Дэн Черненко - Проклятие Низвергнутого бога

– Ты позволишь мне взять своих жен? – спросил Пандион после сдачи замка.

– Пусть отправляются в Лабиринт с тобой, если хотят, – ответил Грас. – Их, как и тебя, ждет монастырь. Но никто не мешает им выбрать светскую жизнь и найти новых мужей, это их выбор.

Как оказалось, ни одна из жен не захотела расстаться с привычной жизнью ради любимого мужа. Барон выглядел глубоко оскорбленным и печальным. Он помрачнел еще больше, когда Грас приказал отправить в Лабиринт двоих его старших сыновей, ровесников Ланиуса и Орталиса. Юношам тоже не понравилось такое решение.

– Впрочем, есть еще один выход. Грас сложил руки на груди.

– Ваше величество? – обратился к нему заподозривший худшее барон.

– Ваши головы будут выставлены над крепостными воротами. Могу предложить только это. Не забывай, у нас не дружеская беседа. Ты попытался восстать против меня и проиграл. Пришло время рассчитаться. – Он повернулся к охранявшим барона и его сыновей солдатам. – Уведите. Мне кажется, они уже приняли решение.

Пандион не стал уверять в обратном.

– Итак, ваше величество, – сказал Никатор. – Хорошая получилась война, быстрая и приятная, иначе не скажешь.

Грас осмотрел поле боя. Вороны перепрыгивали с трупа на труп, выклевывая глаза. Стервятники кружили ниже туч, намереваясь присоединиться к устроенному людьми кровавому пиру. Раненых уже унесли, но все еще слышались стоны и крики, когда лекари и колдуны пытались исправить то, что сделал с людскими телами зазубренный и остроконечный металл. В воздухе висел тяжелый запах крови.

– Да, очень приятная, – медленно произнес он. – Да хранят нас боги от неприятных войн!

– У меня будет ребенок, – сообщила Сосия.

– Я так и думал! У тебя нет месячных, и сама ты какая-то сонная в последнее время... – Ланиус хмыкнул. – Теперь я знаю все признаки.

– Посмей только забыть, сразу же рассержусь.

Он поцеловал жену.

– Никогда не забуду.

– Это точно! Тебя можно обвинить в чем угодно, только не в забывчивости. Если ты что-нибудь заметил, это остается в твоей памяти навсегда. Главное – заставить тебя заметить... иногда это очень трудно сделать.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Ланиус.

Он считал себя человеком, который ничего не пропускает.

– Так, ничего. – Сосия пожала плечами, но он явно ожидал услышать ответ.

Впрочем, спорить с женой по пустякам было глупо, особенно после такого известия. Он предпочел поцеловать ее еще раз. Закричала сидевшая на грушевом дереве кукушка. Птица закричала снова, потом замолчала, словно у нее не было сил даже на пение – день был безветренным и жарким.

Прошло несколько минут, кукушка закричала снова. Неожиданно Ланиус рассмеялся – пришедшая в голову мысль показалась ему более чем забавной.

– Интересно, а чем сейчас занимаются котозьяны?

Сосия тоже засмеялась.

– Они пытаются поймать птицу, и поймали бы, если бы сумели выбраться на улицу через окно.

– Знаю. Мы позаботились о том, чтобы решетка была достаточно узкой, но котозьяны не оставили попыток пробраться сквозь нее.

– Они упрямее обычных кошек.

– Не знаю, упрямее они или просто дикие, но не оставляют попыток добиться своего. – Он обнял жену за плечи. – Как и мы.

– Да, как и мы. – Она улыбнулась. – Странно, но мы ладим друг с другом – вопреки сомнениям отца.

– Я тоже об этом подумал. На моей ты стороне или на стороне отца, Аворнис получит то, что пожелает король Грас. Это я усвоил, он слишком часто напоминал мне об этом.

Ланиус занимался котозьянами, помогая им растить детенышей, или отправлялся в архивы, чтобы пополнить свои знания о древних временах Аворниса. Без ложной скромности он мог сказать, что таким количеством сведений об истории столицы и страны не обладал ни один из его соотечественников.

«Ну и что? – говорил он себе. – Что дают тебе эти знания? Что дают они Аворнису?» Он не находил ответов на эти вопросы. Король Грас был доволен: его зять занимался тем, что не имело никаких серьезных последствий. Если он когда-нибудь поступит иначе, совершит нечто значительное... Молодой человек не знал, что именно произойдет, но имел достаточное представление о возможных последствиях. Например, он мог оказаться в Лабиринте или просто умереть. И не имело решительно никакого значения, на чьей стороне оказалась бы Сосия.

Когда Грас вернулся, одержав победу над Пандионом, Ланиус поздравил его перед всем городом. Произнося приличествующие случаю слова, он не мог не чувствовать иронии. Дело было не в том, что он хотел победы Пандиона над Грасом. Совсем нет. Барон был нужен Ланиусу ничуть не больше Граса, даже меньше. Он вообще не хотел видеть рядом с собой никого в качестве регента, но не мог этого добиться, несмотря на то, что был королем Аворниса.

Ланиус искал убежища в архивах – по крайней мере, этот мир, пусть совсем маленький, принадлежал только ему. Он погрузился в изучение самых древних летописей, пытаясь как можно больше узнать о Низвергнутом. Впрочем, сведений оказалось гораздо меньше, чем он надеялся. Королевские хроники просто сообщали о том, что Низвергнутый однажды появился на юге и продемонстрировал силу, намного превосходившую силу смертных.

Время было не властно над изгнанником богов. Это стало очевидным, когда сменилось поколение, и соответствовало истине сейчас, по прошествии стольких веков. «Каким был бы мир, если бы Олор не прогнал его с небес?» – часто задумывался Ланиус, впрочем, не только он. Юный король даже не мог доказать, что мир был бы лучше. Не исключено, что многовековая борьба с Низвергнутым сделала Аворнис более сильным, закалила его. Обратное, по крайней мере, доказать было невозможно.

Он не оставлял надежды, что изучение старинных документов позволит ему найти слабые черты Низвергнутого. Однако чем больше было прочитано манускриптов, тем больше появлялось сомнений. Насколько он знал, у Низвергнутого не было слабых черт – в человеческом понимании. Кроме того, он не обладал силой богов, пока был самим собой, иначе стал бы править миром с момента низвержения с небес.

Внезапно в голову Ланиуса пришла странная мысль. Низвергнутый, прежде чем его изгнали с небес, был богом. И какая стихия ему подчинялась? Еще никто не задавал подобный вопрос – по крайней мере Ланиус не находил этого в архиве королевства.

«Возможно, мне удастся это выяснить». Со времен, предшествующих появлению Низвергнутого, сохранилось не очень много документов, и все-таки они были. Если в них упоминался бог, которому перестали поклоняться...

Эти размышления вполне закономерно завершились следующим сожалением: «Если бы Букко был жив...» Архипастырь был коварным врагом и предателем, но образованным человеком. Он мог знать ответ на возникший у Ланиуса вопрос или, по крайней мере, знать, где искать его. У духовенства были свои архивы, не менее обширные, чем королевские.