их более сильного соседа.

Регис наблюдал за разворачивающимся обсуждением с дальнего конца стола, но вера халфлинга в собственные силы была в нем подорвана, и он отказался участвовать в дальнейших дебатах. В конце концов каждый из советников определился со своим мнением. Максимум, что удалось Агорвалу, Гленсатеру и Мулдону выжать из совета стало публичное заявление, которое гласило: “Должен быть оповещен каждый дом в Десяти Городах. Пусть народ узнает об этих новостях, и пусть они будут уверены, что Брин Шандер примет любого человека пожелавшего искать защиту за его стенами.”

Регис обвел взглядом расколовшийся во мнении совет. Халфлинг задумался – сколь долго смогут продержаться стены Брин Шандера, если народ Десяти Городов не сплотится перед грядущей опасностью?

"Без возражений, ” – прорычал Бруенор, несмотря на то, что ни один из его четырех друзей, стоявших позади него на скалистом склоне, даже и не собирался спорить с ним. В своей глупой мелочности и гордости, большая часть советников обрекала свои общины на верную смерть и ни Дриззт, ни Вулфгар, ни Кэтти-бри и Регис не могли ожидать, что дварфы станут участвовать в столь безнадежной кампании.

"Когда вы завалите шахты?” – спросил Дриззт. Дроу еще не решил – собирается ли он присоединиться к дварфам в их импровизированной тюрьме в пещерах, но он твердо знал, что должен будет предупредить Брин Шандер, как только армия Акара Кессела вторгнется в эти земли.

"Приготовления начнутся сегодня, ” – сказал Бруенор. “Но когда все будет готово, мы не станем торопиться. Мы позволим этим вонючим оркам спуститься поглубже в туннели и тогда завалим их вместе с ними! Ты будешь с нами в это время?”

Дриззт пожал плечами. Несмотря на то, что он избегал большинство людей из Десяти Городов, дроу чувствовал сильное чувство преданности и не был уверен, что сможет отвернуться от своей новой родины, даже в столь самоубийственных обстоятельствах. И к тому же Дриззт не имел особого желания возвращаться в подземный мир, будь это даже гостеприимные пещеры города дварфов.

"А каково твое решение ?” – спросил Бруенор у Региса.

Халфлинг тоже разрывался между инстинктом самосохранения и своей преданностью Десяти Городам. С помощью рубиновой подвески он довольно неплохо прожил последние несколько лет на берегах Маер Дуалдона. Но сейчас его секрет был раскрыт. После того совета по Брин Шандеру поползли слухи о магии, которой пользовался халфлинг. Прошло совсем немного времени и в каждом городе уже знали о происшествии случившемся во время совета. Так или иначе, но халфлинг осознавал, что его беззаботные деньки в Лонеливуде были близки к концу.

"Спасибо за приглашение, ” – сказал он Бруенору. “Я приду прежде, чем появиться армия Кессела.”

"Хорошо, ” – ответил дварф. “Я выделю тебе комнату неподалеку от парнишки, чтобы ни один из дварфов не мог слышать твоих жалоб!” Он хитро подмигнул Дриззту.

"Нет, " – покачал головой Вулфгар. Бруенор, не правильно истолковав смысл этого отрицания, серьезно посмотрел на него, не понимая почему варвар не желает чтобы его соседом стал Регис.

"Следи за собой парень, ” – поддразнил дварф. “Если ты думаешь, что сможешь обосноваться рядом с моей девчушкой, тогда тебе лучше будет поразмыслить о том, как уберечь свою голову от взмаха моего топора!”

С той стороны где стояла Кэтти-бри раздался легкий смешок.

"Мне нет места внутри твоих шахт, ” – внезапно сказал Вулфгар. “Моя жизнь принадлежит равнине.”

"Ты забываешь, что твоя жизнь все еще принадлежит мне!” – воскликнул Бруенор. В действительности, его крик был скорее похож на родительское нравоучение, чем на гнев хозяина.

Вулфгар стоял перед дварфом, решительный и гордый. Дриззт понимал ситуацию и был доволен его поступком. Теперь дварф осознал истинный смысл слов варвара, и несмотря на то, что он ненавидел его в этот момент за то, что он отвергнул его, сейчас он ощущал больше гордости за парня, чем за все предыдущее время.

"Срок нашего соглашения еще не истек, ” – начал Вулфгар, “но я уже сполна оплатил свой долг тебе, мой друг, и твоему народу.”

"Я Вулфгар!” – гордо произнес он, его мускулы напрягались в такт играющим на лице желвакам. “Больше не мальчик, но мужчина! Свободный мужчина!”

Бруенор почувствовал как увлажнился его взгляд. Впервые в жизни он не пытался скрывать слезы. Он встал перед огромным варваром и окинул его взглядом, полным истинного восхищения.