Дэн Черненко - Проклятие Низвергнутого бога

– Хвала Олору, ты невредим, как и мой отец, – чуть позже сказала ему Сосия.

Ее радость почему-то ранила, словно была ножом, которым его пытался убить раб.

– Конечно, кого еще благодарить, кроме Олора.

– В жизни отца случилось так много событий в последнее время, – сказала она.

– Верно, – сказал Ланиус и не мог не добавить: – В некоторых из них виноват он сам, как ты знаешь.

Сосия не стала спорить.

– Конечно. Но не в том, что произошло сегодня. Он привез сюда рабов для других целей.

– Я никогда не виню человека в том, что он хочет больше узнать. Просто мне жаль, что он не послушал меня, когда я пытался сказать, что...

Но Сосия тоже уже не слушала его. Вошел плачущий Крекс с разбитой коленкой. Рану следовало промыть, что вызвало еще более громкий плач и слезы, потом его нужно было успокаивать в два голоса. Когда Крекс, наконец, решил, что ничего страшного с ним не случится, слуги подали ужин. Ланиус выпил больше, чем обычно, вина. Вскоре после ужина он лег в постель и уснул как бревно, правда, в отличие от людей, у бревен наутро не бывает головной боли.

Грас потянулся за графином.

– Позволь налить тебе еще вина, – сказал он Эстрилде.

Она подвинула к нему свой бокал.

– Спасибо. Сегодня не помешает выпить.

Он наполнил ее бокал, налил вина себе. Супруги сделали по глотку.

– Я тоже так думаю. Эстрилда поставила бокал на стол.

– Я поблагодарила тебя?

– Сейчас поблагодарила. – Грас пожал плечами. – Хотя в этом не было необходимости.

– Мне казалось, что уже поблагодарила. Может быть... я относилась к тебе слишком строго.

Грас снова пожал плечами.

– Я не обижаюсь. У тебя были веские основания. Не могу сказать, что не я предоставил их тебе.

– Ты мог просто устроить так, чтобы то, что произошло... произошло. – Эстрилда сделала большой глоток. – И тебе не пришлось бы разбираться со всеми этими дрязгами.

– Ты уже говорила об этом, – сказал Грас – Твои слова страшно разозлили меня. И я крайне огорчен тем, что мне нужно было убить кого-то, чтобы доказать, как я люблю тебя.

– Да. – Жена кивнула. – Мне тоже жаль.

Она потянулась к своему бокалу, промахнулась, слишком громко засмеялась и, наконец, схватила бокал.

– Завтра я буду жалеть, что не умерла, но сейчас мне наплевать. Я буду продолжать пить, потому что не умерла.

– Я рад, что ты не умерла.

– Я тоже. – Она зевнула. – Я не умерла, но очень хочу спать. – Она с трудом встала на ноги. – Где кровать?

– Подожди. Я пойду с тобой.

Когда Грас встал, стены комнаты куда-то медленно поехали. Ему казалось, что он шел в королевскую спальню вполне нормально, может быть, немного медленно. Судя по смешкам жены, она так не считала. Грас подумал, что ее качающаяся походка выглядит смешно, но... лучше проявить сдержанность, чем хихикать.

– Вам что-нибудь понадобится, ваши величества? – спросил слуга.

Король покачал головой, от чего закружились стены спальни. Слуга вышел и закрыл за собой дверь. Грас разделся и нырнул под одеяло, ночью было холодно даже во дворце. Эстрилда легла рядом с ним. Они не спали вместе с тех пор, как она узнала об Алсе.

Грас решил подождать, что скажет или сделает она. Слишком поспешные действия могли все испортить.

– Спокойной ночи. – Он задул лампу.

– Спокойной ночи, – отозвалась жена, когда ночь поглотила спальню.

Грас пошевелился и почувствовал, что Эстрилда пошевелилась тоже. Они коснулись коленями.

– Извини, – сказал Грас.

– Все в порядке. Нет, не так. Кубок разбился, и остались кусочки. Может быть, нам удастся соединить хоть некоторые из них.

– Надеюсь. Я...

Он не стал подыскивать слова. Вместо этого он потянулся к ней в темноте. Если женщина оттолкнет его... Если оттолкнет, исчезнет последняя надежда.

Эстрилда не оттолкнула, а потянулась к нему.

– Сегодня я не скажу «нет». После того как ты... – Она замолчала. – Сегодня я не скажу «нет».

Он ласкал ее, за долгие годы, успев определить, что именно ей приятно. С Алсой было не так, с ней он каждую ночь узнавал что-то новое. Он потряс головой. Если жена не станет злиться на него сегодня, он постарается больше не думать об Алее.

Чуть позже он задумался, сможет ли сделать то, что хочет, и пожалел, что выпил слишком много вина. Но он смог. Судя по тому, как извивалась под ним Эстрилда, смог совсем неплохо. Слезая с нее, он, совершенно обессилев, прошептал:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила она.

Ее слова донеслись откуда-то издалека, потому что Грас уже погружался в сон, глубокий и черный, как окутавшая спальню ночь.

Ланиус должен был каким-нибудь способом привлечь внимание Граса. Найденный способ не совсем ему нравился, но это не значило, что он был плохим. Мысленно вздохнув, он произнес:

– Ваше величество?

Грас всегда замечал, когда Ланиус признавал его королем Аворниса, хотя бы потому, что случалось это крайне редко.

– Да, ваше величество?

– Удели мне несколько минут. Очень важный разговор. Особенно после вчерашних событий.

Это подействовало. Грас кивнул.

– Говори. Обещаю выслушать тебя.

– Давай найдем тихое место, чтобы нам никто не мешал. – Ланиус указал на сновавших по коридору слуг.

– Видимо, разговор действительно серьезный, – заметил Грас. – Об этом ты пытался заговорить со мной пару раз?

– Да. Тогда можно было отложить разговор. После вчерашних событий – нет.

– Хорошо, ваше величество. – Грас оказал ему знак внимания, отнесясь серьезно. – Давай найдем удобное место и поговорим.

В первой комнате, в которую заглянули короли, о чем-то сплетничали две служанки, которые тут же изумленно уставились на них. Теперь у них появилась новая тема для сплетен. Следующая комната была заставлена полками с постельным бельем, и свободное место было предназначено только для того, чтобы складывать белье на полки или снимать его.

– Здесь будет удобно? – с сомнением в голосе спросил молодой человек.

– По крайней мере, здесь нас никто не побеспокоит, – ответил тесть. – Закрой дверь. – Ланиус выполнил его просьбу. – Итак, что тебя беспокоит?

– Ты когда-нибудь слышал имя... Милваго? – спросил Ланиус.

Он никогда не произносил его вслух и с беспокойством оглянулся. Его мог подслушать кто-то или... что-то. Для Граса это было только имя, причем незнакомое.

– Кажется, нет, – равнодушно ответил он. – Похоже на аворнийское, больше ничего не могу сказать. Ты же хотел со мной поговорить, я внимательно слушаю.

– Не обещаю, что скажу много, – сказал Ланиус, – потому что знаю мало. Все, что было написано, за века превратилось в пыль и пепел, священники позаботились о том, чтобы изменились даже церемонии. Да, они попытались избавиться от всех записей, но не смогли. В конце концов, они – всего лишь люди. Даже крестьяне забыли его, а у крестьян хорошая память.