Патриция Брей - Честь Девлина

— И что же ты хочешь? — недоумевающе спросил Девлин.

— Я хочу поговорить с тобой. Как друг.

— Мы больше не друзья. Ты сам сказал.

Меркей опустил взгляд, но руку Девлина не выпустил. Потом глубоко вздохнул и снова устремил на него взгляд.

— Я был зол. Так же, как и прошлой весной. Я считал тебя почти братом, а затем неожиданно перестал понимать, кем ты стал. Мы услышали о смерти Керри от чужих людей. Долгие месяцы, и ни единого слова от тебя, а истории, которые повсюду рассказывали, становились все нелепее. А потом ты наконец-то приехал сюда и не захотел говорить со мной.

То были темные времена для Девлина. Похоронив семью, он провел два месяца, выслеживая котравов, убивших его родных, потом много недель оправлялся от ран, полученных при схватке с их вожаком. Уничтожение котравов не принесло ему покоя, поэтому он вернулся в Килбаран, ища сам не зная чего. И выяснил, что даже здесь до людей донеслись вести о позоре Девлина. Его нарекли убийцей родичей, и в какой-то степени он не мог не согласиться с их обвинениями.

Когда от него отвернулся Меркей, это стало последней соломинкой. Девлин уехал из Дункейра и ступил на путь, который привел его в Кингсхольм и к жребию Избранного.

Девлин сбросил с себя руку Меркея.

— А каких слов ты ждал от меня? Хотел узнать, как выглядели тела, когда я нашел их? Каково мне было найти мою малышку разорванной на части? Быть вынужденным рассказать жене брата, что она потеряла разом мужа и сына? Хочешь знать, сколько ночей я провел без сна, терзаемый знанием, что, будь я там, они могли бы спастись? — Голос воина прервался, и он глубоко вздохнул.

— Да, я слушал бы, как ты делишься своим горем. Или просто сидел рядом, пока ты оплакивал погибших в тишине. Я не должен был дать тебе сбежать так быстро. Я подвел тебя, оказался плохим другом.

Ярость испарилась так же быстро, как и возникла. В ссоре между ними повинен не только Меркей. Девлин и сам виноват. Он оттолкнул тех, кто пытался ему помочь.

— Что сделано, то сделано. И ты был прав, когда сказал, что я теперь не тот человек, которого ты некогда звал другом.

— Тогда дай мне шанс узнать этого нового человека. Приходи к нам обедать. Аланна не простит, если я отпущу тебя, пока ты не повидаешься с ней, — пригласил Меркей.

Девлин заколебался. Отчасти он хотел этого. Хотел понять, не удастся ли восстановить часть прежней дружбы с Меркеем. Примириться с человеком, который занимал так много места в прошлом Избранного. С другой стороны, ему казалось, что это принесет только новую боль, напомнит о том, кем он некогда был и кем никогда не сможет стать.

— Пожалуйста, — повторил Меркей.

— Я путешествую с двумя друзьями. Стивеном, менестрелем, и лейтенантом Дидриком, моим помощником. Не годилось оставлять их одних.

— Твои друзья будут приняты с радостью, — заверил Меркей.

Это было смелое обещание, поскольку приглашать под кров могла только женщина. С другой стороны, Аланна — щедрая душа, и Девлин не сомневался, что она встретит спутников радушно, невзирая, в какой стране они родились.

— Тогда я с радостью принимаю приглашение, — сказал Девлин.

— Прекрасно.

Меркей протянул правую руку в знак дружбы. Воин поколебался, потом протянул свою в ответ. Потрясенное лицо друга лучше любых слов сказало Девлину, что он только теперь заметил изувеченную ладонь и нехватку пальцев.

— Во имя Семи, что они сделали с тобой?

Девлин безрадостно улыбнулся.

— Я сам сделал это с собой. Передай Аланне, что я с нетерпением жду встречи за вечерней трапезой.

Дидрику пришлось проторчать в приемной возле кабинета командующего почти два часа. В дверь тек бесконечный поток солдат и просителей. Задержка раздражала его, и пришлось бороться с искушением сказать, кто он на самом деле, чтобы командир принял его немедленно. Но Девлин требовал, чтобы их миссия оставалась в тайне, поэтому Дидрик придержал язык и стал дожидаться своей очереди. Чтобы убить время, он занялся тем, что пытался угадать, какие просьбы к командующему у посетителей и почему никто не выглядит особенно довольным, выходя из кабинета.

Наконец остался один Дидрик. Переговорив с человеком за дверью, клерк поманил лейтенанта за собой.

— Командующий Уиллемсон готов принять вас.

Дидрик поднялся, рассеянно потянулся к перевязи с мечом, чтобы поправить ее, и тут же вспомнил, что оставил оружие у охранника возле входа. Он выпрямился и вошел в кабинет.

Командир гарнизона Уиллемсон ростом оказался ниже среднего, но широкие плечи и мускулистые руки показывали, что противник он непростой. На нем была темно-синяя полевая форма, окаймленная малиновым, и расстегнутая форменная куртка. Он сидел за маленьким столом, заваленном много чем, в том числе и наполовину раскатанной картой.

— Что привело торговца сюда в середине зимы, Нильс из Денвира? И что вы хотите от меня? — Командующим бросил на вошедшего короткий взгляд, потом снова вернулся к лежащему перед ним расписанию дежурств.

Дидрик решительно закрыл за собой дверь.

— Я извиняюсь за предлог для прихода, однако мои слова только для ваших ушей.

Командир внимательно, но недружелюбно посмотрел на лейтенанта.

— Если это касается Детей Инниса, то лучше бы вашей информации оказаться надежной или вас постигнет судьба предшественника. Я не плачу звонкой монетой за сплетни, которые можно услышать на рынке.

— Я вовсе не информатор, — возразил Дидрик. Он засунул руку в кошель, висящий на ремне, и вытащил эмалированный значок — символ своего положения. — Я лейтенант Нильс Дидрик из стражи Кингсхольма…

— Личный помощник Избранного, — закончил за него фразу командующий Уиллемсон.

— Именно так.

Командующий Уиллемсон поднялся на ноги.

— А Избранный? Он здесь?

— Да, он в Килбаране.

— Зачем? И почему именно сейчас?

— Я могу присесть? — спросил Дидрик.

Командующий кивнул, дождался, пока гость присядет, потом и сам опустился в кресло.

— Какие вести доходили до вас из столицы? — спросил лейтенант. Девлин предупредил его, что не стоит открывать истинную цель их похода, но прежде чем начать сочинять убедительную историю, следовало выяснить, что уже известно командующему.

— Те же, что и до других. Избранный разоблачил предательство Джерарда и сразил герцога в поединке. Тогда король назвал его своим советником и генералом армии.

— Это вас, должно быть, удивило.

Уиллемсон фыркнул.

— Скорее уж потрясло. Пока до нас добирались лишь первые сплетни, я им не верил. Но когда прибыл королевский посланник с официальным заявлением, мы осознали, что это правда. Половина моих офицеров была готова подать в отставку в тот же день.

— Из любви к герцогу?