Стивен Дональдсон - Первое Дерево

Раер Крист жестами умолял остальных последовать примеру капитана.

Первая издала тихий рык, но, понимая необходимость соблюдать политес, чуть ли не со скрипом опустилась на колено. К тому же она понимала, что их окружает, по меньшей мере, три сотни стражей.

Линден и Мечтатель без колебаний опустились рядом с ней. Но Линден боялась, что ни харучаев, ни Финдейла, ни Вейна никакими силами не заставить временно смириться и сымитировать покорность. А Ковенант — тот просто ничего не соображал.

Но гаддхи не стал настаивать. Более того, он произнес какую-то фразу на бхратхайрском, и весь двор, наконец, смог выпрямиться. Линден с облегчением вздохнула.

Гаддхи обернулся к Касрейну и с капризной гримасой произнес:

— Кемпер, зачем меня отвлекли от утех с моими фаворитками и притащили на эту дурацкую ассамблею?

Все это было сказано на общем языке и своей дерзостью напоминало неосознанный бунт подростка. Но кемпер абсолютно спокойно ответил:

— О гаддхи! К вящей твоей славе, ты всегда был неслыханно щедр, к тем, на кого соизволил обратить свой благосклонный взгляд. Твое имя с благоговением произносит любой, кто удостоен счастья проживать в пределах государства, освещенного мудростью твоего правления. А твой двор трепещет от счастья при одной мысли, что ему дозволено лицезреть тебя хоть иногда. Потому твоим новым гостям подобает явиться пред твои светлые очи, дабы выразить свою безграничную благодарность, а тебе подобает, — голос его стал строгим, — склонить к ним свой просвещенный слух. Они прибыли к тебе с просьбами, которые под силу исполнить лишь столь великому монарху, как ты. И ответ, до которого ты снизойдешь, покроет славой твое имя не только в Бхратхайрайнии, но и по всей Земле.

Выслушав министра, Рант Абсолиан откинулся на спинку трона, и Линден, уловив невидимые нити, связывающие их, поняла, что он полностью находится под властью Касрейна. Гаддхи обернулся к Великанам и с кислой улыбкой выдавил из себя:

— Как сказал мой слуга, — он намеренно подчеркнул последнее слово, — кемпер, я изъявляю вам свое расположение. Ну, чего вам от меня нужно?

Гости слегка опешили. Хоннинскрю покосился на Первую, не то, прося совета, не то, предоставляя ей слово. Линден внутренне подобралась: в такой ситуации любая просьба может оказаться детонатором взрыва ярости либо гаддхи, либо его министра.

Но Первая уже нашлась и обратилась со всем доступным ей смирением:

— О гаддхи! Ты уже успел милостиво распорядиться о ремонте, необходимом нашему кораблю. И наша благодарность не знает границ. — В ее голосе звучало не больше признательности, чем в свисте сабли. — Но щедрость твоя позволяет мне осмелиться просить еще об одном благодеянии. Ты видишь, что мои ножны пусты. Бхратхайры известны всему миру как искусные оружейники. В ярусе Сокровищ я видела великое множество превосходных клинков. О гаддхи, снизойди до моей просьбы и одари меня новым мечом взамен того, что я потеряла. На лице Ранта Абсолиана заиграла торжествующая улыбка, и снесказанным удовольствием он ответил:

— Нет.

Касрейн нахмурился и хотел что-то сказать, но гаддхи перебил его:

— Несмотря на то, что вы мои гости, я должен отказать. Вы сами не знаете, о чем просите. Я — гаддхи Бхратхайрайнии. Я — слуга своего народа. Все, что вы видели в третьем ярусе, принадлежит не лично мне, а моему народу, бхратхайрам. Я всего лишь хранитель. Сам я ничего не имею, у меня нет мечей, чтобы вам их дарить.

Он чеканил слова, словно стрелы, но направлены они были не в адрес Первой, а в кемпера, словно гаддхи, наконец, нашел возможность хоть как-то досадить своему министру.

— Если тебе нужен меч, поищи его в городе.

Он пытался удержать свой триумф за счет гордого заносчивого вида и того, что избегал смотреть на Касрейна, но, перепуганный собственной храбростью, не смог долго так продержаться, и взгляды их все же встретились.

Кемпер легонько пожал плечами, и гаддхи отпрянул. Но Первая вовсе не собиралась бросать дело, не доведя его до конца.

— О гаддхи, — процедила она сквозь зубы. — У меня нет средств на подобные поиски.

— Так ищи без средств! — неожиданно взбеленился гаддхи, заколотив кулаками по подлокотникам. — Я, что ли, виноват, что у тебя ни гроша за душой? А будешь мне надоедать, я отправлю тебя к песчаным Горгонам!

Касрейн метнул короткий, но выразительный взгляд, адресованный кайтиффину, и тот с глубоким поклоном обратился к правителю:

— О гаддхи! Они всего лишь чужестранцы и не имеют понятия о сути твоего ранга. Позволь мне принести за них извинения. Я уверен, у них и в мыслях не было оскорбить тебя.

Рант Абсолиан обмяк. Казалось, он был не в состоянии долго удерживать эмоции, которые не нравились его кемперу.

— Да, конечно, — забормотал он. — Меня никто не оскорблял. Я… Я выше любых оскорблений, — попытался он хотя бы в чем-то отыграться, и что-то забурчал себе под нос по-бхратхайрски. Судя по выражению его лица, это были довольно крепкие словечки.

— Это всем известно, — ровным голосом сказал кемпер. — И это лишь прибавляет тебе чести. Однако вышло так, что ты оставляешь своих гостей без дара. Возможно, ты сумеешь удовлетворить какую-нибудь иную их просьбу, которая не уронит твоего достоинства.

Внезапно Линден, словно что-то подтолкнуло, и она буквально впилась взглядом в Касрейна, который в этот момент вставил свой странный монокль в левый глаз. Придворные застыли, словно скованные ледяным страхом. Рант Абсолиан отпрянул и бессильно оперся на спинку трона. Но жест кемпера был настолько будничным, что Линден не отвела глаз и не подумала о самозащите.

Их глаза встретились. И она вдруг успокоилась. Она поняла, что у нее нет никаких причин для подозрений, как нет причин не доверять ему. В его левом глазу она могла прочитать ответы на все вопросы, какие только могли возникнуть. От него исходили флюиды, полностью подавлявшие ее волю. Последний внутренний протест потонул в глубокой вере в то, что его желания исходят от нее самой. И слова, которые были ему так нужны, сами слетели у нее с языка:

— О гаддхи! Прошу тебя дать высочайшее повеление своему кемперу, дабы он исцелил моего друга Томаса Ковенанта.

Рант Абсолиан был безумно счастлив, что монокль обратился не в его сторону, и звенящим от радости голосом поспешно заявил:

— Я уверен, что Касрейну по силам любая помощь, которая вам только понадобится.

Струйки пота потихоньку начали размывать грим на его лице.

— О, гаддхи! Я счастлив повиноваться твоей милости!

Кемпер больше не смотрел на Линден, но его воздействие на нее еще продолжалось. Даже неприкрытая алчность, с какой он уцепился за Ковенанта, оставила ее абсолютно спокойной.