Мэгги Фьюри - Пламенеющий Меч

Осторожно, стараясь не потревожить Яниса, девушка поправила простыни и подушку, с трудом подавляя в себе желание дотронуться до его лица или погладить по голове. Потом она нашла чистую тряпку, смочила ее водой из кувшина и протерла раненому щеки и лоб. Налив немного воды в кружку, она заставила Яниса сделать несколько глотков (хотя куда больше воды пролилось на подушку). Затем Занна растопила печь и засветила лампу. Покончив с этим, она решила, что сделала все, что могла, и теперь Янису гораздо удобнее. И тут девушка поймала себя на том, что совсем забыла об отце. Нужно пойти посмотреть, как у него дела. Бензиорн уже, наверное, закончил свой осмотр. Она уже пошла к двери, когда Янис вдруг что-то забормотал. Занна моментально оказалась у его постели. Может быть, он наконец очнулся?

Увы, нет. Он снова беспокойно заметался, повторяя что-то невнятное. Все попытки успокоить его ни к чему не привели, и Занна испугалась. Она уже хотела позвать Бензиорна или Геббу, когда Янис опять немного успокоился, и речь его стала более членораздельной. Занна наклонилась пониже и прислушалась. Янис открыл глаза и непонимающе уставился на нее.

— Эмми? — слабо проговорил он. — Там свет… Спускайся… Желаю удачи, грустная красавица Эмми…

Занна резко выпрямилась. Проклятие, что еще за Эмми? Ясно, что это какая-то баба! Но в убежище Ночных Пиратов Ванна знала всех, и женщины по имени Эмми среди них не было. Кроме того, он назвал ее красивой! Занна вспыхнула от обиды. Чем этот болван занимался в ее отсутствие? У него же мозгов не больше, чем у младенца! «Нет, — твердо сказала себе Занна, — у меня и так хватает забот, чтобы еще и думать о всяких глупых контрабандистах. Мне нужно заботиться о папе». Занна готова была поклясться, что какая-то там Эмми, кто бы она ни была, вряд ли сумела бы в одиночку вырвать Ваннора из лап магов.

Янис уже замолчал, но продолжал ворочаться и снова смял простыни и раскрылся. Занна бросила на него холодный взгляд. Пусть эта самая Эмми и поправляет ему одеяло, если она такая замечательная. Занна и так уже потеряла много времени. Она решительно повернулась и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Только сейчас девушка почувствовала, как она устала, но надо было узнать, как дела у отца. Ему-то она нужна! Но лишь когда Занна не смогла найти дверную ручку, она поняла, что надо вытереть глаза.

— Наверно, это от дыма, — пробормотала девушка и захлопнула за собой дверь.

На кухне ее уже ждали Бензиорн и Тарнал. Едва взглянув на их мрачные лица, она сразу же забыла о Янисе. Тарнал встал, осторожно взял ее за руку и усадил на стул. Занна разозлилась, вырвала руку и вскочила.

— Что с папой? — закричала она. — Что случилось? Тарнал хотел было что-то сказать, но так и не смог. Занна впервые увидела на его глазах слезы. Он вопросительно посмотрел на лекаря. Бензиорн, сидевший у очага, наклонился к девушке и взял ее за руку.

— Твой папа рассказывал, как ты помогла ему бежать из Академии… — начал он.

Занна изумленно уставилась на него. С отцом что-то случилось, а этот сумасшедший, похоже, собирается тратить время на пустую болтовню! Однако надо отдать лекарю должное: теперь, протрезвев, он вовсе не казался дураком, а, наоборот, производил впечатление человека умного и доброжелательного.

— Что с папой? — тревожно спросила Занна.

— Честно говоря, я был изумлен, — продолжал Бензиорн, словно он не слышал ее вопроса, — что у тебя достало мужества столько сделать для отца. Но не все еще позади, Занна. Отцу вновь нужны твое мужество и твоя помощь. — Он крепко сжал руку девушки. — Кисть его слишком тяжело повреждена, чтобы я мог спасти ее.

— Нет! — вскричала Занна. Ее сильный, мужественный папа должен стать калекой?! Одна мысль об этом была ужасна. На глазах у девушки выступили слезы, но голос ее не дрогнул. — Ты уверен в своих словах? Неужели нет никакой надежды?

— К сожалению, — сказал Бензиорн. — Я ведь знаю, о чем ты сейчас думаешь: этот лекарь — горький пьяница, что он может понимать? Будь здесь человек знающий, отец не остался бы калекой. Увы, ты не права. Я очень неплохой лекарь и уже спас руку этому вашему молодому контрабандисту — Тарнал может подтвердить. Я был лучшим из смертных целителей в Нексисе, пока не явились призраки Смерти и не погубили мою семью. И тогда я начал пить… Но ведь ты не из тех, кого можно успокоить несколькими утешительными словами. Ты хочешь знать правду, и ее тебе ее сказал. Кисть в ужасном состоянии, кости раздроблены, мускулы и сухожилия нельзя восстановить, а после вашего путешествия через канализацию началось заражение, и развивается оно быстро. Когда перед Ваннором встал выбор: рука или жизнь, — он проявил здравый смысл, и мы ждем только тебя, чтобы начать. Ваннор хочет, чтобы ты была рядом, дитя мое, он просил нас об этом. Но если ты не выдержишь, если тебе станет плохо или ты упадешь в обморок, если начнешь кричать — тогда тебе лучше отказаться. — Бензиорн пристально посмотрел на девушку. — Ну так как же?

— Конечно, я пойду, — не колеблясь, ответила Занна. — Скажите, что мне следует делать.

На болотах ночью было холодно и жутко. На открытой — если не считать многочисленных бугров — местности ничто не могло защитить путника от пронизывающего ветра. Берн зябко поежился и надвинул капюшон пониже. Не место городскому человеку в этой проклятой глухомани! В отличие от старшего брата пекарь так и не удосужился выучиться верховой езде и теперь горько жалел об этом. Первое время Берн ехал по широкому тракту, но потом свернул и с тех пор обычно устраивал привалы по ночам, но в этот раз, незадолго до заката, он обнаружил вдали черное пятнышко.

«Не иначе какой-то лесок», — подумал Берн и решил, что это, возможно, и есть те самые деревья, о которых говорила волшебница. Сдуру он вообразил, что успеет достичь их до темноты, но жестоко ошибся.

В который раз уже пекарь пожалел, что так самонадеянно согласился выполнить поручение этой колдуньи. Однако стоило ему только вспомнить мешки с отборным зерном у себя в погребе, раскаяние уступало место жадности. Вот и сейчас это воспоминание заставило Берна улыбнуться. То обстоятельство, что при этом он обрекал на смерть каких-то людей, мужчин и женщин, не беспокоило пекаря вовсе. Когда все трудности останутся позади, он, Берн, будет, по существу, единственным пекарем в Нексисе! Он сможет назначать любую цену на хлеб, и никто ему и слова не скажет. Мечты о будущем богатстве укрепили его решимость. К тому же до цели уже рукой подать. Благодаря лошади, которой, вместе с подробными указаниями, снабдила Берна волшебница, путь до сих пор был не таким уж трудным. Если теперь повернуть назад, получится, что он только зря проездил. А главное (хотя в этом Берн ни за что бы не признался даже самому себе), он до умопомрачения боялся колдуньи с холодными глазами.