Мэгги Фьюри - Пламенеющий Меч

Шиа отправила Хану вместе с волками в ущелье Чайма, а сама, как просила Ориэлла, вернулась, чтобы найти Боана. «Куда же запропастился этот неповоротливый бугай, — ворчала она. — Не иначе, застрял в какой-нибудь щели». Огромная кошка тоже очень беспокоилась за судьбу евнуха, хотя и не призналась бы в этом даже самой себе. Однако она очень хорошо знала, что на этих скалах даже малейшая оплошность может оказаться роковой. Пантера была уже почти у самой крепости, когда до нее донесся чей-то слабый крик. Или это ей только показалось? Не раздумывая, Шиа устремилась вниз. Забыв об осторожности, она перепрыгивала с уступа на уступ и вдруг прямо перед собой увидела Боана. Шиа похолодела: с искаженным от ужаса лицом евнух беспомощно висел над пропастью, уцепившись одной рукой за обломок каменного выступа. Было очевидно, что он держится из последних сил. Пантера рванулась к нему и ухватила зубами за шиворот. Она изо всех сил уперлась лапами в камень, надеясь, что, передохнув, Боан сможет ухватиться получше и выкарабкаться, но евнух, скованный ужасом, не мог даже пошевелиться.

В эту минуту Шиа вспомнила подземелье под Диаммарой и бой с паукообразной тварью. Боан спас ей тогда жизнь, и с тех пор черная пантера и черный великан стали друзьями. Шиа не имела права бросить его в беде. «Да подтягивайся же ты, болван! — в отчаянии подумала она. — Не могу же я вечно держать тебя!»

Покрепче вцепившись зубами в одежду евнуха, она изо всех сил потянула его на себя. Огромная кошка сама понимала тщетность своей попытки, но не знала, что еще она может сделать. Треск разрываемой ткани прозвучал для нее словно гром.

«Б о а н!»

Евнух посмотрел ей в глаза и вдруг сказал очень отчетливо:

— Шиа, мой друг. — Его пальцы в последний раз царапнули камень, потом ткань разорвалась полностью, и он упал…

Шиа села на задние лапы и завыла в тоске, словно жалуясь безучастным горам на свое горе.

В дыму мелькали сверкающие клинки и падали окровавленные тела. В свое время Ориэлла учила Анвара владеть мечом, но сейчас он впервые участвовал в настоящем сражении и внезапно обнаружил, что все уроки волшебницы как-то сразу забылись. Анвар едва успевал отражать атаки бесчисленных врагов, не говоря уж о том, чтобы нападать самому. Он был легко ранен в руку, но в горячке боя не чувствовал боли. Отбив очередной удар, он попытался контратаковать, но неудачно. Противник сделал глубокий выпад, Анвар парировал снова и во второй раз он уже не промахнулся — видимо, чему-то Ориэлла его все-таки научила. Ксандимец упал с распоротым животом, но на его месте сразу же возник еще один.

Анвару казалось, что меч его живет собственной жизнью, отражая удары и нанося ответные. Юноша видел перед собой только перекошенные лица врагов, хотя и знал, что где-то рядом сражаются Язур и Шианнат. Анвар понимал, что оба они — прекрасные воины и в этот момент делают все, чтобы помочь ему, волшебнику, но сейчас он не мог даже думать о благодарности. Все мысли его были о том, как бы не погибнуть, и еще — как пробиться туда, где отважно сражалась с врагами высокая огненноволосая женщина.

Однако Ориэлла постепенно приближалась к нему — или это он приближался к ней? — и наконец, покончив с очередным противником, Анвар оказался лицом к лицу с Ориэллой. Теперь друзья вновь были вместе, и Ориэлла моментально укрыла его магическим щитом. Мятежники отскочили, словно наткнувшись на невидимую стену, и Анвар, радуясь, что битва, очевидно, подходит к концу, присоединил свои силы к силам возлюбленной, чтобы укрепить волшебный щит.

— Назад, в башню! — услышал он вопль Ориэллы, и в этот момент случилось непредвиденное. На лестницу выскочили испуганные Сангра и Искальда, крича что-то невразумительное про какую-то кромку. «Что это на них нашло?» — подумал Анвар, но Ориэлла, не терявшая мысленной связи с Шиа, уже поняла, что произошло. Она пошатнулась, лицо ее смертельно, побледнело. Сила, поддерживающая магический щит, ослабла, и враги тут же начали напирать снова.

— Нет! — услышал Анвар страшный, нечеловеческий крик Ориэллы, и в тот же миг его самого пронзила ужасная весть. Боан погиб!

— Сзади, болван! — раздался окрик, и чей-то меч отбил удар, направленный на волшебника. Опомнившись, Анвар вонзил клинок в грудь врага и огляделся. Справа от него теснил своего противника Язур, Шианнат и Чайм прикрывали Ориэллу, а Паррик, Сангра и Искальда защищали вход в башню.

— Ориэлла! — заорал Анвар и с радостью заметил, что она уже пришла в себя. В глазах ее горела ненависть. Изрыгнув проклятие, волшебница восстановила магический щит, и сделала это с такой силой, что ксандимцев отбросило на несколько шагов. Анвар кинулся к ней и схватил за руку, опасаясь, что, охваченная жаждой мести, она в одиночку бросится на ксандимцев. Даже сейчас, в пылу схватки, его прикосновение немного успокоило волшебницу, и к тому же она была не настолько ослеплена яростью, чтобы совершать безрассудные поступки. Воспользовавшись замешательством противника, друзья поспешно отступили наверх, на второй этаж. Когда они оказались на верхней площадке, Ориэлла подняла руку, и мощный заряд энергии ударил в потолок. Град камней и пыли обрушился на пол, и Анвар содрогнулся от беззвучного крика Басилевса, полного боли и негодования.

— Прости, моя хорошая, но я больше не могу. Мне нужно отдохнуть, — сказал Ваннор слабым голосом, и Занна, которая поддерживала его, почувствовала, что он весь дрожит.

— Конечно, папа, — ответила она. — Сейчас поищем подходящий закуток и отдохнем.

Занна старалась говорить бодро и скрыть от отца собственную усталость и тревогу. Подземному лабиринту, казалось, не будет конца, а запасы еды таяли на глазах и сил, необходимых для столь длительного перехода, становилось все меньше. Ваннор все чаще нуждался в отдыхе, и после каждой передышки ему было все труднее вставать. Купец упрямо отказывался говорить, что с ним сделали маги, и не позволял Занне перебинтовывать руку, но девушка догадывалась, что рана его не из легких. Ему нужен был покой, заботливый уход и хороший лекарь, но кто знает, сколько еще пройдет времени, прежде чем у него будет возможность получить все это?

Занна подняла свечу повыше и осмотрелась в поисках какой-нибудь боковой двери. Древние архивы изобиловали комнатами, комнатушками и нишами всех мастей. Некоторые из них были настолько огромными, что одна свеча не могла их осветить, другие же, наоборот, очень маленькими, и Занна, как ни странно, предпочитала именно их. Там, правда, было тесновато и довольно неудобно, но зато тепло. Свеча хорошо освещала все подозрительные углы, и не приходилось мучиться сомнениями, не скрывается ли в темноте кто-нибудь опасный. Занна помнила, как Элизеф все время жаловалась, что прежний архивариус своими заклинаниями отпугивал крыс, тараканов и прочую мелкую пакость, а теперь его магия ослабла и постепенно сходит на нет. Однако не эти мелкие твари беспокоили девушку. Тревожило ее неизвестно откуда взявшееся ощущение, что они с Ваннором здесь не одни и рядом постоянно находится кто-то или что-то — невидимое, непонятное и отнюдь не доброе.