Владимир Брайт - Цвет крови - серый

Старик ничего не ответил, как будто совершенно проигнорировав эти знаки внимания.

Ита хотела было задать еще один, последний вопрос, но не решилась. Судя по виду и поведению старого друида, он сказал все, что собирался и аудиенция была окончена. Она еще раз поклонилась — на этот раз уже прощаясь — и стремительно вышла прочь.

— Смелая девочка, но безрассудная, — в очередной раз пробормотал себе в бороду Калатан. — Хотя, кто знает, может быть, ей и удастся добиться цели, раз и навсегда покончив со всем этим затянувшимся кровавым безумием. Кто знает... Может быть, боги, но и те, скорее всего, не догадываются.

Он посидел еще немного, особым внутренним взором пристально вглядываясь в едва различимую пелену будущего, но, так ничего и не увидев, устало откинулся на спинку кресла.

«В смутные времена будущее не определено, — уже не сказал, а подумал про себя он, — поэтому никто не может на него повлиять. Ни боги, ни древние артефакты, ни уж тем более жалкие смертные. Только случайность или какой-нибудь неизвестно откуда взявшийся великий герой, пожалуй, еще может изменить ход событий. Но эра великих героев давно миновала, а случайность слишком непредсказуема и капризна, чтобы серьезно надеяться на нее».

— Н-да... Ох уж эти смутные времена, — опять вслух пробормотал он, перед тем как заснуть. — Эти нескончаемые смутные времена...

За многие тысячелетия войн между светлыми и темными расами выработались и отшлифовались практически до совершенства расстановка и взаимодействие различных групп и родов войск. В классическом построении, позаимствованном у эльфов, которым не было равных среди стрелков, лучники строились V-образными построениями, направленными острием в сторону противника. Между ними стояли колонны копейщиков и легко вооруженной пехоты, состоящей в основном из людей, а иногда и гномов. В бою эльфийские лучники стреляли по флангам надвигавшихся на копейщиков войск противника. Когда те подходили слишком близко к обороняющимся, лучники переносили поток стрел на задние ряды нападавших, разбивая их строй. Поэтому задачей атакующих было по возможности быстрее сблизиться с войсками эльфов, чтобы избежать губительного ливня стрел на подходах или свести его результаты к минимуму. Эта была простая, но эффективная тактика ведения боя. Очень долгое время силы Хаоса никак не могли приспособиться к ней. И именно непонимание этих специфических особенностей применения лука привело некогда к катастрофическим поражениям орков в союзе с имурами и дроу при Преттси, Патье и Авиенкаре. Во всех этих битвах цвет рыцарства войск Хаоса пытался опрокинуть легковооруженных эльфов лобовой атакой. Они самонадеянно считали легкой добычей окопавшихся на холмах и возвышенностях лучников. Но все эти рыцари — грациозные имуры и тяжеловооруженные орки — были нещадно расстреляны эльфийскими воинами, занявшими выгодную оборонительную позицию на возвышенности, все пространство перед которой было густо испещрено замаскированными неглубокими канавами-ловушками, где ломали ноги кони атакующих. В свою очередь, пехотные порядки без прикрытия кавалерии были рассеяны и втоптаны в грязь тяжеловооруженной конницей людей, появившейся из засады в самый неожиданный момент.

При подобных условиях боя, в которых регулярно оказывались люди и эльфы, воевавшие против орд численно превосходящего противника, совершенно необходимо было поддерживать строгий порядок в войсках. Преследования противника не допускались до тех пор, пока он не будет наголову разбит. И стоит отметить, что именно эти качества — железная дисциплина и строгий порядок — были одной из главных составляющих успеха немногочисленных по сравнению с Хаосом армий светлых рас.

Поэтому совсем не удивительно, что прекрасно обученные, хорошо экипированные, к тому же скованные жесткой дисциплиной эльфийские лучники при умелом руководстве представляли достаточно серьезную силу, с которой были вынуждены считаться все без исключения армии во время бесконечных сражений между силами Света и Хаоса.

Поэтому мое решение взять на вооружение тактику V-образного построения было вызвано не каким-то особым патриотизмом или преклонением перед былыми победами, а обычным расчетом — в конце концов, грамотный командир должен заблаговременно принять все меры для того, чтобы в рядах его подчиненных было как можно меньше потерь.

К слову сказать, в первой же пограничной битве подобная расстановка сил полностью себя оправдала — мы потеряли всего пятерых. Правда, тогда мы сражались бок о бок с имурами — решительными и сильными воинами, А сегодня в качестве наших союзников выступали трусливые гоблины. Поэтому расклад предстоящего сражения мне совершенно не нравился. Уже изначально в нем было заложено нечто противоестественное. Но приказ есть приказ — нравится он или нет, каждый солдат обязан его выполнять.

Люди и все остальные светлые расы издавна враждовали с гоблинами, этими мерзкими гиенами, славящимися не только трусостью, но и чрезмерной жестокостью по отношению к побежденным. Да и союзники не слишком-то жаловали гоблинов. Высокомерные имуры вообще откровенно презирали их, а орки смотрели на них с безразличным пренебрежением. Быть может, только ворги и некоторые совсем уж низко павшие дроу относились к этой расе терпимо. Да и то исключительно потому, что первые иногда сажали к себе на спину всадников-гоблинов, чтобы совершать стремительные грабительские набеги, а вторые проводили с гоблинами какие-то одним им ведомые темные сделки.

Все эти мысли стремительным вихрем пронеслись в моей голове, пока я шел на встречу с Мгхамом — предводителем пяти когорт гоблинов (каждая насчитывала около шестисот боевых единиц), вместе с которыми лучникам племени Сави «выпала честь» сражаться бок о бок в предстоящей битве. Мысли мои были неутешительными — даже при желании вряд ли можно было представить худшего союзника.

Его палатка была украшена с кичливой яркостью, присущей всем без исключения «вождям могучих племен», на самом деле являющимися не кем иным, как мелкими царьками с невероятно раздутыми амбициями. Кричащая позолота вкупе с замысловатым орнаментом и выставленными напоказ черепами поверженных врагов составляли украшения этого походного шатра.

«Наверняка очередной напыщенный кровавый болван, считающий себя как минимум великим полководцем, а как максимум — несостоявшимся повелителем этого подлунного мира», — успел подумать я, отдергивая полог и ступая внутрь временного пристанища главаря гоблинского воинства.

Как ни странно, я ошибся. И наш дальнейший разговор убедил меня в обратном — Мгхам был не просто умен, но еще и не питал никаких иллюзий насчет способностей и возможностей подвластных ему воинов.