Кейт Эллиот - Дитя пламени

Они перешли второй водный канал, он был гораздо шире предыдущего, поэтому Адика с радостью ступила ногами в прохладную спасительную воду. Наконец они дошли до середины сада, где раскинулся небольшой пруд, но едва ли можно было добросить камень до противоположного берега, он был окружен каменными валунами и из него, подобно шести спицам колеса, отходили водные протоки. Горе и Ярость бросились к воде, чтобы попить. На другой стороне этого водного оазиса возвышались небольшие сады, в которых росли зеленые ароматные травы, молодые побеги диковинных растений, деревья, усыпанные красными, как яблоки, фруктами, но большими по размеру и круглыми. Виноградные лозы поднимались над земляными холмиками. Дальше, за прекрасными садами, раскинулись многочисленные палатки, их было так много, что Адике не удалось сосчитать их с первого взгляда. Среди палаток возвышался шатер, он был гораздо больше остальных, сшитый из такой белой ткани, что Адике пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть от его сияния. Вокруг них сновали люди народа Эссит, занятые каждый своей работой. Большинство из них с ног до головы были закутаны в просторные одеяния, из-под которых были видны только их руки и глаза. Несколько из них, чьи руки были украшены медными браслетами, работали на открытом солнце, на них тоже были свободные одежды, на головы наброшены покрывала; на щеках у всех этих людей было выжжено клеймо. Вокруг, повизгивая и смеясь, бегали голенькие дети, остановившись немного в стороне, они внимательно смотрели на незнакомцев, перешептываясь друг с другом. Невдалеке от лагерной стоянки послышалось возбужденное блеяние овец и коз.

Проводник любезно подвел их к священной палатке. Они тут же окунулись в спасительную прохладу полосатого шатра; пока они уютно устраивались на мягких подушках, два молодых человека принесли золотые кубки с вином и корзинку, полную коричневых фруктов, похожих на орехи. Из-под свободных одежд были видны только руки, молодые и нежные, украшенные рисунками из хны. Раздались мелодичные звуки четырехструнной арфы. Трудно было сказать, играет ли молодой человек или девушка, поскольку у юного музыканта были карие глаза, густые ресницы и утонченные черты лица. Небольшое медное колечко украшало его нос; на запястьях виднелись браслеты, а на ее — или его — щеке горело клеймо.

Под покровом журчащей мелодии Алан наклонился вперед.

— Из палатки за нами наблюдает женщина.

— Где? Я никого не вижу у входа. — Адика откусила диковинный фрукт коричневого цвета. Он был сладкий и совершенно не похожий на орех. — Восхитительно.

— Она наблюдает за нами, — повторил Алан. Мокрые Горе и Ярость вернулись с пруда, мельчайшие капельки воды брызнули во все стороны, когда они упали на землю в тени, положив головы на передние лапы, совершенно довольные таким отдыхом. — Зачем нужно было измерять камни, чтобы найти это племя? Разве каменный круг, где волшебники могут создать сотканные врата, не находится всегда в одном и том же месте?

— Племя святой Сияние-Слышит-Меня не живет в домах, подобно нам. На их земле расположено несколько каменных кругов, где возможно соткать волшебные врата. Когда они переезжают на другое место, Почитаемая отмечает ближайший к их лагерю каменный круг, чтобы мы могли выйти из сотканных врат именно там. Камни расположены таким образом, что если между ними провести линию, она укажет на водный оазис, где укрывается племя.

Когда они отдохнули и освежились, их проводник пригласил Адику и Лаоину пройти внутрь палатки. Алан поднялся, чтобы пойти с ними, но Адика отрицательно покачала головой.

— Ни один мужчина не может зайти в шатер Сияние-Слышит-Меня. Таков закон их племени.

— Ты будешь в безопасности? — спросил он, понизив голос. — Мне бы не хотелось оставлять тебя одну.

— Да, любимый, здесь мне ничто не угрожает.

Алан замер в нерешительности, но тут же сел обратно, хотя больше не мог расслабиться, утопая в мягких подушках.

В палатке было достаточно светло, поскольку с нескольких сторон материал был убран, поэтому солнечный свет проникал внутрь шатра. Плотно утрамбованный песок служил полом. В песок были врыты шесть столбиков, к которым были привязаны жерди, так что получалось два треугольника, перекрещивающихся друг с другом. На этих треугольниках, подобно тому как Адика ткала из нити звездного света волшебные врата над каменными кругами, шесть женщин ткали замысловатую ткань из синих, фиолетовых и темно-красных нитей. Ткань начала принимать какие-то очертания, но Адика все еще не могла понять, что должно было получиться. Лица женщин ничем не были прикрыты, хотя легкие платки спускались с головы на плечи. У женщин был темный цвет лица и ясные темно-карие глаза. Их руки тоже были украшены рисунками-точками и зигзагами, как руки тех людей, что встретились на улице. Мелодия их едва слышного разговора то повышалась, то вновь опускалась, будто непрерывную нить беседы они тоже вплетали в ткань. Самая юная из женщин подняла глаза и смело посмотрела на Адику, но тут же потупила взор, когда ее соседка толкнула ее в бок.

Чья-то невидимая рука отдернула другую занавесь, и они, наклонившись, вошли во вторую, внутреннюю комнату. Старая женщина указала им на кувшин и чашу, великолепно сделанные из меди, они смогли ополоснуть руки. В комнате, где стояли два сундука, покрытых шкурой сфинкса, пол был застлан шикарными коврами и возвышалась гора подушек, вышитых цветами и виноградными лозами. С каждой стороны висели занавеси, сотканные из синих, фиолетовых и темно-красных нитей, они тоже были украшены изображением женщины-львицы во всем ее статном великолепии. Старая женщина дотронулась до пояса из колокольчиков, висящего недалеко от внутренней занавеси, и раздался мелодичный перезвон.

Занавесь, за которой расположилась дальняя комната, тут же поднялась. Адика скользнула взглядом по внутреннему убранству комнаты, погруженной в полумрак: стол и стул, сделанные из золота, утопали в толстых коврах, за ними завеса из прекрасного полотна скрывала заднюю часть палатки. Из комнаты показалась женщина, бремя долгих лет оставило свой отпечаток на ее лице. На ней были такие же свободные одежды, как и на остальных людях ее племени, но голова и лицо были прикрыты льняным платком. Даже глаза ее были скрыты за ним, только благодаря свободному плетению ткани она могла все видеть, но не быть увиденной. По старинным преданиям людей ее племени, она была свидетелем пришествия своего бога, и божественное сияние на ее лице до сих пор было настолько ярким, что могло убить любого смертного лишь от одного взгляда на нее.

— Приветствую вас, Сияние-Слышит-Меня, — уважительно обратилась Адика, ожидая, пока Лаоина переведет ее слова. — С важными вопросами пришла я на вашу землю, полную опасностей и риска.