Стивен Дональдсон - Обладатель Белого Золота

— Прости, Друг Великанов. Я не хотела тебя обидеть. Однако знай: хоть мы и в затруднительном положении, это не значит, что у нас нет выхода.

Она повернулась, и ее острый, как клинок, взор остановился на Хоннинскрю.

— Слово за тобой, капитан.

Хоннинскрю бросил на нее сердитый взгляд, но возразить Первой в Поиске не решился, как не решился бы ни один Великан. Заговорил он медленно, натужно, роняя каждое слово словно тяжелый камень, в то время как его руки — сами по себе — неловко шарили по столу, перебирая инструменты и карты.

— Я не могу точно определить наше местонахождение. Облака рассеялись лишь недавно, и у меня было не слишком много возможностей производить наблюдения. Да и на точность наших карт полагаться трудно…

Первая нахмурилась, видимо, полагая, что он уклоняется в сторону, но на сей раз капитан не дрогнул.

— …А когда знаний недостаточно, любой выбор становится опасным. Однако, скорее всего, мы застряли в восьмидесяти-ста лигах к северо-востоку от земли, которую вы называете Прибрежьем. Той самой, что была обителью Бездомных, где ныне находятся их могилы, а прежде стоял город печали Коеркри.

Название города капитан произнес таким тоном, словно предпочел бы его пропеть. А затем — уже совсем другим тоном — он описал выход, о котором говорила Первая. Ковенанту и вождям Поиска предстояло покинуть «Звездную Гемму» и, двигаясь по ледовой пустыне на юго-запад, попытаться достичь суши и добраться до Прибрежья.

— Или, — устало вмешалась Линден, все это время не сводившая с Ковенанта глаз, — можно не тратить время на Прибрежье и направиться прямо к Ревелстоуну. Я не знаю местности, но мне кажется, что это будет быстрее, чем тащиться в обход, забираясь далеко на юг.

— Айе! — буркнул Хоннинскрю, выражая то ли недовольство, то ли тревогу. — Все это возможно, если побережье и в самом деле находится хотя бы приблизительно там, где оно помещено на наших картах. — Капитан пытался говорить холодно и спокойно, однако обуревавшие его чувства прорывались наружу. — А также ежели этот лед тянется до самого берега, и на всем протяжении такой же ровный, и по нему можно пройти. И если этот холод продержится достаточно долго и лед не растает у нас под ногами — ведь двигаться-то придется к югу…

Пытаясь не сорваться на крик, Великан выламывал каждое слово, словно крушил скалу.

— …И наконец, если с севера Страна не окажется огражденной непроходимыми горами. Если все это так, тогда, — он набрал воздуху, — тогда наш путь ясен.

Грусть его была столь велика, что ей, казалось, не хватало места в каюте. Но Первая не смягчилась.

— Все понимают, что это рискованный путь, капитан. Так что не отвлекайся и заканчивай свой рассказ.

— Мой рассказ? — не глядя в ее сторону, проворчал Хоннинскрю. — Ну уж нет, это не мой рассказ. Мой брат мертв, мой корабль искалечен и заперт во льдах. Нет, это — не мой рассказ!

Однако приказ Первой оказался сильнее печали. Стиснув огромные кулаки, словно сжимая в них невидимую дубинку, капитан вновь возвысил голос.

— Ты предложил расколоть лед, — промолвил он, обращаясь к Ковенанту. — Ну что ж, прекрасно. Ты отказал в искупительном огне моему брату, Тросу-Морскому Мечтателю, а теперь, движимый безрассудством и жаждой боя, готов сокрушить несчетные лиги льда. Прекрасно. Но так или иначе, «Звездная Гемма» пуститься в плавание не может. Даже будь у нас время, чтобы произвести хотя бы такой ремонт, какой в наших силах — а время бесценно, ибо его у нас в обрез, — и даже если во льду удалось бы проделать проход, наше положение все равно осталось бы нелегким. Дромонд поврежден слишком сильно и не в состоянии бороться с морской стихией. При попутном ветре мы, может быть, и доползли бы до Прибрежья, но поднимись буря, нас может занести неведомо куда. Мы можем оказаться еще дальше от цели, нежели сейчас. Увы… — Великан сглотнул, ибо последние слова дались ему с трудом. — Увы, «Звездная Гемма» больше непригодна для того, чтобы вести Поиск.

— Но… — начал было Ковенант и тут же осекся. Он растерялся, ибо чувствовал, что за печалью Хоннинскрю таилась бездна невысказанного отчаяния, суть которого Ковенанту была не ясна.

Но уже в следующее мгновение его осенило: понимание захлестнуло, словно океанский вал. «Гемма» не могла продолжать плавание, и Первая хотела, чтобы участники Поиска оставили корабль и отправились к побережью пешком. Ковенант поймал себя на том, что неотрывно смотрит на Первую. Сердце Ковенанта сжали тиски холода, от вспышки ярости его удерживала лишь отчаянная тревога.

— Почти сорок Великанов. Четыре десятка соплеменников Бездомных и Идущего-За-Пеной. И ты собралась бросить их во льдах на верную гибель?!

Первая была меченосицей, воительницей, обученной принимать нелегкие решения. Она спокойно встретила взгляд Ковенанта. Глаза ее казались холодными и равнодушными, и лишь где-то в глубине угадывались признаки боли.

— Айе! — процарапал воздух голос Хоннинскрю. — Их необходимо оставить здесь. Ибо если мы возьмем их с собой, тогда на гибель придется бросить саму «Звездную Гемму». И тогда никому из нас уже никогда не доведется увидеть родные утесы и бросить якорь в гавани Дома. Мы не можем построить новый дромонд. А наш народ не может прийти нам на выручку, ибо никому неизвестно, где мы находимся.

Говорил капитан вроде бы и негромко, но каждое его слово оставляло в душе Ковенанта кровоточащую рану. Он не был моряком и потому не слишком тревожился об участи корабля. Иное дело Великаны: страшно было и подумать о том, что предстояло или бросить их во льдах, или увести в Страну, на чужбину, где их ожидает повторение участи Бездомных.

Первая не колебалась: она знала свой долг и имела намерение не уклоняться от его исполнения. Почувствовав это, Ковенант предпочел иметь дело с Хоннинскрю и следующий свой вопрос обратил к нему.

— Но если мы оставим матросов здесь, — промолвил он, подняв глаза и встретившись взглядом с капитаном, — что потребуется им, чтобы выжить?

Хоннинскрю вскинул голову и даже раскрыл рот — его мохнатую бороду располосовала щель. Выглядел он так, будто решил, что Ковенант над ним насмехается, но уже в следующий миг усилием воли взял себя в руки.

— Припасов у нас в избытке, — промолвил капитан, и слова его звучали чуть ли не как мольба. — Припасов довольно, только вот корабль необходимо подлатать — насколько это возможно. А на то потребуется время.

«Время», — подумал Ковенант. Он покинул Страну уже более двух месяцев назад, а Ревелстоун — более трех.

Сколько невинных душ успели загубить Верные? Но чтобы не потеряв ни дня, пришлось бы оставить на корабле Красавчика — а он на такое, конечно же, ни за что не согласится. Да и сама Первая, скорее всего, тоже.