Алан Фостер - День Диссонанса

А вдруг песок заполнит ров? Что тогда?

На стене уже стояло несколько любознательных. Держались они невозмутимо, и Джон-Том предположил, что опасности нет. И вообще, в городе все вели себя слишком спокойно для большой беды.

Скучающий стражник – долговязый сервал в высоком тюрбане, защищающем нежные уши, – шагнул в сторону, освобождая проход.

– Экскурсанты, не забывайте про вибрацию, – предупредил он.

Они поднялись на самый верх стены и увидели пустыню. За рвом выворачивался наизнанку ландшафт. Бесследно исчезли горы, преодоленные ими несколько дней назад. Ни пятнышка материнской породы, ни единого скального останца – только песчаное море, одинокая двухсотфутовая волна, идущая на город и шипящая подобно миллиарду раскаленных сковородок с беконом. Джон-Тому остро захотелось вниз, он решил спросить стражника, что будет дальше, и уже положил ладонь ему на плечо, но передумал, увидев безмятежные лица других зрителей.

Могучая волна не разбилась о хилые городские стены, а начала соскальзывать в темный ров, бесконечным водопадом стекать в сверхъестественно глубокую траншею. Волна тоже была бесконечна. На глазах у экскурсантов она как будто поднялась еще выше – гребень рвался к облакам, а подошва осыпалась в пропасть.

Вокруг города неистовствовал гром, под ногами у Джон-Тома ощутимо дрожали блоки песчаника. Он повернулся. Куда ни глянь – волна, даже крыши домов ее не заслоняют. Город окружен песчаным валом многофутовой высоты и неизмеримого объема, и все это каскадом рушится в бездну, опоясывающую Красный Камень.

Прошло тридцать минут. Волна начала сокращаться. По-прежнему тонны песка ссыпались в ров и исчезали бесследно. Еще несколько минут, и каскад разбился на струйки. А вскоре последние песчинки улетели в пропасть.

За рвом, залитый лунным светом, лежал скелет пустыни – камень такой же голый, как поверхность луны. Между Красным Камнем и горами не осталось ничего живого, ничего подвижного. В коренной породе темнело несколько воронок – древних впадин, считанные минуты назад полных песка и гравия.

Раздались негромкие голоса зрителей, повернувшихся спиной ко рву и обнаженной пустыне. Джон-Том с товарищами последовали их примеру.

Точно в центре Красного Камня особняком стояла необычная стеклянная башня, ее тонкий шпиль приковывал к себе все взоры. В воздухе витало предвестие удивительного зрелища.

Поддавшись любопытству, Джон-Том решил было выяснить у стражника, что будет дальше, но тут раздался шум, и под ногами задрожала каменная кладка. На сей раз то была иная тряска – словно сама планета пришла в Движение. Шум нарастал, превращался в зловещий рев, в неумолчный грохот. Глубоко под землей что-то происходило.

– В чем дело, как ты думаешь? – крикнула Джон-Тому тигрица.

Отвечать было бессмысленно – Розарык не услышала бы.

И вдруг неистовый ветер сорвал шляпы с голов и вуали с лиц. Джон-Томова накидка заполоскалась перед ним как радужный флаг. Шатаясь и клонясь под напором неожиданного ветра, он всматривался в башню.

Из верхнего отверстия стеклянной трубы в небеса ударили пески Полновременной пустыни – многосотфутовый фонтан, нацеленный точнехонько в луну. Под самыми облаками, достигнув заданной высоты, кварцевый гейзер раскрылся зонтиком. Джон-Том инстинктивно втянул голову в плечи и стал высматривать убежище, но сразу спохватился: никто из беженцев не шевелится. Значит, бояться нечего.

Песок не сыпался на стены – казалось, он падает на невидимую крышу. Затем он расползался облаком и желтым ливнем возвращался в пустыню. И так – несколько часов кряду. Лишь когда луна покинула зенит и основательно опустилась к горизонту, гейзер начал слабеть и наконец иссяк. Рев прекратился, его сменил оживленный гомон жителей города и беженцев.

Бездонный ров снова опустел, а Полновременная пустыня за ним обрела прежний вид. И неподвижность. Теперь стало ясно, почему в ней есть вода, но нет жизни.

– Великая магия, – с пафосом произнесла Розарык.

– Смертельная магия. – Мадж наморщил нос. – Запоздай мы хоть на несколько минут, и валялись бы сейчас где-нибудь там, с кишками, набитыми песком.

Джон-Том остановил проходившую мимо лису.

– Это все? Что будет дальше?

– Дальше, человече, – отвечала лиса, – мы будем спать и праздновать конец этого Стечения. А завтра отправимся по домам.

Она двинулась к лестнице, а Джон-Том задержался, чтобы порасспросить одного из стражников – четырехфутового мускусного крыса с модной короткой стрижкой на всем теле.

– Извините, мы здесь впервые. – Юноша кивком указал на пустыню. – Такое каждый год случается, что ли?

– Дважды в год, – сообщил крыс. – Потрясное, надо думать, зрелище, когда в первый раз.

– А зачем это делается? С какой целью?

Стражник почесал нижнюю челюсть.

– Говорят, это все пески времени. Всего времени. Когда они идут своим путем, их надо поворачивать вспять. А кто или что их поворачивает, никому не ведомо. Боги, духи, а может, какая-нибудь здоровенная тварюга от скуки – кто его знает. Я не волшебник и не ученый. – Он отвернулся.

– Оставь его, приятель, – сказал Мадж. – Лично мне начхать, отчего это происходит. Спасение собственной шкуры – занятие крайне утомительное, я на лапах еле стою. Найти бы местечко для ночевки да горло чем-нибудь промочить.

Он стал спускаться по лестнице. Джон-Том и Розарык пошли следом.

– Как ты думаешь, что это было? – спросила тигрица юношу.

– Я могу исходить только из слов стражника. Пустыня – своего рода песочные часы, заключающие в себе все время. – Он задумчиво поглядел в небо. – Интересно, замрет ли оно, если как-нибудь остановить механизм. – Джон-Том повернулся к стеклянной башне. – Вот бы поглядеть, что там внутри.

– Лучше не стоит, – отсоветовала тигрица. – А то еще найдешь там что-нибудь… Напхимех, отпущенный тебе схок…

Он кивнул.

– И то верно. У нас другая головная боль.

– Пхошу пхощения?

– Яльвар и Глупость. Если вся пустыня укрывается здесь от Стечения, то и они, наверное, пришли сюда. Если, конечно, их не настигли пески.

– Честное слово, Джон-Том, я об этом не подумала. – Она оглядела внутренний двор.

– Или, – продолжал юноша, – они не добрались до края пустыни.

– Да, ты пхав. – Она подняла взор, затем выпрямилась. – Не важно. Мы их найдем.

Розарык поискала свободное место в толпе. Немногочисленные гостиницы скорее всего были заняты наиболее состоятельными беженцами. Городские ворота уже распахнулись настежь, и из них сочилась живая струйка.

– Джон-Том, знаешь, что мне пхишло в голову? Похоже, мы с тобой недооценили стахого Яльвара. А вдхуг он нахочно заманил нас в пустыню, чтобы мы, не зная о Стечении, погибли?