Кейт Эллиот - Дитя пламени

— Позвольте мне посидеть с ним, пока не пришло время уезжать, — сказал Доррен. — Я могу немного обучить его нашему языку. Блуждающий, который был моим учителем, раскрыл мне несколько секретов того, как быстрее выучить языки наших союзников.

— Хорошо, я буду вам очень благодарна. Он как-то странно посмотрел на нее.

— Истинно ли то, что Священная отправила его сюда, чтобы он стал вашим супругом?

Она вынуждена была отвести глаза в сторону. Сушеная рыба и травы свисали с полок; дым сгустился в стропилах.

— Я преклоняюсь перед волей Священной. — Подумали бы они, что это непристойно, если бы узнали, как быстро она попала под обаяние Алана? Стали бы они подозревать, что Священная воспользовалась магией, чтобы привязать ее к чужеземцу? Не все верили в шаманскую силу людей племени Лошади, но только не она. На нее нельзя было воздействовать никакой магией. Иногда страсть захватывает людей, словно ястреб, напавший внезапно.

Доррен внимательно осмотрел дом совета, прежде чем выразить свое уважение к матушке Орле.

— Где моя ученица Дагфа? Она не сопровождает Почитаемую, как ей надлежит это делать.

— Ее мать умерла, как только пришло время собирать урожай ячменя. Она вынуждена была вернуться в Грязную Дорогу, чтобы помочь проложить тропу, по которой дух ее матери перелетит на Другую Сторону. Ваш учитель слишком стар, чтобы пройти весь путь от Старого Форта, и его другая ученица ушла изучать язык народа Черного Оленя.

— Совсем не подходящее для этого время, когда нужно, чтобы кто-то постоянно находился с Почитаемой, — произнес Доррен, нахмурившись. — Отправьте Быстрого вернуть Дагфу назад. Ее сестра сможет сама дорисовать последнюю спираль. Когда я уйду, Дагфа сможет заниматься с чужеземцем, чтобы научить его говорить. Потерпевший Неудачу не видел бы вещие сны о нем, если бы он не был так важен. Что, если он принес сообщение с Другой Стороны? Что, если боги хотят говорить через него, а мы его не понимаем?

— Да будет так,- сказала матушка Орла, признавая обоснованность его доводов.

Все же Алан мог общаться, пусть не всегда с помощью слов. В тот вечер, когда Адика должна была провести Доррена через сотканные врата, Алан пошел вместе с ней, хотя никто из обычных жителей деревни не осмелился присутствовать при этом из страха перед ветрами и водоворотами судьбы, вызванными магией.

Она провела полдня с Пуром, мастером по камню, восстанавливая свое зеркало. Он собирался сделать новое, но у него оказался клей, сваренный из копыт зубров, с помощью которого он восстановил зеркало, так что можно было соткать врата этой ночью.

Когда на закате Адика встретила Доррена и Алана, он очень красиво ее поприветствовал, хотя, конечно, гораздо легче было повторить за Дорреном набор слов, которым он его обучил, чем понять ее ответ. Деревня осталась позади, а они медленно приближались через насыпи к кургану.

— Я помню, как мой отец трудился на этих насыпях, — сказал Доррен. — Он верил, что такие укрепления защитят народ Белого Оленя от нападений Проклятых, но разве станут они каким-то препятствием, если Проклятые узнали, как проходить через сотканные врата?

Они остановились посмотреть на деревню, раскинувшуюся далеко внизу. Длинные стены домов были обращены на юг, чтобы получать как можно больше тепла от зимнего солнца, садовые участки, лишенные растительности, кроме последней покрытой листвой репы, оставленной на семена, беспокойная отара овец, собранных вместе на ночь. Взрослые возились около внешнего ограждения, возводя столбы.

— Каждая деревня должна защищать себя, — мягко произнесла Адика, — до тех пор, пока мы не избавимся от Проклятых.

Доррен мельком взглянул на нее, помня о том, какая судьба уготована ей.

Рядом с ней Алан опустился на колени и набрал пригоршню земли.

— Это называется «земля», — сказал он, тщательно проговаривая слова, хотя и не всегда верно. Он махнул в сторону ближайшей насыпи. — А это называется «стена земли».

Доррен засмеялся.

— Ты быстро выучишь язык с хорошим учителем.

— Хороший учитель, — словно эхо, повторил Алан, вытирая руки о траву.

Они добрались до места, когда уже спустилась ночь. Каменный круг, как всегда, лежал в тишине. Адика встала на земляные выступы, Доррен знал, что должен стоять справа от нее, Алана она поставила слева. На мгновение ей показалось, будто он сам сейчас уйдет через сотканные врата.

Облака закрыли часть неба, что значительно затрудняло задачу Адики. Поскольку Точило было скрыто облаками, она вынуждена была ткать врата с помощью Тесла и Зубра, на чьи неподвижные плечи она могла набросить врата, открывающиеся на запад.

Подняв зеркало, она начала молиться, чтобы пробудить камни:

Алан не задрожал от страха и не убежал прочь, как это сделали бы многие, столкнувшись с волшебством, какое она ткала сейчас из звездного света и камней. Холм пробудился под ней. Знания древних королев сжали ее сердце, будто они протянули руки сквозь камни, землю и смерть, чтобы прикоснуться к своей живой наследнице и захватить ее для своих, одним им ведомых целей.

Звездный свет поднимался из камней, и она вплетала его во врата, сотканные из света. Она едва расслышала шепот Доррена: «Прощайте!» — прежде, чем он отошел от нее, ступил во врата… и исчез из виду.

Алан сделал два шага вперед, чтобы следовать за ним. Адика схватила его за руку.

— Нет. Не нужно идти за ним.

Он больше не двигался, но лицо его побелело, когда он пристально смотрел на врата, сотканные из света, будто мысли, душа, сердце оставили его и перешли в неизвестную страну, куда она не могла следовать за ним. Неожиданно ее голос сломался.

— Я бы не хотела, чтобы ты меня оставил, Алан.

Свет исчез, ворота раскололись и распались на части, и она заплакала.

Одна из собак заскулила. Ее челюсти сжались мягко, но крепко на ее руке; не появилось ни капли крови, но собака упорно тянула ее вперед. Алан взял из ее рук зеркало и закрепил ей на поясе. Он отругал собаку и освободил руку Адики, но вместо этого сам крепко сжал ее ладонь.

— Пойдем, — сказал он нежно, но твердо. — Я должен отдать бездыханным Королевам. — Он с трудом вспоминал слова, которым его научил Доррен. — Я должен отдать Королевам пожертвование.

Королевам. Они все еще были в ней. Эхом пульсирующей мелодии отдавалось их присутствие в ее сердце. Королевы требуют пожертвования только от тех, кто прибегнул к их помощи. Неважно, какую горькую цену придется заплатить тому, кто пришел на святые земли с просьбой к ним, если сделка была заключена, условия придется выполнить. Даже она, особенно она, не могла избежать выполнения того, что было обещано мертвым святым.