Дмитрий Чистов - Время колесниц

— Может быть, их похоронил кто-нибудь из местных? — подал голос Видар.

— Совершенно невозможно! — заявил Инген. Он взмахнул руками и смигнул, подобно хищной птице, сомкнув и вновь широко раскрыв глаза. — Я допросил крестьян. Мне они сказали бы всю правду. Никто не видел в тех краях иноземцев.

В разговор вступил Хольдер:

— Всё это лишь повод для похода на нас. И, признаюсь, Железный Город сейчас весьма силён. Дети моего брата Урга — грозные воины. В ближнем бою им нет равных среди прочих бойцов. Кер богат; со Священным Бангором его связывает давний союз, и в случае войны вардинги выставят им на подмогу сильную Дружину. Лишь вместе мы сможем им противостоять.

— А с какой стати мы должны воевать с Кером? — поинтересовался Ханаль, поигрывая своими знаменитыми шариками. Одной рукой он ловко жонглировал ими, держа постоянно в воздухе не менее десяти штук.

Инген бросил на него злобный взгляд и, взмахнув руками, мгновенно обратившимися в крылья, взмыл на верхушку сверкающего монолита. Оттуда, с кварцевой скалы, на собравшихся теперь глядел нахохлившийся ястреб-перепелятник.

— А твоей помощи никто и не просит, вор! — яростно проклекотала птица.

— Спокойно, спокойно, не будем вспоминать былые распри,— попытайся успокоить Ингена Нудд.— Для борьбы с Кером и его могучими покровителями нам понадобятся все возможные союзники. Что же касается твоего вопроса, Гонор, то рано или поздно дело дойдёт и до других Священных городов. Ар будет только началом.

— Ну, лично меня это не касается, — заметил бог-шутник. — Я ведь не принадлежу к числу покровителей какого-либо из городов.

— Может, ты согласишься выступить на нашей стороне за награду?

— Мне по душе твои слова, о мудрый Нудд! — подмигнул ему старина Гони. — Тут есть что обсудить отдельно.

Ястреб на камне заскрежетал клювом.

— Следовало бы заключить союзный договор между городами,— предложил Нудд, не обращая внимания на поведение своего собрата. — Наши объединённые дружины в случае войны будут представлять собой внушительную силу.

— Нам необходимо посовещаться, — заявила Эйте. — Такие решения не принимаются с ходу. Послушаем, что скажут по поводу военного союза в народном собрании.

— Отлично,— подвёл итог Нудд,— но совещайтесь не слишком долго. Вряд ли стоит ждать войны в текущем году: лето уже на исходе. Однако в конце следующей весны ургиты могут выйти в поход за костями сородичей.

— Мы пришлём вам посольство, — пообещала богиня.

Инген, сославшись на какие-то важные дела, улетел без промедления; прочие участники встречи также собирались расходиться, когда Бринн и Ханаль отвели Нудда в сторонку.

— Скажи, о мудрый, а вскрыли ли ургиты курган? — начал разговор Бринн. — Я имею в виду, похищен ли из могилы нефритовый жезл?

Длиннобородый бог развёл руками:

— Кто может это доподлинно знать? Уж не хочешь ли ты раскопать его до конца, чтобы удостовериться в том, есть он там или нет?

— Разумеется, нам не могло прийти в голову ничего подобного, — поспешно заверил его Ханаль. — Тем не менее хотелось бы знать, где жезл находится сейчас.

— Тут я бессилен, — признался Нудд. — По правде говоря, я даже не уверен, что во время похорон его положили в могилу. Я сам при том не присутствовал, а легенды зачастую приукрашивают события давно минувших дней. Нельзя даже быть уверенным в том, что высокий холм в окрестностях нашего города, который традиция связывает с местом упокоения Медного Правителя, им действительно является. В любой деревне вам расскажут ещё и не такое об окружающих достопримечательностях. Впрочем, прошу извинить — меня ждут мои жрецы.

С этими словами Нудд прошествовал к группке своих почитателей. Один из них свистнул в два пальца — из-за ближайшего холма взмыл огромный дракон, на спине которого была укреплена особая площадка с перилами. Крылатая бестия сделала круг над поляной совета и приземлилась рядом с хозяевами. Делегация Священного Ара погрузилась на ящера, который в несколько взмахов огромных перепончатых крыльев поднялся на приличную высоту, поймал ветер и начал планировать в подвернувшемся воздушном течении по направлению к городу.

— Пора и нам домой, — произнёс Бринн, запрыгивая в колесницу, запряжённую тройкой чёрных лебедей. Эта чудесная повозка почти не пострадала в давнишнем воздушном бою; после ремонта, произведённого мастерами Священного Брега, на её корпусе не осталось никаких следов кровавой схватки.

— Скажи, Ханаль, а почему Инген назвал тебя вором? — полюбопытствовал жрец Бринна, устроившись в экипаже подле своего бога.

— Ума не приложу... Может быть, потому, что я выиграл у его сына в кости одну старую и вдобавок изрядно потрёпанную накидку из перьев... Откуда мне было знать, что это папин подарок? Играли мы абсолютно честно — ведь небольшая ловкость рук подразумевается при игре в кости, разве не так? — Старина Гони подмигнул Эдану. — Всё-таки как-то нехорошо получилось; пожалуй, при случае верну хозяину, — заключил он с притворным вздохом.

...Крестьянин, бредущий с бороной за своим худосочным быком, в благоговейном ужасе хлопнулся на колени и заткнул пальцами уши, когда над его полем со свистом пронеслась божественная колесница. Над пашнями прокатился громогласный хохот, доносившийся из чудесной повозки.

...В далёком Кере за столом из чёрного мрамора, отполированного до зеркального блеска, сидел Брес, старший из Урговых внуков. По внешности крепкого смуглокожего воина с холодно сверкавшими из-под кустистых бровей глазами никак нельзя было предположить, что ему недавно перевалило за двести. Он был погружен в глубокие раздумья — пальцы с толстыми мозолями на костяшках так и сяк вертели изящный серебряный кубок, инкрустированный крупным топазом. В мгновения, когда Бреса посещали особенно невесёлые мысли, они, инстинктивно сжимаясь, оставляли на поверхности сосуда хорошо заметные вмятины. На невысоком подиуме изгибались в непристойном танце три обнажённые рабыни, но высокородный воин сегодня оставался совершенно безучастен к их стараниям.

— Проваливайте! — негромко скомандовал он танцовщицам, и девушки моментально исчезли, не заставив сурового витязя повторять своё пожелание дважды.

Через четверть часа мыслительный процесс не привыкшего к длительным раздумьям Бреса окончательно зашёл в тупик: каменный кулак сжал ни в чём не повинный кубок и расплющил его до такой степени, что даже сам мастер вряд ли теперь узнал бы своё творение.

— Фехтне вас всех побери! — выругался воин и, встав из-за стола, прошёл в противоположную половину залы. За резным креслом с прямой жёсткой спинкой, которое во время родовых собраний по традиции занимал патриарх (им сейчас был отец Бреса Трог), в стене находилась особая ниша. Там, на почётном месте, хранилась мумифицированная голова основателя рода, Урга — Дробителя черепов, Расчленителя воинов, Тигра тысячи битв, Повелителя Кера. Голова была оправлена в серебро, а в лобную кость меж глаз врезан приличных размеров изумруд. К этой семейной реликвии был приставлен особый слуга, чья должность передавалась по наследству от отца к сыну. В его обязанности входило ежедневно, утром и вечером, сметать особой кисточкой со священной головы основателя рода осевшую пыль.