Алан Фостер - В плену пертурбаций

– Да? С какой стати мне должно быть что-то там известно?

– Как с какой? Я же говорил тебе, и не раз.

– Подумаешь, говорил! Я всегда считала, олух ты недоделанный, что тебе всего-то и нужно, что затащить меня в постель. По крайней мере, все мужчины, каких я встречала, только о том и помышляли, даже этот ободранный выдр, который вечно сшивается около тебя, хоть он и не человек!

– Ты про меня, или я ослышался? – поинтересовался Мадж.

– Ослышался, – буркнула Талея и повернулась к Джон-Тому. – Неужели ты не мог признаться мне в любви?

– Разве я не признавался?

– До чего же с вами, мужчинами, трудно! – вздохнула Талея. – Вечно вы дожидаетесь, пока женщина прочтет ваши мысли, а сами ходите с кислыми рожами, так что и понять невозможно – то ли влюблены, то ли зубы у вас болят!

– Верно, милочка, – заметила Дормас.

– Я думал… – выдавил Джон-Том, однако Талея не дала ему закончить:

– Он, видите ли, думал! Вы, мужчины, думаете, а бедные женщины извольте угадывать ваши гнусные мыслишки! А если не могут, значит, они и такие, и сякие – бессердечные, бесчувственные, ни на что не годные!

– Ну, хватит! – взревел Джон-Том. – Если тебе кажется, что ты вправе после того, как бросила меня…

Перебранка разгоралась все сильнее; обе стороны, не стесняясь в выражениях, принялись выяснять, кто же кого на деле бросил.

– Здорово, да? – справился Мадж у Колина, чистившего саблю, и кивком указал на людей. – Замечательная парочка, доложу я тебе, приятель. – Коала критически оглядел лезвие и возобновил свое занятие.

– До чего ж приятно слушать! Сердце радуется.

– Кто она такая? – спросил Колин.

– Старая знакомая. Острый ножик, острый язычок, и ни за тем, ни за другим дело, уверяю тебя, не станет. Знаешь, кто свел их? Я. Нам как-то пришлось выручать ее из одной заварушки, ну, там они и сошлись.

Понимаешь, Талея – она вся из себя независимая, так что ребятишки не успели толком спознаться, как тут же разбежались и с тех пор не виделись. Нет, какой слог, а? Пожалуй, даже мне есть чему поучиться.

К великому сожалению Маджа, навострившего было ухо, спор довольно быстро перешел в обмен извинениями и утешениями. Мало-помалу Талея и Джон-Том заговорили на гораздо менее высоких тонах, а потом и вовсе зашептались. Юноша широко улыбался, а девушка то и дело подхихикивала.

– Смотреть противно! – фыркнул Мадж.

– Сдается мне, ты не хотел бы обзавестись одной-единственной подружкой, – заметил Колин.

– Кто, я? Слушай, кореш, чтоб я осел дома, мне надо перебить обе лапы, да и то я, верно, уползу. Еще чего не хватало!

– Я с тобой не согласен. Правда, жениться я пока не женился, но все чаще подумываю, что пора. Просто мне пока не встретилась та, с которой было бы хорошо вдвоем. – Медведь заколебался. – Откровенно говоря, у меня не очень-то получается толковать о таких делах. Вот руны или воинское ремесло – пожалуйста, сколько угодно.

– Да ну? Приятель, хошь, поделюсь с тобой своим богатым опытом в тех вещах, с которыми у тебя нелады? Умеешь говорить о войне, сможешь болтать и о любви.

– Я слышал, что некоторые объединяют это. – Коала настороженно поглядел на выдра. – Меня больше интересует деликатный подход, а ты, по-моему, склонен, так сказать, к извращениям.

– Ерунда, чувак! – воскликнул Мадж, обнимая коалу за плечи. – Первое, что тебе надо знать, это как…

– Я за прошлый год, выражаясь фигурально, несколько раз побывал в аду, – говорил Джон-Том. – Но всегда, слышишь, всегда помнил о тебе.

– Я тоже не забывала тебя, Джон-Том. Между нами, был такой момент, когда я даже приняла решение. Я попыталась разыскать тебя и обнаружила, что ты ввязался в очередную глупость и отправился куда-то за Глиттергейст.

– Клотагорб серьезно заболел, – объяснил юноша. – Нужно было достать лекарство, которое имелось только в одном заморском городе.

Потом выяснилось – правда, уже поздно, – что экспедицию можно было и не затевать.

– На свете много такого, что мы узнаем лишь тогда, когда оказывается слишком поздно, – прошептала Талея, выказывая неожиданную склонность к философским обобщениям. – Теперь я это понимаю.

Джон-Тому потребовалось громадное усилие воли, чтобы избежать искушения обнять девушку, которая казалась сейчас столь привлекательной, столь уязвимой и беззащитной. Однако он подавил в себе это неуместное желание – неуместное потому, что за время знакомства твердо усвоил следующее правило: Талею нельзя торопить, нельзя подгонять, ибо ее естественная реакция – отнюдь не поддаться, а оттолкнуть, ответить не поцелуем, а увесистой оплеухой. Вот почему Джон-Том, безмерно благодарный судьбе, которая вновь свела его с возлюбленной, пусть даже при обстоятельствах, какие невозможно и вообразить, исполнился решимости соблюдать всяческую осторожность.

– Все в порядке, – сказал он. – Всем нам необходимо время, чтобы собраться с мыслями. Теперь его у нас предостаточно.

– Ты переменился. – Талея пристально поглядела на юношу. – Раньше тебе требовалось немедленное согласие.

– Ты права, я уже не тот, что прежде. Я стал настоящим чаропевцем.

– То была если и ложь, то вполне простительная. – Побродил по свету и узнал много полезного как насчет себя, так и насчет мира, в котором живу. Меня научили тому, что любовь и дружба не терпят поспешности. – Он погладил девушку по щеке. – Я рад, что ты снова рядом, что я вновь слышу твой голос. Жаль только, что мы встретились в час испытаний, а не в более благоприятной ситуации.

– Да, – кивнула Талея, – меня преследует ощущение, что мир рехнулся окончательно. Скажи, вы с Клотагорбом не врете? Все и впрямь настолько серьезно?

– Поверь, никто не собирался нарочно пугать тебя.

– Угу. Значит, не врете. Жуть!

– Разделяю твои чувства.

– Послушай, раз тут замешана магия, Клотагорб прекрасно справится сам, а мы с тобой можем уйти.

– Боюсь, что нет. – Юноша судорожно сглотнул. От прикосновения Талей по его жилам будто разлился огонь. – Я слишком многим обязан Клотагорбу, а потому не могу покинуть старика, даже если бы мне – то есть нам – угрожала верная смерть.

– Ты сказал то, что мне хотелось услышать.

– Правда?

– Я испугалась, что ты мог утратить свое мужество, свою храбрость перед лицом опасности, ту тягу к справедливости, которая всегда сопутствовала тебе при столкновении со злом. Мне нужно было убедиться, что ты переменился не настолько. Я бы не смогла любить тебя, если бы ты вдруг сделался разумным.

– Что ж, спасибо на добром слове.

– Теперь я знаю, что мы должны освободить пертурбатор, который томится вон там. – Она указала на крепость безумного колдуна. – Я не покину тебя, даже если ты меня прогонишь. Меня использовали, понимаешь? Этот стервец дорого заплатит за свою проделку. Я из-за него чуть не погибла, тем паче – от твоей руки. Знаешь, Джон-Том, я терпеть не могу грязи, а он загнал нас в грязную ловушку. Мне нравится, когда чисто, а кое-кому не помешает как следует почиститься. – Талея прильнула к юноше, ее губы оказались совсем близко. Джон-Том подался вперед. – Если нам повезет, – прошептала девушка, – мы сами, вдвоем с тобой, нашинкуем его, как салат.