Алан Фостер - Сын чародея с гитарой

Пленник таращил ясные синие глаза.

– Пожалуйста, прикончите меня. Я хочу умереть.

Ко всеобщему изумлению, гротескное создание расплакалось.

Теперь заколебался даже знаменитый своей черствостью выдр.

– Давайте же! – рыдая, молил человек-кенгуру. – Чего вы ждете?

Пронзите меня мечами!

И смежил веки. Сквилл не опускал оружие.

– Кажись, клепаный урод затеял какой-то подлый трюк.

– Я так не думаю.

Банкан выпрямился и аккуратно, но решительно оттеснил выдра. Это давало человеку-кенгуру шанс вскочить и пуститься наутек, но он не шевельнулся. Знай себе хныкал, как заблудившийся ребенок.

– Не медлите! Убейте меня, пока Темные не увидели, что происходит.

Банкан оглянулся на крипту, где царила суета, и вновь посмотрел на пленника.

– Оттуда им нас не увидеть. Не бойся, никто тебя больше не обидит.

Мы не позволим.

– Вы их не остановите. – Рыдания перешли в сопение, и человек-кенгуру, щурясь, присмотрелся к Банкану. – Однако кто вы?

Он повернул уродливую голову и встретился взглядом со Сквиллом, а потом и с Нииной.

– Вы не местные.

– Да, мы не местные. – Банкан отступил на шаг чтобы тварь успокоилась. – Мы с юго-востока, из далекой страны, ты о ней даже не слыхивал.

Человек-кенгуру осторожно сел.

– Но для чего вы здесь? Что вас сюда привело? – Он заметил Мовару, снова опустившегося на плечо Банкану. – А вашу породу я знаю, вы здешний.

– И ты чертовски прав, друг мой, чертовски прав, – хрипло сказал какаду. – Хочешь знать, что нас сюда привело? Раз и навсегда мы хотим разобраться с монахами, раз и навсегда.

У человека-кенгуру глаза на лоб полезли.

– Но это невозможно! Нельзя бросать вызов Темным! Вас уничтожат!

Они вытягивают силу из иных миров! Они уже слишком могущественны, их никто и ничто не остановит! – Он в страхе огляделся. – Уходите, пока вас не заметили. Я никому не скажу. Не скажу!

– Мы видели их за работой, – терпеливо, успокаивающе сказал несчастному уроду Банкан. – Да, они могущественны, но это всего лишь волшебство.

– Всего лишь волшебство?! – Человек-кенгуру встал, и Сквилл немедленно прижал острие меча к его ребрам. Пленник опечаленно посмотрел на выдра и повторил:

– Не скажу.

Выдр повернулся к Банкану, тот медленно кивнул. Сквилл отошел, но недалеко. Его сестра осталась на месте.

– Мы чаропевцы, – объяснил Банкан. – Мы пришли сюда с Моварой, с ремесленником Веррагарром и многими другими, чтобы положить конец злодеяниям Темных.

– Эт точно, – язвительно добавил Сквилл. – Мы ведь такие клепаные рыцари, делать нам больше совершенно не фига.

Человек-кенгуру оглядел всех поочередно. Он не хотел или не мог поверить в услышанное.

– Вы тоже чародеи? Решили сразиться с Темными?

– Правильно, – ответил Банкан.

– И вы должны это сделать! – В голосе урода зазвучала вдруг такая страстность, что юноша опешил. – Вы должны их немедленно остановить, иначе они захватят весь мир! Подчинят себе все и вся! Остановите их!

Сейчас же!

– Так ведь мы ради этого и пришли, друг мой, ради этого и пришли, – встопорщил перья какаду.

– Но нам в диковинку стиль их колдовства, – заметил Банкан. – И все же это только колдовство, – повторил он. – Как говорит великий волшебник Клотагорб, на любую предлагаемую магию обязательно найдется контрмагия.

На юношу покосилась Ниина, и он почувствовал, что слегка покраснел.

У пленника нервно шевелились человеческие пальцы, а толстый хвост хлестал вправо-влево.

– Я здесь уже давно. Кое-что подслушал, кое-что понял. Я ведь не глупый, нет. Драу сначала торит себе богомерзкую дорожку в Запределье и учит там тлетворные слова. Сначала составляет план, затем вербует помощников. Начинает колдовство с маленьких, с жуков. Отнимает у одного крылья, дает другому. Потом – рыбы. Я помню, когда пришел мой черед. Тогда нас было двое, теперь, как видите, один. Другой… выброшен на свалку. – Голос на миг осекся. – Не знаю точно, который именно – я. Не знаю, кого выбросили. Мне повезло. Много раз Темные избавлялись от обоих. Иногда им не удавалось держать свои создания в подчинении. Сколько крика, слез…

Он надолго замолчал.

– Я был «успехом». – Сарказма, вложенного в последнее слово, хватило бы, чтобы свалить дуб. – Мое предназначение – служить Темным, всем монахам. Это единственный способ выжить. Иначе – смерть. Но не так-то легко умереть. Не так-то легко уйти в небытие…

– Как тебя зовут? – спросил как можно мягче Банкан.

На него устремился полный муки взор синих глаз.

– Имена тоже смертны.

– Хорошо, как тебя звали?

– Цилм. Возможно, это имя принадлежало одному из двоих, кем я был раньше. А может, нет. Какая разница. – В голосе появилась надежда. – Теперь вы меня убьете?

– Да не собираемся мы тебя убивать, – твердо произнес Банкан. – У меня рука не поднимется.

Сквилл опустил меч.

– Во зараза, у меня тоже. Впервые в жизни.

– Ты ведь не виноват в том… что стал таким, – продолжал юноша. – Мы не хотим зла ни тебе, ни твоим друзьям.

– У меня нет друзей. – Цилму удалось слабо пожать получеловеческими-полузвериными плечами. – Здесь ни у кого нет друзей.

Только личные страхи.

Банкан понимающе кивнул.

– Коли так, помоги нам. Я прошу тебя стать нашим другом. Помоги положить конец всему этому.

Человек-кенгуру с сомнением поглядел в сторону крипты.

– Но у Темных такая сила…

– Э, шеф, ты о нашей силе не слыхал. Погоди, вот мы еще покажем, на че способны.

– Так ты поможешь? – дожимал Цилма Банкан, стараясь не перегнуть палку.

Очевидно, упрямство не входило в число тех качеств, которыми Темные наделяли свои жертвы.

– Не уверен. Не… знаю. Вы бы видели, что бывает с теми, кто противится монахам. – Он задрожал всем телом. – Не хотелось бы мне еще раз на это посмотреть, не говоря уже о том, чтобы самому испытать.

– Не боись, чувак, мы способны о себе позаботиться – заявила Ниина, хотя сама уверенности не испытывала.

И все же существо колебалось. Потом прянуло ушами – взбодрилось.

– Цилм поможет. Но только при одном условии.

– При каком? – устало спросил Банкан.

– Если ничего не получится, вы меня убьете.

Банкан проглотил возникший в горле комок. Как это все не похоже на рыцарское спасение Ниины. Да, здесь путешественники славы не обрящут, в лучшем случае сделают грязную, но необходимую работу. Вдохновения, предвкушения он не испытывал. Только мрачную решимость.

– Ладно, – услышал он собственное бормотание. Казалось, голос принадлежал не ему.

Цилм понимающе кивнул.

– Крепитесь. Я – красавец по сравнению с теми, кого вы скоро увидите. Надо уничтожить устройства, разлить зелья, рассыпать порошки.

Не оставить ничего. Раз и навсегда покончить с гнусными опытами. Пусть не будет больше колдовства. Пусть не будет больше меня.