Владимир Брайт - Цвет крови - серый

Мои глаза прямо-таки лучились фальшивым участием, а из глубин сознания поднималась наверх ярость. Еще одно его слово в свое оправдание — и я рассмеюсь имуру в лицо, после чего не останется ничего иного, кроме как окончательно стереть с лица земли жалкие остатки некогда непобедимого корпуса.

Но Динкс был умен. Он понимал, что в данный момент разбит и полностью уничтожен. Однако поражение в одном раунде еще не означает завершения войны с человеком, стоящим напротив. Да, сейчас он проиграл и должен отступить, сделав временную уступку. Но лишь для того, чтобы собраться с силами и нанести один короткий и точный удар, способный в дальнейшем поставить финальную точку в слегка затянувшемся противостоянии.

— Хорошо. — Его покорность была такой же фальшивой, как и сочувствие Хрустального Принца. — Я присягну на верность лордам и сделаю все, как ты скажешь.

Мне не понравился ни его тон, ни тем более показное смирение. Право слово, лучше бы Динкс сказал что-нибудь откровенно грубое. Выплюнул оскорбление в лицо, как это когда-то в прошлой жизни сделал я, оказавшись на его месте. Но он поступил так, как счел наиболее выгодным в данный момент, и я неожиданно понял, что скорее проиграл, чем выиграл этот раунд. А решение, казавшееся еще несколько минут назад правильным, на поверку оказалось не более чем глупой мальчишеской выходкой, бумерангом ударившей по своему зачинщику. Вместо того чтобы убить имура, избавившись от одной проблемы, я взял его в команду.

По моментально сменившемуся выражению лица собеседника Динкс увидел: человек только сейчас понял, что собственноручно загнал себя в угол.

— Мы станем прекрасной командой, — голос имура струился сладкой патокой, в которой смертельного яда было намного больше, чем сахара, а глаза откровенно смеялись над недалеким противником, — которой будет под силу решить любую задачу.

— Не сомневаюсь в этом, — легко согласился я, неожиданно вспомнив, что в предстоящей экспедиции у нас практически нет шансов выжить. — А самое главное — нам действительно поручено опасное и ответственное задание. — Теперь пришел мой черед посмеяться над этим хитрецом, не иначе как считающим себя умнее всех остальных. — И я безумно рад, что мы все вместе, словно компания старых добрых друзей, отправимся в самое сердце Алавии, чтобы совершить воистину невозможное — то, что под силу лишь настоящим героям.

Я намеренно не стал уточнять, в чем именно заключается цель нашей миссии и для чего горстка смельчаков отправляется в глубокий тыл армий Альянса, но это и не требовалось. Даже из той скудной информации, что имелась в распоряжении Динкса, можно было сделать вывод — предстоящая операция будет не из легких, чтобы не сказать больше.

Я уже собирался уйти, но в последний момент, как будто вспомнив что-то чрезвычайно важное, обернулся и — опять фальшиво — добавил:

— Да, чуть было не забыл — если по каким-либо причинам задание не будет выполнено, мой друг, — короткий кивок в направлении файта не оставлял сомнений, о ком идет речь, — лично позаботится об остатках некогда славного корпуса генерала Тиссена. О безвременной и ужасной кончине которого мы не перестаем скорбеть с самого утра.

Рука Динкса непроизвольно дернулась к рукояти кинжала, а лицо чуть ли до неузнаваемости исказила отвратительная судорожная гримаса, но огромным усилием воли он смог подавить обжигающую вспышку ярости, чуть было не стоившую жизни не только ему, но и всем его воинам.

— Прекрасное решение, достойное великого человека. — Он был раздавлен и уничтожен и тем не менее сумел сохранить хотя бы остатки былого достоинства.

— Не сомневаюсь! Мы выступаем вечером.

Я коротко махнул рукой на прощание и, не дожидаясь реакции имура, развернулся, отправившись в лагерь. Больше здесь было нечего делать. Присягу на верность лордам Хаоса Динкс даст и без меня. Он знает, где находится шатер главнокомандующего нашей армии, поэтому жертвенный телец сам придет на заклание к жрецу. Лично меня эти незначительные детали уже не касались, так как на данный момент имелись дела поважнее. Нужно было сформировать команду и подготовиться к выступлению. Фаса упоминала о какой-то поддержке, но в чем именно она будет заключаться, пока оставалось загадкой. Единственное, что было ясно, — это будет нечто весомое. Владычица Хаоса не стала бы мелочиться, когда речь шла не больше и не меньше как о ее собственном будущем.

Придя в лагерь, я убедился, что не ошибся в догадках, — пресловутая поддержка не только превзошла все мои ожидания, но и заронила в душу крохотное семя надежды относительно возможности удачного завершения предстоящей миссии.

Надежда...

Медленная сладкая отрава, на какое-то время придающая нам силы, но в конечном итоге делающая нас слабее и уязвимее. Сколько раз я давал себе обещание не поддаваться ее насквозь лживым речам. И никогда не держал собственного слова, за что в конечном итоге всегда и платил. Причем самую высокую и страшную цену.

Ночь — не самое удачное время для путешествия по безлюдной дороге. Особенно если речь идет об оживленном торговом пути, с первыми лучами солнца наполняющемся скрипом повозок и гортанными криками погонщиков — и стремительно пустеющем сразу же после заката.

Да, прогулки по безлюдному торговому тракту обычно добром не кончаются. Это не требует доказательств — ведь во все времена существовали люди, промышляющие разбоем. В сказках и мифах эти самые разбойники, как правило, разбивают лагерь в дремучих лесах, терпеливо ожидая какого-нибудь чуда в виде неизвестно откуда взявшегося странника (обязательно богатого и трусливого). В жизни же все устроено совершенно иначе. Днем это может быть вполне обычный человек — чей-то сосед или приятель, работающий в булочной неподалеку, а ночью... Он садится в седло и едет на место условленной встречи, где его уже ждут несколько таких же, как он сам, любителей быстрой наживы. Если повезет — сорвут куш, ограбив припозднившегося крестьянина или компанию легкомысленных пьяниц, ну а нет — завтра будет еще одна ночь, а затем еще и еще... Так что в конечном итоге лихие люди все равно возьмут свое. Разбой и грабеж существовали испокон веков, потому что такова человеческая природа, изменить которую не под силу никому — в том числе и богам.

И если в мирное время с этой проблемой еще можно хоть как-то справиться, то во время войны любителей обогатиться за счет чужого несчастья становится еще больше. И тот, кто раньше только задумывался о том, что неплохо было бы по-быстрому раздобыть немного монет, сейчас берет в руки оружие и отправляется в ночь, чтобы облегчить карманы припозднившегося путника или одинокого странника.