Дмитрий Чистов - Время колесниц

— Скажи, Фехтне,— прервал его повествование Эдан, — а история с налокотниками Великого Воина — правда или это тоже всего лишь красивая сказка?

— С налокотниками? Откуда ты знаешь?! Ах да, небось Гонор рассказал... Так всё и было на самом деле. Я бы попросил тебя не предавать эту позорную версию легенды особой огласке — моя роль в мифологии и так весьма неоднозначна..: Однако вернёмся к вопросу о проклятии. Я произнёс его по всем правилам, в особом месте и в особое время, соблюдая все законы полузабытого в наши времена искусства ненависти. Результат не замедлил проявить себя. Видишь ли, природа проклятий такова, что они тем эффективнее, чем больше у человека оснований их произнести. Одно дело, если сосед пустил в твой огород свою свинью; совсем другое дело, если он в твоё отсутствие спалил дом, изнасиловал твою жену и продал в рабство детей. Как тебе известно, основания у меня имелись вполне веские; я решил не распыляться, проклиная моих братьев и весь их род,— потомков я проклял только до четвёртого колена. Это сработало. Последствия были весьма серьёзными для всех пяти братьев, но тем не менее в дальнейшем троим из них удалось прожить достаточно долгую жизнь. Нарсит и Хольдер живы и поныне. Что касается потомков, то проклятие проявилось очень любопытным образом. На каждого из них оно действует по-своему. Любой из сыновей, внуков, правнуков и праправнуков моих братьев имеет своё уязвимое место. Им может быть всё, что угодно: невозможность увернуться от скачущей по дороге синей в полоску лошади, если таковая существует в природе; обязанность выходить из дома только налево или прямо, но никогда направо, если хочешь дожить до заката, и так далее. Разумеется, все они тщательно скрывают особенности своего проклятия, иначе любой враг сможет их использовать. Понимаешь, к чему я клоню?

— Догадываюсь.

— Слушай внимательно. Уязвимое место Бреса таково: наш достойный витязь не может не посмеяться от души хорошей шутке.

— И как же мне использовать это знание? Думаю, ты неверно выбрал исполнителя своих замыслов: вместо жреца Бринна надо было найти священника Ханаля. Уж они-то знают толк в боевом применении юмора!

— Как ты его используешь — твоё дело. Наш уговор остаётся в силе. Я и не утверждал, что победить Бреса легче лёгкого. Тебе придётся хорошенько потрудиться!

На высоком берегу полноводной реки на свеженасыпанном кургане стайка мальчишек лет десяти—двенадцати играла в «богов и болгов». «Боги» защищали вершину холма, увенчанную поминальной пирамидкой из камней, а окружившие их «болги» всеми силами старались спихнуть или стащить оттуда своих соперников. Все «светлоликие» были на год-два старше и без особых усилий раз за разом отбрасывали к подножию кургана многочисленную болгскую рать. Предводитель «болгов», рыжеволосый пацан, настолько чумазый, что под слоем грязи слабо различались веснушки, не оставлял надежд на победу. В очередной раз он перестроил свои полки и шёпотом отдал приказания подчинённым. Повторная атака оказалась намного более слаженной: «болги» с визгом и улюлюканьем ринулись наверх, заставляя «богов» выдерживать натиск сразу со всех сторон. Нападавшие бесстрашно бросались под ноги и повисали на обороняющихся, сбивали их с ног и волокли вниз... Победа была одержана. Предводитель «болгов» с видом триумфатора взобрался на каменную пирамиду.

За сражением наблюдали двое: бывалый воин с причудливой татуировкой на лице, облачённый в потёртый кожаный панцирь, и его четырнадцатилетний колесничий, взиравший на игры своих сверстников с нескрываемой завистью.

Игра подошла к концу, мальчишки собрались расходиться по домам. Конопатый «болг» немного задержался на холме, приводя в порядок свою одежду. За порванную куртку да грязную тунику мама по головке не погладит...

— Скажи, малыш, кто здесь похоронен? — внезапно прозвучал у него за спиной незнакомый голос.

— Какой я тебе ма...

Слова застряли у парнишки в горле, когда он, обернувшись, разглядел своего собеседника. Вид покрытого шрамами витязя в полном боевом вооружении, опиравшегося на тяжёлое копьё с ясеневым древком, произвёл, на него сильное впечатление. Подле воина стоял мальчишка чуть постарше его самого, но тоже в панцире и бронзовых поножах.

— Ты что, немой? — спросил колесничий, напустив на себя как можно более важный вид.

— Почему немой? — обиделся рыжеволосый «болг». — Это могила одного воина, который недавно скончался от ран в нашей деревне. Мы все помогали её насыпать.

— Скажи, а остались ли от него какие-нибудь веши? — спросил пришелец.

— Все вещи положили на погребальный костёр, — пояснил парнишка. — Остался только пояс, очень красивый, почти как ваш! Его взяла на сохранение наша колдунья.

— А где она живёт?

— Первый дом от реки после ворот.

— Ну ладно, давай отсюда, — закончил разговор грозный витязь. — Чтобы духу вашего здесь не было!

Предводитель «болгов» без промедления исполнил это распоряжение. Бежал он к деревне — только босые пятки сверкали. Тем не менее от наблюдательного взгляда парнишки не скрылось, что губы бывалого воина дрожали, а в глазах заблестели слезы.

Когда Брес и его юный колесничий остались на кургане одни, воин распряг своих лошадей и, в знак траура, перевернул боевую повозку колёсами вверх. Целые сутки провёл Брес, стоя на коленях на могиле своего возлюбленного брата. Он трижды посыпал себе голову землёй с подножия кургана и обрезал мечом длинные волосы, заплетённые в косу.

— Зачем ты покинул нас, любящих тебя, о Дил? — стонал он. — Зачем ушёл ты в сумрачные владения Аравана? Родители твои, дети твои, народ твой оплакивают кончину великого воина, витязя крепкощитого и быстроногого, бесстрашного в сражении и нежного с жёнами! Ответь, кто убил тебя, Дил? От чьего меча погиб мой брат? Кого должен я настигнуть во исполнение кровной мести?

Так один день и одну ночь плакал Брес на могиле родного брата. Губы его беззвучно шевелились, вознося молитвы и посылая проклятия неведомым убийцам.

По истечении ночи, в предрассветных сумерках, когда первые лучи солнца окрасили гряду безлесных холмов на горизонте, воин услышал над собой тихий вкрадчивый голос, который произнёс: «Да не останутся мольбы о мести неудовлетворёнными!» Брес- вздрогнул от неожиданности: такого ранее не бывало, чтобы кто-нибудь мог подобраться к нему незамеченным!

Рядом с коленопреклонённым потомком Урга возвышалась тёмная фигура весьма необычных очертаний.

— Кто ты? — спросил Брес и тотчас же понял, что подобный вопрос не имел никакого смысла. Потому что перед ним стояла странная фигура человека в длинном плаще, левая половина которого была совершенно прозрачна. Или ее вовсе не было. Подобная внешность могла принадлежать лишь...