Дженнифер Фаллон - Башня Измены

— Предательство… — прошептал капитан. — Жрецы… нас обманули…

— Я передам, — пообещал Тарджа и хотел было встать, но человек, собрав последние силы, крепко схватил его за руку:

— Вы должны… предупредить ее…

— Хорошо. Я постараюсь отправить ей письмо.

Капитан покачал головой:

— Нет… предупредите ее лично…

— Предупрежу, — согласился Тарджа. — Как ее зовут?

Фардоннец закрыл глаза, и на миг Тардже показалось, что он умер, но раненый вдруг закашлялся и выплюнул сгусток крови. Губы его зашевелились. «Что?» — Тарджа нагнулся к самому его лицу и услышал:

— Адрина.

Странные золотистые глаза умирающего заволокло дымкой, и дыхание его пресеклось.

Адрину разбудила тишина. В кариенском лагере, всегда таком шумном и суетливом, царило зловещее безмолвие. Некоторое время она лежала, прислушиваясь и гадая, что бы это значило.

Наконец, стряхнув с себя остатки сна, села на кровати и отдернула тяжелый шитый полог над кроватью.

— Доброе утро, ваше высочество, — сонно пробормотал Майкл, с трудом отдирая голову от соломенного тюфяка, лежавшего у жаровни.

С тех пор как Адрина спасла его от допросов военного совета, мальчик не отходил от нее ни на шаг. Герцогу Лезо давно прислуживал другой паж, и принцесса без зазрения совести оставила мальчика при себе. Он боготворил свою госпожу и — что было явным перебором — считал живой святой. Впрочем, Адрину это вполне устраивало. Парень очень много знал о медалонцах, а они интересовали Адрину больше, чем все кариенцы вместе взятые.

Кое-какие сведения она выборочно излагала на военном совете, дабы поддержать свою значительность и незаменимость. Ибо рано или поздно Кратин обязательно поддастся давлению герцогов и попытается отлучить жену от военных дел — даже несмотря на давешнее с ней соглашение. Но Адрина не доверяла никому, кроме себя. И коль откровенность Майкла напрямую зависела от ее святости, что ж, она будет святой. Кроме того, парнишка напоминал ей самого младшего сводного брата Кандера. Иногда необходимо, чтобы рядом был кто-то, кто любит тебя просто за то, что ты — это ты. Адрина так сильно привязалась к мальчишке, что Тамилан со свой обычной грубоватостью уже не раз пеняла хозяйке: мол, ребенок не собака.

— Майкл, поди спроси охранника, почему так тихо, — велела Адрина, протирая глаза.

Мальчик поднялся с тюфяка, обулся и, торопливо поклонившись, исчез за пологом палатки. Адрина сладко потянулась — она не зря настояла на том, чтобы эту огромную кровать с периной привезли на фронт. Взгляд ее упал на тяжелые мрачные драпри, расшитые звездами и стрелами: ну никуда не скрыться от всевидящего ока Всевышнего. Впрочем, они хорошо защищают от холода. Ладно, пусть висят.

— Они сражаются! — завопил Майкл, вбегая в палатку. Глаза его сияли от возбуждения. — Мы пошли в атаку на рассвете!

Адрина нахмурилась. Прошлой ночью она присутствовала на военном совете. Но никто и словом не обмолвился о готовящейся атаке.

— Кликни Тамилан и поищи чего-нибудь на завтрак. А мне нужно одеться.

Майкл кивнул и вылетел на улицу. Похоже, война представлялась ему чрезвычайно веселым предприятием. Посмотрим же, как он повеселится, когда начнут привозить убитых и раненых.

В палатку вошла Тами. Лицо ее было мрачным. Судя по всему, встала она уже давно.

— Они ушли на рассвете, — сказала Тамилан, предвосхитив вопрос Адрины. — Тристан и его люди тоже ушли.

Адрина остолбенела.

— Тристан? Как? Он же мой капитан! Кратин не может отдавать ему приказы!

— К нему приходил Вонулус, — принялась рассказывать Тами, помогая Адрине одеваться. — Я не слышала, о чем они говорили, но Тристан ушел. Он сказал, что обо всем расскажет вам сегодня вечером.

— И что же такое сказал этот проклятый Вонулус, чтобы заставить его последовать за Кратином? — встревожилась Адрина.

— Мы не разговаривали. — Тами пожала плечами. — Тристан знал, что Вонулус шныряет где-то поблизости, и не хотел выдавать ему моего присутствия. За несколько часов до боя все отряды собирались на молитву Всевышнему.

Адрина посмотрела на Тамилан:

— Не хотел выдавать тебя Вонулусу? Очень благородно с его стороны.

Тамилан покраснела.

— Тами, скажи, пожалуйста, ты случайно не влюбилась в него?

— Ерунда какая! — возмутилась Тами и, повернув Адрину к себе спиной, принялась шнуровать корсаж. — Вы же сами велели мне стать его любовницей. И я выполняю ваш приказ. Рабы всегда так делают.

Адрина обернулась через плечо:

— Я смотрю, ты выполняешь мой приказ очень уж ревностно.

Тами так сильно затянула шнур, что принцесса ахнула.

— Я верная раба вашего высочества.

— А ты знаешь, что отец может сделать его своим законным наследником? — Новости, пришедшие еще в Ярнарроу, были неутешительными: восьмая жена Габлета родила очередную никому не нужную девочку. — Он всегда был любимчиком Габлета и чем больше куролесил, тем сильнее отец его любил. Конечно, женой Тристана тебе никогда не стать, а вот любимой фавориткой — очень даже запросто. Надо только правильно сыграть свою роль.

— Ну, это уж вы слишком. Мы с Тристаном… просто делаем то, что велено.

— Ну да, ну да, конечно, — поспешно согласилась Адрина и улыбнулась про себя.

Мысль о том, что Тристан и Тамилан влюбились друг в друга, почему-то радовала ее. Она любила Тами, как можно любить рабыню, а в Тристане просто души не чаяла — такова уж была плата за ее первородство.

Адрина знала, что представляет интерес для людей корыстных. Каждый поклонник, которого предлагал ей Габлет, жаждал власти, — правда, некоторые удачно скрывали свои устремления. На их фоне выгодно выделялся Кратин — он не искал власти. У него были другие виды на будущую супругу.

На заре ранней юности Адрина частенько обращалась к Кальяне, богине любви, и просила послать ей человека, который безумно полюбит ее, а не ее высокое положение и богатство. И довольно быстро усвоила, что молитвы эти тщетны. Ведь как старший ребенок Габлета она не имела себе равных в Фардоннии, а возможно, и в мире — кроме разве Кратина из Кариена да наследника на престол в далекой Хитрии, небось, такого же развратника, как дядюшка, светлейший принц Лернен. Нет, видно, не дождаться ей своего принца. Вместо него вокруг вились чванливые отпрыски лордов, и все мечтали о могуществе и богатстве, которые Габлет отдаст счастливчику вместе с дочерью.

Рискуя остаться в девках, Адрина долго избегала такой участи. Приходилось прилагать немалые усилия, чтобы алчные претенденты, наконец, поняли: никакие богатства и никакая власть не нужны, когда рядом такая мегера. И мало-помалу толпа искателей поредела. У Габлета было много других дочерей, посимпатичней и посговорчивей, чем эта невыносимая Адрина.