Илья Новак - Битва Деревьев

Перед Эльхантом они плавно разошлись и встали, образовав полукруг.

— Ты пойдешь с нами, агач, — произнес один и протянул руку ладонью вверх. — Отдай меч.

Голоса вокруг стихли. Эльхант стоял неподвижно, глядя себе под ноги, словно не видя и не слыша происходящего. В его голове совершалось нечто, незаметное даже ему самому — явные мысли отсутствовали, но сознание впитывало все, что поступало через глаза и уши, отсеивая ненужное, принимая к сведению и утрясая важное, и происходило это очень быстро.

Агач поднял руку; орехи не шелохнулись, хотя восемь зрачков сдвинулись, наблюдая за ней. Перекинув ремень через голову, он снял ножны и положил на землю перед собой. Орехи молча ждали. Эльхант отстегнул от пояса еще одни ножны, короткие, из которых торчала деревянная рукоять ножа, и негромко сказал:

— Это все.

— Хорошо. Теперь отойди назад.

Он отступил на три шага.

Стоящий слева орех, не выпуская меч из правой руки, левой взял кэлгор и с легким удивлением оглядел его.

— Идем, агач. К шатрам.

Септанта пошел вперед, куллы расступились. Двое оказались по бокам от него, двое за спиной. Агач будто не замечал их — он все еще скользил по окружающему слегка рассеянным взглядом, усиленно обдумывая происходящее. Они миновали барда: закутанный в длинный темный плащ на деревянных застежках, тот сидел у костра и нараспев декламировал песню печали. Вокруг собрались солдаты и молча слушали.

Вскоре орехи подвели Эльханта к большому шатру посреди луга. Полог из шкур закрывал вход, рядом стояли двое низкорослых доиров-дубов, молодых воинов с бычьими шеями и мощными выпуклыми лбами. Дойры считались верховным туатом Атланса. Всего племен было дюжина и четыре. Среди них высшие — дойры, витхи, саилы, лурисы и феарны. Пять «средних» и пять «младших» туатов были более слабыми или бедными, но легенды четко указывали, какие именно туаты выше, а какие ниже, и те, кто относился к высшим, естественно, полагали, что легенды не врут.

Эльхант остановился, и старший кулл сказал:

— Ждут его? Это тот дикарь…

— А, да… — пророкотал один из дубов. — Хотя не очень-то он там нужон. Ну ладно, заходите.

Второй охранник вместе с тремя орехами остался снаружи. Старший кулл, Септанта и дойр вошли в шатер.

Эльхант остановился перед круглым столом с деревянным столбом в центре, поддерживавшим вершину шатра. На разбросанных по земле шкурах стояли два сундука, наспех сколоченный табурет и низкая лежанка, застланная меховым покрывалом. Септанта расправил плечи и выпрямил спину, почти на голову возвышаясь над вошедшими следом куллом и доиром, поднял подбородок, не шевелясь, — хотя взгляд его переместился дважды: с занимающей табурет Ланы на стоящего по другую сторону стола железнодеревщика в доспехе, но без шлема, а после — на эльфа, про которого агач много слышал, однако не видел пока ни разу.

Воевода объединенного войска туатов Атланса. командовавший теми эльфами, что в конце концов разбили орду Горака, легендарный Монфор Билал сидел, уперев в колени могучие кулаки. На среднем пальце правой руки поблескивало золотое кольцо, запястья были украшены рисунками-татурами.

Септанта полагал, что Билал моложе. Но сейчас он видел перед собой не просто пожилого эльфа, а почти старика, пусть еще и полного сил. Большинство детей деревьев, не считая наездников на грифонах, никогда не стриглись или, по крайней мере, носили длинные волосы — символ свободы и власти. Воевода был почти лыс. Мохнатые седые брови нависали над узкими глазами, от крыльев мясистого носа к уголкам рта двумя дугами тянулись глубокие складки, будто трещины в коре.

— Не нужен он мне здесь, Лана, — хриплым низким голосом произнес Билал, уперся широкими босыми ступнями в шкуры и тяжело поднялся с лежанки. На воеводе были мешковатые штаны и незаправленная белая рубаха.

Старший в отряде куллов, все еще сжимающий в руках оружие Эльханта, стоял слева от него, а дойр, у которого была короткая палица, — справа.

— Это он? — спросил Монфор у железнодеревщика.

Только сейчас Септанта смог разглядеть лицо того, кого сбросил с коня — узкое и лишенное всякого выражения. Светлые волосы были зачесаны ото лба к затылку и скорее всего смочены известковой водой, отчего, став жестче, они поднимались волнистой лошадиной гривой.

— Бунтарь, — процедил железнодеревщик, кладя руку на свой шлем, стоящий у края стола. — Конечно, он! Предатель.

— Не предатель, — сказал агач.

Лана презрительно хмурилась. Билал, сцепив пальцы на выпирающем под рубахой животе, неприязненно взглянул на железнодеревщика.

— Лжешь! — рявкнул тот. — Ты…

— Нет, никогда не лгу, — возразил Септанта.

— Риг, он напал на меня, — обратился железнодеревщик к Билалу. — Он помешал отступлению, сбросил меня с коня, из-за него погибли солдаты!

Воевода перевел взгляд с него на агача и спросил:

— А это — правда?

— Да, — произнес Эльхант.

— Значит, бунтарь. Лана, сейчас нет времени звать брегона и устраивать суд над каждым, кто не выполняет приказы и мешает нам. Проследи, чтобы его казнили немедленно.

Дойр шагнул к Септанте и получил каблуком зеленого сапога в колено. Удар казался несильным, но охранник с глухим мычанием повалился на шкуры. Эльхант, выдернув ножны с кэлгором из рук кулла и схватившись за столб, прыгнул, поджав ноги. Он пролетел по короткой дуге на столом, отпустив столб, сделал три шага и очутился позади железнодеревщика.

Никто не успел пошевелиться. Септанта уже стоял на одной ноге за спиной эльфа, схватив его за пышные волосы над лбом и отогнув голову назад, сжимая рукоять кэлгора, лезвие которого касалось выпятившегося кадыка. Правое колено упиралось в поясницу. Ножны, в которые раньше был вложен темно-синий меч, еще падали на шкуры…

Железнодеревщик вскрикнул. Ножны упали. Кулл вытащил меч. Выпустив палицу, дойр ухватился за край стола, покряхтывая от боли в колене, попытался выпрямиться. Монфор Билал стоял неподвижно. Лана достала свое оружие — тонкое и прямое, шириной с кинжал, но слишком длинное для него.

Некоторое время в шатре было тихо, лишь постанывал дойр да железнодеревщик громко сопел.

Снаружи раздались голоса.

— Дикарь! — выкрикнула амазонка с возмущением. — Как ты смеешь?!

Ноздри Ланы раздувались, кончик узкого меча подрагивал. Эльхант стоял неподвижно — он успел развернуть железнодеревщика и сам развернулся так, чтобы видеть всех, кто находился сейчас в шатре.

— Отец, где Кучек? — краем рта тихо спросила Лана.

— В лесу, — ответил Монфор. — Его послали за хворостом.

Снаружи что-то пророкотал голос оставшегося перед входом дойра, и вдруг заплакал ребенок. По шее железнодеревщика потекла капля крови. Прикрывающие вход шкуры заволновались, затем чья-то рука резко отвела их в сторону. Все, кроме Эльханта и того, кого он пленил, повернули головы.