Дмитрий Чистов - Время колесниц

Подбежавший боец так и не узнал, что именно Бал счёл забавным — факт своей победы над могучим потомком Торнора или изменения в восприятии окружающего, наступившие вследствие полученной травмы: сознание не возвращалось к командиру левого крыла.

Подоспевшие соратники быстро уложили его на подстилки на дне повозки и повезли прочь от центра схватки. Никто не преследовал колесницу Бала.

— Ну вот, мы окончательно засели. Вылезайте! — скомандовал Кермайт и сам первым выпрыгнул на покрытую серым мхом кочку. Их колёса почти по ступицы погрузились в болотную хлюпающую жижу. Оба коня понуро опустили головы и тихо всхрапывали, обмахиваясь заплетёнными в косички хвостами. Всем своим видом лошади словно говорили людям: «Вытаскивайте свой тарантас сами. Мы и так уже сегодня с ним намучились».

— Проклятый туман! — Талес прополоскал глотку разведённым сидром из припасённой глиняной фляги и сплюнул в чёрную лужу. — Куда подевался этот проходимец Куллд? Его привычки начинают действовать мне на нервы. Пускай прикажет своим духам немедленно разогнать всю эту мерзость!

— Эй, поднажали! Ещё разок! — Поддаваясь толчкам и рывкам своего экипажа, колесница выкатилась из коварной грязевой ямы. Болото неохотно отпустило свою добычу; разбуженная трясина возмущённо забулькала, прежде чем успокоиться вновь.

Они шли пешком до тех пор, пока копыта лошадей вновь не застучали по твёрдой земле. Туман ощутимо приглушал все звуки; издалека доносились только отдельные возгласы и звон оружия сражающихся.

— Хотел бы я знать, где мы сейчас находимся, — заметил Эдан, — и что происходит в центре.

— В своё время мы всё узнаем, — ответил ему Кермайт.

Поблизости никого не было видно, однако на земле то тут, то там виднелись следы недавних схваток: расколотые щиты, сломанные копья, стрелы, расплющенные шлемы... Тел оставалось немного: все воинские роды Пятиградья предпочитали забирать своих покойников с поля битвы.

— Эдан, тебе не кажется знакомым вон тот штандарт?

Жрец Бринна посмотрел в указанном Талесом направлении. На небольшом пригорке криво торчало воткнутое в землю копьё, на древке которого трепетали несколько конских хвостов, выкрашенных в белый цвет.

— Да, вчера мне случалось где-то видеть его... Транд?!

Тординг лежал возле своего родового знамени широко раскинув руки. Он не дышал, в груди зияла огромная рана; неподалёку лежали ещё трое — два ур-гита и один хольдеринг.

— Поднимем его на колесницу. Надо отвезти тело Гнаталу.

— Подождите...— Эдану почудилось, что посиневшие губы слегка пошевелились. Он поднёс к лицу витязя отполированный умбон своего щита, и на гладкой бронзе проступило матеkькое инеистое облачко.

Эдан взялся за обмотанное сыромятным ремнём запястье Транда; витязь внезапно пошевелился и застонал.

— Жив?!

— Вопреки всему, — заметил Талес, присевший на корточки рядом. — Но с виду — гак чистый покойник! С такой дырой нормальный человек не прожил бы и минуты; этот, впрочем, великий герой. Эй, хольдеринг, подай-ка сюда пару копий покрепче и все подстилки со дна!

Соорудив импровизированные носилки, они осторожно возложили воина на них и поместили в кузов колесницы.

— Очень странно, — заметил Кермайт, когда с тем делом было покончено. — Куда подевались его люди? И почему победивший Транда витязь не забрал оружие и доспехи?

В этот миг с северо-востока до них донесся громкий крик, который сразу же подхватили тысячи глоток. Дело близилось к развязке.

В то время как усиленному лучшими витязями обоих союзных кланов правому крылу армии Ара удалось сломить врага и опрокинуть отступающих в реку, в центре и слева, под стенами города, события битвы развивались менее благоприятно. Белг не сомневался, что его воинам будет достаточно одной-единственной атаки, чтобы смять стоящих в центре вражеской армии пехотинцев. Ургиты прекрасно знали: любая пехота в ужасе разбегается при одном лишь виде несущихся на неё серпоносных колесниц.

Однако на этот раз вышло по-иному; как ни странно, глупая затея Нудда и Хольдера сработала. Ни один конь по доброй воле не налетит грудью на частокол острых копий; и упряжки отворачивали в сторону, стоило лишь им приблизиться на полсотни локтей к сомкнутым рядам ополченцев Огненного Города. Они просто шли, локоть к локтю, щит к щиту, выставив вперёд свои копья и пальмы, и пели свою песню. Никто не выбегал из строя, чтобы бросить дротик, метнуть копьё или сразиться с приглянувшимся противником; каждый прикрывал соседа слева, а сосед справа прикрывал его самого. За спинами последних двигалась редкая цепь людей, облачённых в льняные балахоны и красные плащи. В руках они несли большие бубны, раскрашенные крестами и свастиками; так в бой вступили огненные маги города Ара. Когда они подняли свои бубны и ударили по ним в первый раз, на наконечниках копий бойцов запылало багровое пламя; когда ударили во второй — огонь засветился на дне глаз и в глубине зрачков идущих. Их шеренги стали ещё плотнее, а поступь — увереннее.

Порядки атакующих смешались; скопившаяся на ограниченном пространстве масса колесниц не давала возможности маневрировать и стала весьма уязвимой. Всё же воины не были бы настоящими воинами, если бы не умели сражаться в любых условиях. Многие из ургитов и вардингов спешились и бесстрашно бросились на наступающую фалангу, лавируя между копьями и прорубаясь сквозь щиты. Воины расчистили себе путь, прорвав ряды в нескольких местах. Там, где ополченцам удавалось удержать подобие плотного строя, они могли какое-то время противостоять яростному напору; однако там, где фаланга рассыпалась, каждый из них в отдельности, вновь становясь простым крестьянином, горшечником или кожевником, обращался в бегство или терял голову от страха. Профессионалы, с раннего детства проходившие суровое воспитание воинской касты, играючи разделывались с ними.

В разгар этой резни Белг встретился на поле с Хольдером. Оба сошли со своих колесниц и двинулись навстречу друг другу, на ходу обнажая оружие.

— Настало ли время для нашей схватки? — крикнул издалека предводитель ургитов.

— Куда ты так торопишься, внук моего брата? — отвечал патриарх. — Неужели не понимаешь, что битва тобой уже проиграна?

— Взгляни вокруг себя, Хольдер! Или ты окончательно ослеп от старости? Мои воины с лёгкостью одолели толпу твоих сиволапых ремесленников! Зачем только ты заставил жалких человечишек сражаться? Никогда взявший копьё и шит крестьянин не сможет сравняться духом с потомственным воином!

— Ты ошибаешься, Белг, — медленно покачал головой старик. — Они победят, даже если все как один останутся на этой равнине. Простым людям недостаёт присущей воинам алмазной крепости духа, но они нашли свою силу в другом.