Инна Сударева - Судья Королевского дома

Гребок, еще... Голове стало дурно, сердце сжал холод, немело тело... Где-то сзади на берегу метался в поисках лодки Элиас... Корма все ближе... И зеленые глаза смотрят на него... В ушах зазвенело...

Вода захлестнула Фредерика с головой, приведя в чувство. Он услышал крик Коры — она звала его, тянула ему руку. А его руки не слушались — занемели, опустились.

Утонуть? После всего — просто взять и утонуть?! Судья Фредерик, не шути...

Гребок, еще гребок — быстро, мощно работают руки... Вот она, корма. Схватиться, подтянуться — легче не бывает...

Кора обхватила его, мокрого, посиневшего, холодного, как ледышка. Откуда-то взялись силы — втащила Фредерика в лодку, укрыла своим плащом, начала лихорадочно растирать.

— Я з-за т-тобой, — борясь с ознобом, сообщил Фредерик. — З-зачем удрала?

— Ты ненормальный! — ответила Кора, чуть не плача.

— Р-раньше т-тебе это нравилось... П-пойдешь за меня?

— Что? — не поняла девушка.

— Замуж за меня пойдешь?

— Нет, ты точно ненормальный. — Она не выдержала — разрыдалась.

— Это можно расценивать как согласие? — спросил Фредерик.

— Нет-нет, — замотала головой Кора. — Ну как ты себе это представляешь? Я еще могла бы стать женой Западного Судьи, хотя и это казалось маловероятным, но женой Короля... Это невозможно.

— Да почему же?! — чуть ли не возмущенно воскликнул молодой человек. — Король может выбирать себе жену по нраву.

— Но не из таких низов, как преступный мир. Фред, я не пара Главе Королевского дома.

— Прежде всего ты внучка почтенного сэра Эдвара Бейза, законная наследница его титула и поместья...

Кора вновь покачала головой:

— Прежде всего я — дочь Филиппа Кругляша. И отец мой не осужден и не казнен только потому, что ты был милостив и отправил его в изгнание. И поместья у меня нет — люди моего отца сожгли его, и деда моего убили.

— Пусть так, но никто ведь об этом не знает и не узнает.

— Может и не узнает, а может наоборот. Что ты будешь делать, когда все откроется? Как станут о тебе говорить: как о Короле, что взял в жены дочь отщепенца, дочь убийцы, вора и грабителя, дочь того, за кем числятся все смертные грехи? Разве может Король так делать? Разве может он бросать тень на Королевский дом и все Королевство?

Фредерик молчал. Его уже не трясло — он просто застыл, уразумев вдруг, почему Кора ему отказывает.

— Только не говори, что ради меня ты откажешься от трона, — поспешила сказать девушка. — Я не могу требовать от тебя такого и не выйду за тебя замуж, если ты это сделаешь, потому что всю жизнь потом буду обвинять себя в том, что лишила родину правителя. Ты нужен государству, Фред. И жена тебе нужна другая, с незапятнанной репутацией, без темного прошлого, которое в любой момент может ударить в спину... Вот почему я решила уехать. И не прощалась, чтобы тебе не пришлось меня уговаривать. Не пристало Королю уговаривать дочь преступника.

Она отвернулась, чтоб вытереть глаза и вздохнуть поглубже — ей не хотелось больше плакать, а слезы подступали и готовились брызнуть вновь. Взяв себя в руки, твердо сказала:

— Фред, нам не быть вместе. Будет лучше, если мы простимся и забудем друг друга.

Кора вдруг поймала себя на том, что боится глянуть на Фредерика. А ведь нужно. И она подняла на него глаза... Молодой человек не смотрел на нее. Он растерянно наблюдал, как плещется вода за бортом.

Это напугало Кору.

— Не бойся, топиться я не собираюсь, — предупредил он ее мысли. — Ты твердо все решила?

— Я решила это еще тогда, когда тебя объявили новым Королем, — чуть дрогнувшим голосом ответила Кора.

Фредерик внезапно посмотрел ей прямо в глаза — словно клинком пронзил:

— Значит, получается, я гнал коня через полстраны, искал твои следы и, черт меня дери, плыл за этой лодкой в ледяной воде только затем, чтоб услышать твое «нет»?! Для Короля это так же недопустимо, как и взять в жены дочь преступника!

Кора молчала: она не знала, принимать ли это как упрек или как начало уговоров.

— Ты оскорбила меня, — вдруг сказал Фредерик. — Прощай.

Тут же, не дожидаясь ответа, легко прыгнул с лодки обратно в воду.

— Нет! Фредерик! — вскричала Кора.

Он вынырнул, мотнул головой и быстро, не оборачиваясь, поплыл обратно.

— Надменный дурак, — прошептала девушка. — Только доплыви, сделай мне напоследок приятное.

Фредерик греб, как одержимый. Он действительно сильно оскорбился, и разъяренность по этому поводу помогала, как ни странно, плыть к берегу быстрее, чем он плыл к лодке.

Его встретил Элиас.

— Ты ненормальный, — сообщил он Фредерику, набросив на его скрюченные от холода плечи плащ из волчьих шкур.

— Вы что, сговорились? — злобно стуча зубами, осведомился тот. — Разведи костер хоть, а то мне жена и вовсе не понадобится.

Элиас хмыкнул, оценив шутку.

Через пару минут два бравых парня грелись в выкопанной в снегу яме у пылавшего костра. Фредерик перестукивал зубами и уныло смотрел на другой берег реки. Элиас деликатно помалкивал.

— Она отказала, — буркнул вдруг Фредерик.

— Что?

— Отказала, прокинула меня, дала от ворот поворот! — раздраженно выдал он все известные ему синонимы.

— Как так? Я не понимаю. В чем причина ее бегства?

Фредерик лишь пожал плечами.

— Тут и понимать нечего. Она не хочет быть Королевой. Как чувствовал — не будет мне добра от Короны. Коре был по душе Судья Фредерик, а Король Фредерик — это для нее слишком тяжелый подарок. Хотя подарок ли... Вот у тебя с Мартой как?

Элиас слегка порозовел: он вспомнил, как черноволосая красотка жарко поцеловала его на прощание и прошептала нежным голоском «до встречи, женишок».

— Вижу, что нормально, — наблюдая за юношей, буркнул Фредерик. — Черт, я начинаю тебе завидовать.

Юноша опять отметил, что это было по меньшей мере четвертое «черт».

— Что у тебя в сумке? — спросил Фредерик.

Элиас вместо ответа достал кольцо копченой колбасы и буханку хлеба. У Короля глаза блеснули голодными огнями, и юноша отдал ему всю еду.

— Я голоден, как волк, — объяснил Фредерик ту поспешность, с которой вонзил зубы в мясо.

— Я удивляюсь твоим возможностям, — повел разговор Элиас, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей. — Три дня скакать без еды, сна и простого отдыха!

— Не забывай — я все-таки Судья, — отвечал Фредерик. — Меня многому научили. Тело — всего лишь вместилище души, и не оно должно командовать, а дух, что живет в нем. Я могу несколько дней даже не замечать голода и жажды, обходиться без сна, если необходимо. И не думай, что я один такой выдающийся — каждый Судья умеет это и некоторые их помощники.

— И сэр Гитбор? — Тут Элиас невольно улыбнулся, вспомнив объемное брюшко и сонные глазки Южного Судьи.

Фредерик покачал головой: