Дмитрий Чистов - Время колесниц

— Мир вам, почтеннейшие! — с некоторой иронией в голосе произнёс незнакомец. — Нижайше прошу прощения за то, что нарушил ваше уединение. Однако место вашего расположения показалось мне наиболее удобным наблюдательным пунктом в округе.

С такими словами незнакомец плюхнулся на резную каменную скамью рядом с Учителем, потянулся всем телом и положил одну босую грязную ногу на другую. Весь его вид говорил, что устроился этот странный пришелец здесь надолго. Эльг и Эдан остолбенело глядели на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Здорово! Слушайте, а не поджарится там ваш дружок? Даже подумать страшно — жареный Бринн!

— Вы знакомы с ним? — Эдан непроизвольно отступил на шаг назад.

— По правде говоря, не представлен, — пожал плечами незнакомец. С ловкостью ярмарочного фокусника он извлёк из воздуха узкий кинжал с костяной рукояткой, украшенной крупным сапфиром, и начал чистить им ногти.— Хотя, должен признаться, мы с Бринном вроде как родственнички.

— Родственники?! — Учитель вздрогнул, как ужаленный, -без промедления упал на колени и коснулся лбом пола. — Позвольте узнать ваше имя, господин!

— О, только без излишних формальностей! — помахал рукой незнакомец.— Называйте меня, скажем, Гони. Да-да, именно так — старина Гони. Однако на вашем месте я не стал бы пропускать этот великолепный спектакль только ради моей скромной персоны!

Горизонт в направлении Чёрной горы окрасился пульсирующим красноватым свечением. Молнии били в вершину без перерыва, и раскаты грома заглушали голоса людей на смотровой площадке пещерной крепости.

— Может, нам следует навестить нашего друга? — предложил старина Гони, которому явно наскучило бездеятельное сидение на скамье.

— До вершины тридцать лиг! — попытался было возразить ему Эдан, но Гони оборвал его. Со словами: «Это сущие пустяки!» он встал, сгрёб под мышку (в буквальном смысле) Учителя и его ученика и беспечно шагнул со скалы в пропасть. Молодой человек в ужасе зажмурился, ожидая неминуемого падения, однако ничего особенного не произошло. Открыв глаза, он осмотрелся и обнаружил, что стоит на плоской, как стол, вершине Чёрной горы.

Казалось, собравшиеся к горе тучи решили вылить всю свою воду на её вершину. Хлестал страшный ливень, и одежда нашего героя вымокла в одно мгновение. В сотне шагов от него, на камне, по форме напоминавшем жертвенник, сидел скрестив ноги Бринн. Чуть сбоку сквозь пелену дождя Эдан разглядел фигуры Учителя и старины Гони, который, судя по активной жестикуляции, что-то увлечённо объяснял.

Бринн открыл глаза. Струи дождя били его по лицу, но он, казалось, не обращал на них внимания. Взор Бринна постепенно прояснился, и он долгим немигающим взглядом обвёл всех присутствующих, остановившись на старине Гони. Затем встал, распрямив ноги, и потянулся всем телом.

— Привет, братишка! — Старина Гони подошёл к Бринну и по-свойски похлопал его по плечу.— Тебе стоило бы переодеться — твоя одежда совсем вымокла. Вот я сейчас тебе плащик....— Гони накинул ему на плечи свой экзотический наряд из птичьих перьев.— Неплохой, правда? Раздобыл тут по случаю...

— Это ты, Ханаль? — Бринн недоверчиво посмотрел на старину Гони.

— Конечно я, а то кто же? Вижу, ты уже совсем осоловел. Грезишь целыми днями напролёт на сырой скале — так и простудиться недолго!

— Что здесь происходит?! — Эдан потащил старого мага за рукав в сторону.

Старик определённо был не в своей тарелке. Он обхватил голову руками и прошептал:

— Сынок, я уже немолод. За свою жизнь я многое повидал, однако никогда ещё на мою долю не выпадала такая переделка. Даже не знаю, радоваться мне или горевать: поневоле почувствуешь себя неуютно в компании сразу двух божеств!

— Так «старина Гони» тоже...

— Ну конечно же, Эдан. Ты посмотри на них внимательно. Разве ты не улавливаешь отсветы их величия?

— Я ничего не...

Молодой человек в недоумении перевёл взгляд на две фигуры, болтавшие на малозначительные темы в каком-то десятке локтей от них с Учителем. «По правде говоря,— подумал про себя Эдан,— они нисколько не отличаются от обыкновенных людей, вот только странный блеск в глазах...»

— Чего вылупились? У меня что-то не в порядке с лицом? — Гони озабоченно ощупал свой нос и даже склонился над дождевой лужицей, дабы рассмотреть собственное отражение. — Может, выскочил прышик?

«Всё-таки боги не ведут себя подобным образом», — решил Эдан.

— Это ещё почему? Как, по-твоему, я должен себя вести? Запугать вас до полусмерти? Что ж, дело нехитрое...

Вновь сверкнули молнии, земля задрожала, а силуэт их нового знакомого окутался столь ярким сиянием, что Эдан на несколько мгновений потерял способность видеть что-либо, кроме радужных кругов и искр. Он упал на четвереньки, заслонив руками ослепшие глаза.

— Так лучше?! — Голос, подобный раскатам грома, был тысячекратно умножен гулким эхом; вниз по склону горы загрохотали камнепады, а на перевал обрушилась большая лавина, на много месяцев перекрывшая доступ в цитадель Гориас из внешнего мира.

— Тебе не следовало поступать подобным образом,— произнёс Бринн, приблизившись к скорчившимся на земле людям.

— Он сам меня попросил, — обиженно надул губы старина Гони. — А если даже и не просил вслух, моё поведение в точности соответствовало его внутренним ожиданиям!

— Всё же ты перестарался.

— Лишь самую малость!

Наш герой вновь пришёл в себя от ведра холодной воды, которое ему вылили на голову. Эдан с трудом разлепил веки. Он находился на скамье смотровой площадки цитадели Гориас, недавно покинутой столь нетривиальным способом.

— Вот и оклемался! — радостно прокомментировал это событие голос, несомненно принадлежавший старине Гони, или Ханалю, как его называл Бринн. — Как самочувствие, сынок?

— А где остальные? — прохрипел Эдан в ответ; с немалым трудом ему удалось сесть, опершись на локоть. Голова трещала, перед глазами плыли разноцветные круги, а во рту, казалось, недавно устроили гулянку десяток-другой демонов. Старина Гони с лёгкой улыбкой наблюдал за его усилиями.

На дозорной площадке они были одни. Грозовые тучи относило на восток, и окрестности залило светом яркое солнце. Поскольку белый ястреб появился поздним вечером, можно было заключить, что он пролежал в забытьи немало времени.

— Внизу, накрывают завтрак. Пошли перекусим!

Завтрак в трапезной цитадели на этот раз проходил в избранном кругу: Эльг прогнал всех учеников, оставив при себе только Эдана. Люди чувствовали себя несколько напряжённо, Бринн тоже больше отмалчивался. Один старина Гони болтал без умолку и временами отпускал такие остроты, что могли бы рассмешить и покойника. Казалось, его запас шуток, анекдотов и хохмочек был неиссякаем (впоследствии выяснилось, что именно так оно и есть на самом деле).