Виктор Келлехер - Брат из царства ночи

Это спокойствие напугало Реймона, потому что он продолжал слышать звук ветра и шум волн – звуков было достаточно. Наконец колебания прекратились. С чувством облегчения он прикоснулся к полу. К его изумлению, он был податливый и мягкий, эхо от ужасного грохота волн пульсировало сквозь этот удивительный пол. Потом послышался голос, рокочущий где-то снизу от него, голос, произносящий нежные слова.

Озадаченный, он приподнял голову… и нос к носу уперся в огромное лицо. Налитые кровью глаза размером в полумесяц, зияющие черные ямы ноздрей, вздувшийся надрез вместо рта – и вся эта «красота» была на расстоянии вытянутой руки.

Тут он понял, где находится. Он лежал вовсе не на полу. К его обжигающему ужасу, он простерся на лежащем ничком теле Луана. До того как он смог шевельнуться, гигантские губы прошептали слова, которые Реймон оставил далеко в прошлом, похоронил их в могиле вместе с Дорфом: «Мой… сын… »

Слова и глаза в полумесяц были направлены не на него, а на Лала, скрючившегося рядом. Это не сильно утешило Реймона. Со сдавленным криком он откатился и съежился в дальнем углу комнаты. Долгое время спустя, всю оставшуюся жизнь он все размышлял, что же его так напугало. Обычный страх перед Луаном? А может, ревность к Лалу, от которого не отказались? Или что-то еще, более обидное и болезненное?

Какой бы ни была причина, он не вернулся к освещенному лампой пространству, а остался сидеть, скорчившись в темном углу, и где и провел весь остаток ночи.

Реймона разбудил солнечный свет, бьющий ему в глаза сквозь открытое окно. Он слышал, как волны прибоя все еще плещутся о стену. Ветер уже не был штормовым, он лишь наполнял воздух запахом соли и кристальной чистотой.

Спутники Реймона в изнеможении спали на каменном полу. Рядом с ними сидел Луан. На его лице были написаны боль и страдание. Но когда Реймон приподнялся, огромные глаза приоткрылись. Потрескавшиеся губы прошептали одно только слово:

– Пить…

У Реймона на поясе висел бурдюк с водой. Он боязливо подошел к Луану и вылил ему воду прямо в раскрытый рот.

Послышался благодарный вздох.

– Спасибо… Реймон…

– Ты знаешь, как меня зовут? – удивленно спросил тот.

– Ждал… тебя… – пробормотал Луан, произнося слова так же медленно и несвязно, как и Лал.

– Меня? Почему меня?

Луан пододвинулся к нему и уже собрался говорить, но передумал.

– Эх… – вздохнул он. – Не время… еще… не время…

Не время для чего, хотел его спросить Реймон. Но Лал и Нари уже проснулись и могли услышать их разговор, что в планы Луана, по-видимому, не входило.

Заметив бурдюк в руках Реймона, Лал одобрительно кивнул.

– Реймон… хороший… – сказал он радостно.

– Разве? – спросила Нари. Недоверие, прозвучавшее в ее голосе, заставило Реймона похолодеть.

– Хороший, – настаивал Лал. – Реймон… брат…, – Он приблизился и любовно положил руку на его плечи. – Брат… – повторил он и лучезарно улыбнулся Луану, словно ожидая одобрения.

Но Ночной Лорд печально посмотрел на них обоих и промолчал.

Приняв его молчание за одобрение, Лал нагнулся и начал собирать кости. Оказывается, они всю ночь пролежали вот так, на полу.

– Одна… мать… – причитал он жалобно. – Одна… мать… одна…

Луан резко прервал его.

– Помоги мне… должны осмотреть… город…

Он попытался подняться на ноги, но так скривился от боли, что Лал тут же позабыл обо всем. Он всплеснул руками, отбросил в сторону кости, гигантским скачком приблизился к Луану, крепко обхватил его массивную грудь и повел к двери.

Им пришлось идти наверх очень долго! Реймону хотелось бежать, но он не осмеливался обгонять Луана. К тому же лестница была узкая, и ему пришлось бы протискиваться между Луаном и перилами, что было совершенно немыслимо. Он плелся шаг за шагом, занятый своими невеселыми мыслями. Наконец, наверху показался выход на стену.

Вид с высоты одновременно восхищал и ужасал. Дома в Запрещенном городе, отмытые дождем и высушенные ветром, сверкали свежей зеленью. Лабиринт затопленных улиц, по которым пронесся бурный прибой, сиял в утреннем свете лазурной синевой. Но, приглядевшись, можно было обнаружить, что несмотря на прозрачную синь воды эти реки не были так невинны, как казалось с первого взгляда. Еще вчера уровень воды доходил лишь до нижних этажей, не выше. В течение ночи этот уровень опасно поднялся, так что невысокие дома оказались целиком затоплены.

Вдруг Нари, схватив Лала за руку, что-то взволнованно сказала и махнула рукой в сторону Тереу. Реймон принялся вглядываться в даль против солнца. Когда он разглядел то, что так напугало Нари, у него самого перехватило дыхание. Тереу тоже был затоплен. Город был залит сверкающей на солнце водой. Происходящего на улицах видно не было, но отдельные, как отсюда казалось, ручейки доходили до возделанных полей.

– Мы закрыли Лунные ворота как раз вовремя, – с облегчением выдохнул Реймон, – останься они открытыми еще немного, залило бы всю долину. Посевы, почва – все бы погибло.

– Да, – ответила Нари, – хотя я думаю, что Солмак считает иначе. Он, вероятно, решил, что наводнение – это месть Луана. Происки Ночного Лорда, так сказать, желание поквитаться.

Она взглянула на Луана, ища подтверждения своих слов, но глаза его были закрыты, он слабо покачивался.

Увидев отца таким слабым и немощным, Лал попытался увести его обратно вниз, но Луан потряс головой и сам пошел к башне. На ногах он держался с трудом. Но все равно он был слишком большой и слишком грозный, чтобы с ним спорить. И снова этот бесконечный путь по винтовой лестнице, на этот раз вниз.

Выйдя из башни, они обогнули ее и проникли в помещение. Этот покой был еще просторнее верхнего. Здесь было более прохладно и влажно. Зелень разрослась чрезвычайно буйно – виноградные лозы, ползучие растения и разноцветные орхидеи вылезали изо всех щелей в стенах. Ящерицы и водяные змеи выглядывали из-за пышной листвы. Их глазки блестели подобно драгоценным камням. Только одна водяная змея осмелилась вылезти на всеобщее обозрение. Тело гигантского создания было таким же толстым, как рука Лала. Змея лежала, свернувшись огромным клубком на мшистом ложе поверх переплетенных стеблей.

Когда Лал помог Луану взгромоздиться на это ложе, змея скользнула на колени к своему хозяину. Почувствовав ее прохладное прикосновение, Луан слабо улыбнулся и любовно положил руку на ее глянцевую головку. Затем силы снова покинули его, и Луан погрузился в беспокойный сон.

– Отец?.. – позвал Лал и легонько коснулся его руки. Змея приподняла голову и зашипела. – Отец?..

Луан не отзывался. В голосе Лала росло отчаяние.

– Оставь его в покое, – сказала Нари и повлекла Лала прочь из комнаты, – сейчас ему необходимо отдохнуть. Но когда он проснется, то захочет есть.