Роберт Сальваторе - Серебрянные потоки

Однако сейчас, взгляд Энтрери, в отличии от четырех друзей был направлен не на городскую стену, ни вообще в сторону Лускана. Несколько лагерных костров загорелись в ночи на северной дороге, ведущей в Десять Городов. Эти огни появлялись за ним не первый раз, и убийца чувствовал, что его преследуют. Он замедлил свой неистовый шаг, рассудив, что мог с легкостью наверстать то время, что друзья провели в Лускане по своим делам. Он хотел обезопасить свой тыл от любой опасности, прежде чем сосредоточиться на халфлинге. Энтрери даже оставил знаки, чтобы заманить своих преследователей.

Он пнул угли в костре и вскочил в седло, решив, что лучше встретиться в честном поединке, чем получить кинжал в спину.

Ночь была его. В это время каждая тень добавляла преимущества тому кто жил в тенях.

Он привязал свою лошадь незадолго до полуночи, достаточно близко к лагерным кострам, чтобы успеть спастись, если что. Теперь он понял что это был торговый караван; не столь уж и редкое явление на дороге в Лускан в это время года. Но чувство опасности не покидало его. Многие годы отточили его инстинкты, так что он знал, что их лучше не игнорировать.

Он подкрался, отыскивая самый простой путь в круг из вагонов. Торговцы всегда выставляли много охранников по периметру своего лагеря, и даже встревоженные лошади могли доставить серьезные неприятности.

Но все же убийца ни сколько не сомневался в своей вылазке. Он уже зашел слишком далеко и намеревался выяснить намерения того, кто преследует его. Он дополз на животе до периметра и начал обползать лагерь под днищами вагонов. Слишком бесшумно для настороженного слуха, он миновал двух охранников играющих в кости. Затем он прополз между лошадями, животные пригнули свои уши в страхе, но не издали никакого звука.

На половине пути по кругу, он почти было решил, что это обычный торговый караван, и уже собирался ускользнуть обратно в ночь, когда неожиданно услышал знакомый женский голос.

"Ты сказал, что видел костер вдалеке”.

Энтрери замер, он узнал говорящего.

"Да, вон там”, – ответил человек.

Энтрери проскользнул между двумя следующими вагонами и взглянул вбок. Разговаривавшие стояли неподалеку от него, позади следующего вагона, вглядываясь в ночь в направлении его лагеря. Оба были вооружены, у женщины на боку висел меч.

"Я недооценил тебя”, – прошептал Энтрери себе, когда увидел Кэтти-бри. Его украшенный драгоценными камнями кинжал появился в его руке. “Ошибка, которую я больше не повторю”, – добавил он, и затем припал к земле и стал выискивать самый удобный путь к своей жертве.

"Очень хорошо, что вы смогли так быстро доставить меня”, – сказала Кэтти-бри. “Я ваша должница, как и Регис и остальные”.

"Тогда скажи мне”, – произнес человек. “Почему такая спешка?”

Кэтти-бри изо всех сил боролась с воспоминания об убийце. Она еще не полностью пришла в себя от ужаса пережитого в тот день в доме халфлинга, и знала что не успокоится пока не отомстит за смерть двух своих друзей и за свое унижение. Ее губы сжались и она промолчала.

"Как хочешь”, – ответил человек. “Я не сомневаюсь, что твои цели оправдывают нашу спешку. Если мы надоедаем тебе, это лишь показывает наше желание помочь”.

Кэтти-бри повернулась к нему, на ее лице сияла благодарная улыбка. Достаточно было сказано, и двое просто стояли и смотрели на пустой горизонт, не произнося ни слова.

Таким же бесшумным было приближение смерти.

Энтрери выскользнул из под вагона, и внезапно выскочил перед ними, протянув к каждому по руке. Он схватил шею Кэтти-бри, чтобы подавить ее крик, и заставил человека умолкнуть навеки своим лезвием.

Бросив взгляд через плечо Энтрери, Кэтти-бри увидела как на лице ее спутника застыло выражение ужаса, но не смогла понять, почему тот не кричит, ведь его рот был открыт.

Энтрери отклонился чуть в сторону и она поняла. Можно было лишь увидеть украшенную рукоятку кинжала, и конец его лезвия, торчавший из подбородка ее спутника. Тонкое лезвие нашло мозг человека прежде чем, тот даже успел осознать опасность, грозившую ему.

Энтрери использовал рукоятку своего оружия, чтобы бесшумно опустить свою жертву на землю, а затем выдернул кинжал.

Вновь женщина ощутила как ее парализует страх перед Энтрери. Она почувствовала, что должна вырваться и поднять тревогу в лагере, пусть даже ценой собственной жизни. Или же выхватить свой меч и попытаться сопротивляться. Но она лишь беспомощно смотрела как Энтрери вытащил ее собственный нож из ножен на поясе, и наклонившись, засунул его в смертельную рану ее спутника.

Затем он взял ее меч и швырнул его вниз под вагоном в степь.

Почему я не могу позвать на помощь? – спрашивала она у себя снова и снова, так как убийца, уверенный в ее полном ужасе, даже не держал ее, когда они исчезали в ночи. Просто он знал, что она не готова так легко расстаться со своей жизнью.

Наконец, когда они достаточно удалились от лагеря, он повернул ее лицом к себе. “Преследуешь меня?” – спросил он, засмеявшись. “На что ты надеялась?”

Она не ответила, но почувствовала как к ней постепенно стала возвращаться ее уверенность в собственных силах.

Энтрери тоже почувствовал это. “Если ты закричишь, я убью тебя”, – спокойно произнес он. “И затем, даю тебе слово, я вернусь к торговцам и также убью их всех!”

Она поверила ему.

"Я часто путешествую с торговцами”, – солгала она, стараясь заставить не дрожать свой голос. “Это входит в мои обязанности солдата Десяти Городов”.

Энтрери вновь рассмеялся. Затем его взгляд устремился вдаль. “Возможно это даже сыграет мне на руку”, – произнес он, и в его голове уже начал зарождаться план.

Кэтти-бри посмотрела на него, испугавшись, что он нашел какой-либо путь, чтобы обернуть ее путешествие во вред ее друзьям.

"Я не убью тебя…пока”, – сказал он ей. “Когда мы найдем халфлинга, его друзья не смогут защитить его. Из-за тебя”.

"Я не стану помогать тебе!” – заплакала Кэтти-бри. “Не стану!”

"Именно так”, – прошипел Энтрери. “Тебе не станешь ничего делать. С лезвием у шеи…” – он поднес кинжал к ее горлу – “царапающим твою нежную кожу. Когда я закончу со своим делом, храбрая девочка, я оставлю тебя вместе с твоим стыдом и чувством вины. И твоими ответами торговцам, которые думают, что это ты убила их спутника!” На самом деле, Энтрери не верил, что простой фокус с кинжалом Кэтти-бри одурачит торговцев. Это была скорее психологическая мера воздействия на юную женщину, направленная на то, чтобы еще больше смутить и запутать ее.

Кэтти-бри молчала. Нет, говорила она себе, это не правда!

Но глубоко внутри, под ее решимостью скрывался лишь страх, вновь начинавший охватывать ее в присутствии Энтрери.