Кейт Форсит - Пруд двух лун

Они были сбиты с толку и растеряны. Мужчина с арбалетом опустил лук, так что стрела уперлась в землю, и Энгус вздохнул с облегчением. Внезапно девушка со стремительностью и грацией нападающей змеи прыгнула вперед, и он обнаружил, что в горло ему уперся пугающего вида кинжал.

— Мы уходим и забираем с собой Мегэн. Я не убью тебя, если ты отпустишь ее.

— Изолт, ты не понимаешь, — спокойно сказала Мегэн. — Мы можем уйти, но Энгус просто пойдет за нами. Куда бы я ни пошла, он будет преследовать меня.

— Но мы спрячемся...

— Он найдет нас.

— Но...

— Изолт, единственный способ остановить Мак-Рураха, когда он в поиске, это убить его. Он поклялся выследить меня, и он сделает это, даже если на это ему потребуется десятилетие.

Он почувствовал, как острое лезвие укололо его кожу.

— Значит, я убью его, — буднично произнесла девушка.

— Ты что, не понимаешь, что я скорее сдамся Оулу, чем позволю тебе причинить ему вред? Если бы я хотела бежать, ты думаешь, я бы не сделала этого? Он — Мак-Рурах. Целая земля — на самом деле, даже две — нуждается в нем и зависит от него. Он последний из своего рода, и это великий род, потомки Рураха Пытливого, который нашел для нас эту планету и пометил ее на звездной карте. Я преломила с ним хлеб и вкусила соли, и я не позволю тебе ранить или убить его. Поэтому опусти свой кинжал, Изолт, иначе я очень рассержусь на тебя.

Кинжал опустился. Энгус пощупал свое горло и ощутил под пальцами кровь.

— Но мы хотели спасти тебя, Мегэн, — растерянно сказала девушка.

— Если меня понадобится спасать, я сделаю это сама. А теперь иди, Изолт, и береги Бачи. Я возлагаю все надежды только на вас. — Она отцепила когти донбега от своей косы и, несмотря на его отчаянные попытки забраться обратно ей на руки, передала его девушке. — Береги Гита, Изолт, и охраняй сумку. Идите в лагерь повстанцев, как я говорила вам, и не волнуйтесь за меня. Когда настанет время, мы встретимся снова. А теперь я должна предстать перед Оулом. Если меня убьют, вы должны разыскать Изабо и соединить все три части Ключа. Ничто не должно помешать вам найти Наследие!

Изолт кивнула, и они с горбуном отступили в заросли.

— Погодите, — сказал Энгус, и, к его собственному удивлению, его голос сорвался. Он взглянул в узкое морщинистое лицо Мегэн и сказал твердо:

— Мне дали подержать твою крестильную сорочку, Мегэн Ник-Кьюинн.

Она немедленно поняла, что он хочет сказать. Взглянув на юношу, плотно закутанного с шеи до пальцев ног в огромный черный плащ, ведьма сказала:

— Ясно. Ну что ж, значит, тебе известно, что в живых остался еще один Мак-Кьюинн. Сними плащ, Лахлан.

Юноша отступил назад. Мегэн кивнула ему.

— Энгус знает, кто ты такой, Лахлан. Нельзя скрыть такие вещи от глаз Мак-Рураха.

Он неохотно распустил завязки плаща и сбросил его на землю. Освободившись от его укрывающих складок, он превратился в крепко скроенного мужчину, одетого в тартан Мак-Кьюиннов. Его мускулистые ноги заканчивались когтями хищной птицы, а из плеч росли два блестящих черных крыла. Он медленно расправил их и застыл в такой позе. У Энгуса перехватило дыхание.

— Это Лахлан Оуэн Мак-Кьюинн, младший сын Партеты Отважного. Майя превратила его в черного дрозда, когда он был совсем ребенком. Как видишь, мы не смогли найти противоядия, которое сняло бы ее заклятие. — Голос Мегэн был твердым и холодным, точно ледяная корка на пруду.

— Я поклялся арестовать его, — сурово сказал Энгус.

— Нет, не его, — твердо ответила Мегэн. — Ты сам сказал, что тебе было приказано захватить Калеку, предводителя мятежников. Лахлан — не Калека.

— Но... — воскликнул Лахлан.

— Он простой парень, — пренебрежительно сказала Мегэн. — Действительно, последние несколько лет он досаждал Майе Колдунье, но неужели ты думаешь, что у него хватило бы ума и хитрости подготовить и руководить всеми теми впечатляющими побегами, которые происходят по всей стране? Когда Майя околдовала Ри и низвергла Башни, ему было всего лишь семь. Неужели ты можешь всерьез думать, что он был достаточно взрослым и дальновидным, чтобы начать организовывать подполье еще тогда? Ведь сопротивление началось именно в то время, после Дня Предательства. Множество самых дерзких подвигов Калеки были совершены еще в те годы, когда Лахлан был заперт в теле дрозда. Я освободила его, когда ему было лишь пятнадцать, а сейчас ему всего двадцать три года — а до настоящей мудрости еще расти и расти. Ты ведь не можешь серьезно полагать, что он Калека?

— Я поклялся арестовать Калеку. Если это не он, то кто же тогда?

— Бродячая циркачка по имени Энит Серебряное Горло, — быстро сказала Мегэн.

— Мегэн, нет! Как ты могла! — голос Лахлана потрясение сорвался.

— Сейчас Энит в Блессеме, — продолжила Мегэн. — Это она настоящий вожак повстанцев, которого зовут Калекой. Многие действительно считают, что Калека — Лахлан, но мы никогда не позволяли никому узнать правду. Но это именно Энит организовывала и управляла всеми действиями повстанцев в последние шестнадцать лет. Она та, кого ты ищешь.

— Мегэн, остановись! Как ты могла ее предать! — По лицу Лахлана текли слезы гнева и отчаяния.

— Доверься мне, мой мальчик, — сказала она еле слышно.

Энгус кивнул головой.

— Замечательно. Я отвезу тебя к Главному Искателю, как обещал, а потом отправлюсь на поиски Энит Серебряное Горло.

Сани оглядела коридор и тихонько закрыла дверь, заперев ее на ключ. Лишь уверившись, что никто ее не подслушивает, она подошла к высокому комоду, где было спрятано Зеркало Лелы.

Она благоговейно вытащила серебряное зеркало из ящика и положила его на стол. Это была очень древняя священная реликвия королевской семьи Фэйргов и очень действенное приспособление для дальновидения. С его помощью Сани могла приглядывать за своими шпионами и врагами, связываться с королем и искателями, которые владели этим умением, и подслушивать за приватными разговорами.

Сани было строжайше запрещено прикасаться к зеркалу без прямого приказа Майи. Король Фэйргов слишком ревностно оберегал собственную власть, чтобы отдать столь могущественный предмет в руки верховной жрицы Йора. После всех этих шестнадцати лет Сани возмущало его решение. Она была посвященной в самые страшные тайны, способной взывать к силам Йора как к своим собственным — зеркало должно было принадлежать ей, а не быть доверено рукам полукровки.

Разумеется, его запрещение никогда не удерживало ее от того, чтобы пользоваться зеркалом, когда ей заблагорассудится. Старая жрица знала, пусть даже король и не подозревал об этом, что Майе нельзя доверять. Сани была твердо убеждена в необходимости держать бразды правления в собственных руках, даже если это и означало необходимость использовать зеркало тайком.