Кейт Форсит - Пруд двух лун

— Это воистину интересная история, — медленно ответила Мегэн. — Она почти ничем не отличается от той, что мы рассказываем нашим детям о проклятой любви между Гладриэль и Магниссоном. Их тоже обратили в луны, но Селестины смягчили жестокость проклятия и позволили им видеться снова раз в четыреста лет. — Внезапно темное лицо Мегэн озарилось радостью. — Две луны, которые тянутся друг к другу, чтобы поцеловаться или укусить, — сказала она напряженным голосом. — Ну разумеется! Должно произойти лунное затмение!

— Затмение? Откуда ты знаешь?

— Теперь я вспомнила. Когда я была еще совсем ребенком, мой отец водил нас с Мэйред через лабиринт к Пруду Двух Лун посмотреть на затмение. Его всегда интересовали звезды и планеты, и я помню, как он обсуждал это с Мэйред. А меня больше интересовала мышь-соня, которую я нашла в саду и несла по лабиринту в кармане.

Изолт и Лахлан одновременно усмехнулись, а лесная ведьма продолжила:

— Он велел нам смотреть на луны — и медленно, очень медленно они слились и потемнели. Все звезды засверкали с невиданной яркостью, а потом вокруг слившихся лун медленно появился сияющий ореол. Именно тогда мой отец выковал Лодестар, охладив его в воде пруда, который весь светился магией лун и звезд. Смотрите! — она указала на две луны, висевшие над их головами друг рядом с другом. — Видите, как увеличивается темный ореол вокруг них? Видите, как от них расходятся четыре луча темноты, как будто черные маяки заставили все звезды расступиться? Темный крест, вот как называл это мой отец. Вот что имела в виду Облачная Тень, говоря о темных созвездиях. Она имела в виду пространства между звездами!

— И что это означает для нас? — спросил Лахлан. — Это плохое предзнаменование или хорошее?

— Когда Магниссон, наконец, заключит Гладриэль в объятья, все исцелится или погибнет, спасется или сдастся... — пробормотала Мегэн.

— Что это значит?

— Мне надо подумать над этим, — ответила Мегэн. — Я знаю, что у меня в голове полно идей. Посмотрим, что из них выйдет, если вообще что-нибудь выйдет. По крайней мере, теперь мы знаем, что значили сны Йорга. Затмение лун — момент очень большой магической важности. В ту ночь Сила будет разлита повсюду.

— А когда оно произойдет?

— Мой отец сделал Лодестар в мой восьмой день рожденья, в Самайн, ночь, когда преграда между мирами живых и мертвых тоньше всего. Это произойдет в эту ночь. Если мы сможем спасти Лодестар в ночь затмения и окунуть его в заклятые воды, тогда его силы возобновятся. Вот что Облачная Тень имела в виду, когда говорила, что время придет в Самайн.

Еще две недели Лига Исцеляющих Рук пробиралась через Белочубые горы, ухитряясь скрываться от солдат, прочесывающих холмы. Ворон Иесайя оказался неоценимым помощником, паря в высоте над лесистыми долинами и предупреждая их обо всех лагерях, расположенных впереди.

Сичианские и Белочубые горы сходились под огромным треугольным пиком, носившим название Клык, но горы были такими крутыми, что в них почти не было троп. Одним из немногих способов перебраться с одной гряды на другую был высокий гребень голой скалы. Одни лишь дикие козы могли перейти его, и за это он получил название Козьего Мостика, вздымаясь высокой аркой над зелеными долинами Рионнагана.

Когда Диллон понял, что их Учитель намерен перейти этот узенький мостик, он чуть не споткнулся.

— Господи! Ты что, хочешь, чтобы мы перешли по нему?

Йорг оглянулся.

— А, значит, ты уже видишь его, верно? Отлично. Иесайя, слетай туда! — Ворон с хриплым криком поднялся в воздух, оглядывая землю блестящими бусинками глаз. — А теперь, Диллон, мальчик мой, веди меня вперед.

Один за другим дети, разом утратив всю свою веселость, последовали за ним, бросая боязливые взгляды на каменный мостик. Между выступом валунов и склоном утеса виднелась узкая щель. Проскользнув в нее, они очутились на узкой лестнице, которую выдолбила в камне вода. Местами им приходилось карабкаться по ней, цепляясь пальцами за крошечные трещинки и пытаясь не смотреть вниз. Легче всего подъем дался Финн, которой нередко приходилось пробираться в замки, взбираясь по их наружным стенам. Она перепрыгивала с камня на камень, точно дикая козочка, а ее эльфийская кошка, которую она назвала Гоблин, не отставала от нее ни на шаг. Добравшись, наконец, до вершины, они все поплюхались животами на наклонный гребень, так что с одного края свисали их головы, а с другого — ноги. Внизу виднелась земля, отделенная от них головокружительным расстоянием.

— Я боюсь, — захныкала Джоанна, обеими руками вцепившись в гребень.

— Я бою-ю-юсь, — передразнила ее Финн.

— Прекрати быть такой трусихой! — скомандовал Диллон.

— Солдаты! — внезапно сказал Йорг. — Пригнитесь, ребята, и не поднимайте головы!

Все девять детей приникли к гребню, вжавшись в твердые камни и слыша, как сильно стучат их сердца. Диллон слегка вытянул голову, оглядывая одним глазом солдат, скачущих внизу по долине. Обнаружив, что долина, по всей видимости, заканчивается тупиком, капитан приказал своим людям возвращаться, и солдаты ушли, не заметив созданной самой природой лестницы, ведущей к каменному мосту. Хотя они находились слишком далеко, чтобы можно было расслышать что-то из сказанного солдатами, Диллон заметил, что они не выказывают особого усердия, и улыбнулся про себя. Это были самые обычные учения — солдаты не знали, что беглецы находились наверху.

— Лучше бы еще немного полежать, — сказал Диллон. — Иначе они увидят нас, когда мы будем переходит гребень.

— Солнце низко? — поинтересовался Йорг. — Мне, разумеется, все равно — я не делаю различия между ночью и днем. Но вам, возможно, будет трудновато переходить в темноте.

Джоанна тихонько вскрикнула и еще сильнее прижала брата к себе. Даже Финн, казалось, слегка забеспокоилась; они все обернулись и принялись разглядывать западный край неба. Долину прочерчивали темные тени от остроконечных пиков.

— Ну, примерно час-другой у нас есть, — прикинул Диллон.

— Уйма времени, — заключил Йорг и радостно улыбнулся Иесайе, неторопливо подлетевшему к ним и казавшемуся совершенно черным на фоне яркого неба.

Оценка Йорга оказалась чересчур оптимистической. К тому времени, когда солнце зашло за горизонт, он давно пересек гребень, но большинство ребятишек еще оставалось на узкой перемычке. Наконец, вся Лига благополучно добралась до другой стороны, но переход так их вымотал, что они расположились на ночь там же, где упали. Их разбудил занимавшийся над горами рассвет, и они сбились в кучку на краю огромной скалы, потрясенные необъятностью расстилавшегося перед ними мира.

— Отсюда видны три страны, — сказала Джоанна. — Видите? Эта маленькая серебряная ниточка — река Вальфрам, а вон тот темный лес — Рурах.