Кейт Форсит - Коготь дракона

Изабо замерла. Охотница на ведьм! От ужаса кровь застыла у нее в жилах. Надо же ей было столкнуться с охотницей! Может быть, именно она обнаружила укромную долину, где они жили, вынудив их с Мегэн бежать. Сейчас она горько сожалела, что поленилась разжечь костер с помощью огнива. Казалось, талисман обожжет кожу до волдырей.

В разговор вступил еще один мужчина.

— Должно быть, этот лес пропитан колдовством, миледи. Вспомните о том чудище, на которое мы наткнулись. Кто знает, какая еще гадость водится в этих горах. Мы должны быть начеку.

Отряд начал устраиваться на ночлег. На землю шлепнулись другие тюки, до Изабо донеслось недовольное фырканье лошади. Она услышала, как один из мужчин стянул сапоги, другой заметил, что надо развести огонь. Изабо сжалась еще сильнее, боясь, что свет выдаст ее убежище. Разумеется, она может убежать от них, но лучше, чтобы никто не видел ее в пути.

В неверном свете костра она разглядела восьмерых мужчин — шестеро были одеты в красные солдатские плащи, а двое — в грубую одежду из домотканой шерсти. Все они устроились с одной стороны костра. С другой стороны в одиночестве сидела женщина, одетая в глухое красное платье. Ее лицо было суровым, и сидела она так прямо, будто аршин проглотила. Лошадей оставили пастись среди деревьев. Все они, кроме холеного гнедого жеребца, были изможденными клячами. Один из мужчин повесил над огнем закопченный котел, и до Изабо донесся запах мяса. Она с отвращением сморщила нос.

— Может быть, следует покормить ули-биста ? — нерешительно спросил Карльдо.

— Жалеешь его, что ли? — ехидно спросил другой. Карльдо поспешно замотал головой.

— Да нет, я просто подумал, что нам же будет хуже, если он умрет по дороге. Ведь она будет довольна, если мы привезем его живым?

Немного подумав, искательница ведьм сказала:

— Верно. Покорми его, если считаешь нужным.

Карльдо тяжело поднялся на ноги и подошел к тому тюку, который сбросил первым. Изабо наклонилась вперед, глядя, как он пытается развязать веревку, которой был обмотан сверток. В конце концов, ему удалось развязать узлы и снять дерюгу. Внутри оказался юноша, рот которого был плотно заткнут кляпом.

— Хочешь есть? — грубо спросил Карльдо, вытаскивая кляп.

Ответом ему был нечеловеческий вопль, взлетевший к небу, точно звук горна. Карльдо сильно пнул пленника, заставив его замолкнуть.

— Что это было, черт побери? — пробормотал Карльдо. — Никогда такого не слышал!

— Не позволяй ему вопить! — крикнула леди Глинельда, в ее голосе сквозил испуг. — Ты что, хочешь, чтобы на нас накинулись все лесные твари? Накорми его, если тебе приспичило, только не давай ему вопить!

Судя по выражению лица Карльдо, ему очень не хотелось снова подходить к пленнику, но он неохотно плюхнул в миску немного супа и подал ему, предварительно пригрозив мечом. Пленник жадно накинулся на еду, хлебая прямо через край. Карльдо стоял над ним с мечом в руке, бросая тревожные взгляды на лес, наполненный ночными шорохами и шепотами. Изабо подумала, что он до сих пор слышит отголоски той странной песни, которая все еще звучала у нее в ушах.

Наконец, миска опустела. Пленник пытался выпросить добавки, но Карльдо, отняв посудину, снова связал его. Изабо лихорадочно строила планы спасения. Потом она с беспокойством подумала о Мегэн, опекунша ничего не говорила о том, следует ли спасать незнакомцев с птичьими голосами. Наконец, Изабо усмехнувшись, пожала плечами. Она всегда делала все по-своему.

Связав пленника и заткнув ему рот кляпом, отряд устроился на ночлег. Часовой сидел спиной к Изабо, тревожно вглядываясь в ночной лес. Беззвучно соскользнув с дерева, Изабо притаилась в темноте, ожидая, пока он начнет клевать носом. Она осторожно запустила руку в мешочек с валериановым порошком и развеяла над ним целую пригоршню. Часовой принюхался и вздрогнул, но тут же опустил голову. Спустя минуту, он уже заливисто храпел. Изабо улыбнулась и развеяла щепотку над всеми остальными. Она подождала, пока их дыхание не станет глубоким и ровным, потом скользнула туда, где ворочался пленник.

— Молчи, — велела она ему, сначала на своем собственном языке, потом на языке птиц. Шепот заставил одного из мужчин беспокойно шевельнуться. Изабо замерла. Она ждала почти десять минут, прежде чем снова сказала:

— Не пой.

Она надеялась, что пленник понял ее слова.

Девушка быстро разрезала веревку, связывающую его руки и ноги, и начала энергично растирать их. В слабом свете костра она разглядела, что на нем нет никакой одежды, и смущенно покраснела. Изабо редко видела мужчин, и ее смутила явная разница между их телами. Вцепившись в грубую ткань, он натянул ее на себя. Изабо, смущенно отворачиваясь, попыталась поставить его на ноги. Но все было напрасно — за долгие часы, которые пленник провел связанным, его ноги совершенно онемели, и он не смог бы идти. Оглядевшись, Изабо заметила лошадей, пасущихся под деревьями. Они не спали, с интересом наблюдая за ее действиями. Гнедой высокий жеребец принялся бить копытом, потом, грациозно приблизившись к ней, ткнулся носом ей в руку. Она погладила бархатистые ноздри и, зная, что он догадался о ее намерениях, сказала:

— Спасибо.

Изабо никогда не приходилось ездить в седле и с уздечкой, она привыкла кататься на диких лошадках, живущих в горах, а не на этих кротких домашних животных. Потратив некоторое время на борьбу с пряжками, она сняла седло, и он благодарно потыкался носом в ее руки. Потом она оседлала всех остальных лошадей и свалила амуницию у костра.

Сказав «пойдем», она помогла пленнику подняться на ноги. Он пошатнулся, только сейчас она разглядела огромный горб, мешавший ему двигаться быстро. Одно его плечо было выше другого, и он не мог выпрямить спину, прикрытую длинным черным плащом. Изабо мысленно застонала, поняв, насколько усложнится их побег, потом подвела к нему самого смирного на вид пони. Ей удалось взгромоздить пленника на конскую спину; солдаты продолжали заливисто храпеть. Пленник завалился вперед, на миг его черный плащ взлетел, точно подхваченный свежим ветром. Но воздух был недвижим, так тихо бывает только перед рассветом. Изабо знала, что нужно спешить.

Девушка запустила руку в гриву гнедого, который, вероятно, принадлежал женщине в красном, и велела остальным лошадям следовать за ним. Как только они покинули поляну, Изабо остановила жеребца, попросив его подождать. Потом она прокралась обратно на поляну, нащупывая в сумке с травами маленький пакетик с валериановым порошком. Она аккуратно высыпала в ладонь еще немного в ладонь и высыпала порошок в догорающий костер, шепнув:

— Спите, спите.

Огонь заиграл синим и зеленым. Изабо исчезла с поляны, не дожидаясь, пока ее сморит сон.