Кейт Эллиот - Дитя пламени

Его прервал Уртан.

— Человечество всегда воевало с Проклятыми, с тех пор как они приплыли по морям на своих белых кораблях. Только сейчас борьба стала более отчаянной, поскольку Проклятые привезли с собой свое металлическое оружие, чтобы убивать.

— Но сейчас у нас есть возможность нанести Проклятым сокрушительное поражение! — нетерпеливо воскликнул Кэл. — Вот почему они хотели похитить Почитаемую. И они снова это сделают. Мы должны быть на страже день и ночь…

— Тихо, хватит, Кэл, — спокойно произнес Уртан. — Ты разбудишь спящих. Вот почему мы должны дождаться Почитаемую, чтобы вернуться с жертвенных земель. Раньше она могла пойти на болота и вернуться домой совершенно одна, но сейчас мы не можем рисковать, оставив ее в одиночестве.

— Я буду защищать ее, — заявил Алан упрямо, но скорее ласково, чем ворчливо.

— Никто не может защитить ее, — ответил Кэл, обидевшись на слова Уртана о том, что его высказывания неблагоразумны. — Ее судьба уже предначертана…

Позади нее послышался недовольный шепот Пура.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Алан. Внезапно острая трава врезалась в пальцы Адики. Заухала сова. Раздался всплеск воды, и снова наступила тишина.

Уртан заговорил.

— Если бы твоя мать была жива, она сгорела бы со стыда, услышав, что ты, словно ворон, говоришь громко и напыщенно, но не можешь связать вместе и двух мыслей. Ты бросаешься словами, будто галькой. Набрал целую пригоршню и кидаешь ее по ветру. Может, ты и живешь в человеческом доме, но это не значит, что ты человек, пока ты не заслужил право, чтобы к твоим советам прислушивались.

— Да ладно… — начал Алан.

— Нет, пусть он идет, — остановил его Уртан, когда Кэл уже пробирался сквозь кусты. — Он успокоится. И в следующий раз дважды подумает, прежде чем что-то говорить.

— Но что он хотел сказать о?..

Пур громко закашлял.

— Тс-с, — сказал Уртан. — Почитаемая и Пур уже возвращаются.

Адика прошла последние десять шагов, разделяющих их, создавая как можно больше шума, прежде чем появилась на поляне перед двенадцатью вооруженными копьями и посохами людьми, ожидающими ее.

— Пойдемте, пора поспешить на праздник.

Матушка Орла умерла во время солнцестояния от воспаления легких, к ней в могилу положили ее золотое ожерелье, сто янтарных бус, берестяной ковш, полный пива, и красивый кремневый кинжал. Больше месяца жители деревни держали совет — зимой у них было немного занятий — и выбрали новую главу деревни, ту, что принесет им удачу и процветание.

Теперь это была молодая матушка Вейвара, которая вышла вперед и передала Адике деревянный ковш, наполненный до краев элем, сваренным из пшеницы, клюквы и меда и приправленным болотным миртом. Он немного обжигал, утратил некоторые вкусовые оттенки за время зимнего хранения, но у него все еще был крепкий, насыщенный вкус, нисколько не кислый и не испорченный.

Ночь благоухала ароматами, сладкая, словно новорожденный ребенок. Они лакомились жареной свининой с гарниром из крапивы и горлеца, тонкими кусочками ячменного хлеба, тушеными ежами, зеленью и выпили столько эля, что хватило бы на две реки, пока Вейвара рассказывала историю о том, как древняя королева Беззубая с помощью волшебства создала этот курган. Уртан исполнил песню об охоте молодой королевы Ясной Стрелы, которая поймала дракона, а потом отпустила его на свободу. Спустилась ночь, на небосклоне появилась луна, заливая серебристым светом маленькую деревеньку, и если какие-то женщины растворялись в темноте в сопровождении мужчин, которые не были их мужьями, никто не придавал этому значения. У Зеленого Человека собственные взгляды на это.

Адика, довольная, сидела рядом со своим мужем. Утром она омыла его волосы фиалковой водой и все еще чувствовала ее аромат. От него всегда пахло цветами.

Он знал песни, которые исполнял на языке мертвых, поэтому никто из живущих не мог их понять. Мертвые тоже праздновали, любили и сражались на Другой Стороне. Конечно, им нужны были песни, как и подношения. Долгое время они сидели у костра и наблюдали, как языки пламени перескакивают с одного полена на другое, облизывая податливую кору, прислушивались, как трещат и вздыхают угольки. Все уже ушли. На небе светила полная луна, и Адике не хотелось, чтобы закончилась эта чудесная ночь, словно они могли остаться здесь навсегда, не тронутые судьбой.

Алан крепко прижал ее к себе. Он погладил ее по животу и нежно прошептал на ухо:

— У нас будет ребенок?

Одна из собак, слева от него, зарычала. Адика провела пальцем по его щеке, нашла в темноте его губы и поцеловала.

— Нет. — Ни о чем больше она так не печалилась, как о ребенке, которому никогда не суждено было родиться. Словно выпущенная стрела, она всегда должна была оставаться твердой и точной, чтобы исполнить свое предназначение. Священная дала ей больше, чем она надеялась, и она не позволит сожалению взять сейчас верх.

Он неправильно истолковал ее слова.

— Сейчас здесь нет ребенка. — Он нежно коснулся пальцами ее кожи. — Но мы можем дать ему жизнь.

Она вздохнула, ей не хотелось сейчас все ему объяснять.

— Ребенка не будет, любимый.

— Я никому не позволю причинить вред тебе или нашему ребенку, — вспылил он вдруг, яростно отстраняясь от нее, но продолжая держать ее за локоть, так что смог заглянуть ей в глаза. — Ты думаешь, я не могу защитить тебя, так же как не смог защитить…

Обе собаки зарычали, поднявшись со своих мест.

— Каменный станок! Кто-то пытается соткать врата. — Она вскочила на ноги и побежала к воротам деревни. Алан и собаки следовали за ней. В руках у него был факел, но он не зажег его.

— Ты слышишь камни?

Адика в нетерпении ждала, пока придут ночные часовые, ворота открыли, и она проскочила за них, Алан не отставал. Переходя через мост, она обернулась в сторону холма. В небе золотились нити, из которых ткали врата, подтягивая их вниз с помощью волшебного челнока, они были едва заметны на фоне ночного неба, в отблеске полной луны. Только человек, знакомый с магией, мог различить их. Отсюда она не могла видеть камни, покоящиеся на вершине холма.

— Посмотри! — сказал Алан, когда обе собаки залаяли. Высоко, на защитном валу затрепетало пламя факела.

Кто к ним пришел? Неужели снова Проклятые?

Ночной дозорный выстрелил два раза в воздух, предупреждая деревню об опасности. Алан проскочил с ней обратно за ворота деревни, заперев их на засов. Находясь в безопасности за высоким ограждением, она поднялась вверх по лестнице, ведущей на смотровую башню. Там она была до тех пор, пока горящие факелы не приблизились к деревне, а все взрослые жители не собрались на улице, вооруженные копьями и палками.

Женщина, которую она никогда раньше не видела, подошла к воротам, высоко подняв факел и освещая себе путь. В другой руке она держала копье с кремниевым наконечником. Ее волосы, закрепленные бусами из костей и раковин, поблескивали в свете факела, ее кожа была в странных пятнах, возможно, от какой-то болезни.