Питер Дэвид - Сэр Невпопад и Золотой Город

Он не выглядел ни злобным, ни запуганным. Кажется, ему было все равно, что я стою рядом с ним. Словно ему не было до меня никакого дела… и мне это совсем не понравилось.

Я подтянулся, собрался с духом и, стараясь говорить надменно, начал:

— Ну и где ваши хвастливые обещания, ваше величество?

Кажется, он всерьез задумался над моим вопросом.

— А что, я когда-то хвастался? — спокойно спросил он.

Это было на него похоже. Он всегда говорил тихо и спокойно. Когда король Меандр говорил, вам казалось, что ветры холодного севера дуют вокруг него, уносят слова прочь, оставляя лишь тихий шепот.

Пришла моя очередь задуматься, и я понял: по правде говоря, он никогда не хвастался. О Меандре многое можно было сказать, но никто бы не назвал его горделивым. Правда, я не собирался это признавать. Поэтому заставил себя улыбнуться и сказал:

— Ты, наверное, считал себя очень умным, а? Сидел на стене, пытался заманить меня в ловушку.

— Ты же попался, — мягко ответил он.

— Ага! — Я торжествующе указал на него. — Значит, это ты помнишь! Ты однажды сказал мне, что назавтра забываешь все, что случилось вчера. Что оставляешь все в прошлом, чтобы не обременять память! Однако уловку свою запомнил!

— Ну да. — Он показал синяки на своих голых ногах. — Каждый день люди приходят, чтобы побить меня, и при этом перечисляют все мои "грехи". Это, кажется, один из них. — Он вяло улыбнулся. — Умно я придумал. Даже самому нравится.

— Это не ты придумал, — едко возразил я. — Это придумал я. А ты украл у меня идею.

— Да? То-то я думал, что где-то уже такое встречал. Со мной бывает. Призраки прошлых событий возвращаются ко мне и развлекают по старой дружбе. — Он огляделся. — Если для меня все вот так обернулось, наверное, это была не лучшая из твоих выдумок.

— Когда я ее использовал, она мне здорово помогла, — сказал я ему… но это было не совсем верно. Правда была в том, что Меандр тогда разгадал мою уловку, но решил — благодаря своим легендарным капризам — не трогать меня. Но если не можешь приврать о своих победах тому, кто о них не помнит, кому тогда можно приврать?

По его лицу прошла волна… волна какого-то чувства, а потом он посмотрел таким взглядом, который, кажется, прожигал дырку у меня в черепе.

— Это так ты обращаешься с королем? — тихо спросил он.

И тут я подумал: "О боги, я посадил короля в клетку, как какого-нибудь воришку. Что же я наделал?"

Мне вдруг захотелось подойти к клетке, распахнуть дверь, освободить его и пасть к его ногам, моля о прощении.

К счастью для всех заинтересованных лиц, я справился с этой безумной мыслью. Я заставил себя вспомнить, что он такой же человек, как и все.

— Можешь называть себя, как хочешь, — произнес я, выпрямляясь и расправляя плечи, — а правда в том, что ты давно перестал быть королем — когда ушел из своего королевства. Ты не можешь заявить, как ты любишь это делать, что твое королевство — весь мир.

— Я никогда так не говорил, — ровным голосом возразил он. — Я просто говорил, что мое королевство — там, где я. Ты не понимаешь, Невпопад. Королевский сан из ниоткуда не приходит. Он здесь. — Меандр похлопал себя по груди.

— Ты знаешь, как меня зовут! — воскликнул я. — Значит, ты меня помнишь!

— Твои люди то и дело повторяют имя повелителя этих мест. Я просто решил, что это ты и есть. — Он смотрел на меня с угрюмой усмешкой. — Никто больше не разговаривал со мной. Они просто бьют меня… от твоего имени и кричат на меня. Или ты тоже хочешь в этом поучаствовать? Этот твой посох вполне сгодится для такого дела. — Он замолчал и, видя, что я не двинулся с места, спросил: — Итак?

— Собираюсь, — ответил я, дрожа от подавленного гнева. — Собираюсь. И знаешь почему?

— Нет, но надеюсь, ты мне скажешь.

Я шагнул к нему, крепко сжимая посох в руках — мне было трудно удержаться, чтобы не ударить своего пленника.

— Однажды ты ходил с царапинами на щеке. Сейчас они почти зажили, но их еще можно разглядеть. Их оставила моя мать, когда ты надругался над ней… и убил ее.

Он помрачнел.

— Я это сделал? Ты видел?

— Нет. Но у тебя на лице остались отметины, а когда я тебя спросил, откуда они у тебя, ты сказал, что не помнишь.

— И что, это доказательство?

— Ее насильник… убийца… говорили, что он был одет в цвета скитальцев — те, что носят твои люди и ты сам. Ты будешь отрицать, что убил ее?

— Нет, — ответил он.

И продолжал висеть в своей клетке. Та перестала раскачиваться. Как ребенок на качелях, он немного шевельнул ногами, и клетка снова качнулась.

— Что, это все? "Нет" и все? Я спрашиваю тебя о преступлении, и ты его не отрицаешь?

— А какой смысл? — пожал он плечами. — Я не помню, как я это делал. И вряд ли я мог такое сделать. На меня это не похоже. Но опять-таки… люди, они… — Он замолчал, а взгляд его словно обратился внутрь, куда-то глубоко, и в его жестких холодных глазах вдруг отразились боль, и скорбь, и стужа его покинутого ледяного королевства. — Люди способны, — тихо сказал он, — на совершенно неожиданные поступки. На такое, чего сами от себя не ожидают. Так что ничего не могу сказать. А потом… если я стану отпираться, какая тебе в этом польза?

— Польза? — не понял я.

Меандру потребовалось заметное усилие, чтобы сосредоточить внимание на мне, и никто еще не смотрел на меня с таким сожалением.

— В твоей душе так много ненависти… много… из многих источников. Это и слепой увидит, а я — какой угодно, только не слепой. Ты ищешь, куда бы обратить свою ненависть. Ты не можешь обратить ее на себя — такого груза тебе не вынести. Ну так обрати ее на меня. Мои плечи достаточно широки и крепки, чтобы выдержать ее. Обрати на меня свою ненависть и избавься от нее. А мне все равно.

Гнев вскипел во мне, я кинулся на клетку и принялся ее трясти. Меандр, кажется, и не заметил.

— Не смей так со мной разговаривать! — взвыл я. — Ты — мой пленник! Почему ты ведешь себя, как святой мученик, без вины готовый расстаться с жизнью только для того, чтобы… чтобы избавить меня от бремени! Не позволю! Не позволю!

— Она не моя и не твоя, чтобы мы ею распоряжались, — отвечал Меандр.

— А-а-ар! — выкрикнул я и оттолкнул клетку. На миг я ощутил жуткую усталость и принялся судорожно хватать ртом воздух, а отдышавшись, уставил на него трясущийся палец: — Ты хочешь посмеяться над моей болью!

— Гримуар.

Я замолчал и уставился на него. Слово взялось из ниоткуда и ничего для меня не значило.

— Что? — резко спросил я.

— Кажется, что-то такое припоминаю… смутно — все прошедшее я помню очень смутно, — нахмурился Меандр. — У Гримуара были такие царапины, как ты говорил.

Тут я вспомнил. Так звали одного из людей Меандра. Его отрубленную голову я нашел на поле боя. Хитрая уловка!