Джим Хайнс - Приключения гоблина

Тонкие руки слегка встряхнули его. Спросонок Джиг всегда видел хуже обычного и несколько секунд тупо пялился на маячившее над ним рыжее марево. Дарнак на ночь прикрыл фонарь, но пробивавшихся сквозь заслонки тонких лучиков все же хватало, чтобы с трудом разглядеть острые уши и тонкий нос.

— Крепко же ты спишь, — шепнула Риана, когда осмысленное выражение проступило на лице гоблина. — Молчи. — Она зажала его рот, не обращая внимания на клыки, способные пропороть эльфийке ладонь. — Остальные спят. Если уйдешь тихо, они тебя не поймают.

Только что Джига бросали в пылающую яму, и огромная восьмиглазая харя таращилась на него сверху. Кто не поймает? Куда он должен тихо уйти? Каким образом гигантский огненный паук превратился в эльфийскую девушку?

Он моргнул, прогоняя остатки сна, и пошарил взглядом в поисках остальных. Его взору предстали лишь три перекрученных, словно коконы, спальных мешка. Гном храпел не хуже землетрясения, однако Джиг слышал и принца с волшебником. Оба тихо дышали во сне. Риана не солгала.

А вдруг это ловушка? Вдруг, стоит ему побежать, она всех тут же разбудит? У Бариуса появится отличный повод покончить с презренным чудовищем. Вот только ради чего ей пускаться в такие сложности? Извести одного-единственного гоблина можно куда более простым способом.

— Почему? — хрипло спросил Джиг.

Во рту у него, как всегда после сна, пересохло. Гоблины, в отличие от наземников, не могут спать с закрытым ртом. Им мешают похожие на миниатюрные сталагмиты нижние клыки.

— Они знают, что я не убегу, — с горечью ответила Риана. — Мне не пробраться даже мимо хобгоблинов. Но ты-то сможешь.

— Ты пленница? — Гоблин тупо вытаращился на девушку, силясь понять. — Но ты же эльф.

Она рассмеялась:

— И что?

Такого оборота Джиг никак не ожидал. Эльфам в его представлении полагалось быть прекрасными и могущественными. Эльфийские воины скользили мимо врагов, подобно легкому ветерку, но, когда они сражались, тонкие руки разили с невероятной силой. Эльфийские маги повелевали стихиями, непринужденным жестом заставляя огонь, молнию, воду и воздух повиноваться их воле. Все эти образы совершенно не вязались с беспомощной девочкой, которая заявляет, что она пленница.

— Я думал, все эльфы сильные и непобедимые, — выдал он наконец.

— Ага, а я думала, что все гоблины эгоистичные, коварные трусы.

— Но это правда.

Риана закатила глаза.

— Ладно, проехали. Слушай. Они, прежде чем полезть сюда, остановились на постоялом дворе. Рислинд поймал меня, когда я пыталась его обчистить. Думала, что смогу добыть монету-другую из этих красивых кошелечков, которые он носит с собой. Вместо этого он втащил меня в комнату и предложил на выбор: либо я помогаю им в их дурацкой миссии, либо он убьет меня на месте. Он сказал, что предпочел бы не убивать меня, поскольку мертвый эльф может создать дипломатические проблемы его отцу.

Эльфийка отвернулась, пряча лицо.

— Я ему не поверила. Я думала, что он как раз хочет убить меня. Он еще хуже, чем его брат. Эти его глаза... мне казалось, что я смотрю в собственный погребальный костер.

— С чего бы Рислинду тебя убивать?

Кровожадностью отличался Бариус. Рислинд выглядел просто холодным и отстраненным. Он не получал удовольствия от битвы, как его брат. Волшебник убивал хладнокровно и безошибочно, но потом не расхаживал гоголем, будто гоблин после случки.

— Он маг, — шепнула Риана. — Помнишь порошок, с помощью которого он заколдовал веревку? Из чего, по-твоему, его сделали? Я чуть раньше слышала их разговор: Рислинд перемолол скелеты двух еще не вылупившихся грифонов. Какого рода ингредиенты, по-твоему, он мог бы получить из эльфа? Мы ведь тоже волшебные существа. Не настолько волшебные, как грифоны, но, уверена, он нашел бы мне применение.

— А гоблины волшебные? — Джигу не хотелось окончить свой путь в одном из Рислиндовых кошельков.

— Разумеется, нет.

«И незачем было так торопиться с ответом».

— А все волшебники пользуются подобными штуками для заклинаний?

— Откуда мне знать? Каждый колдует по-своему. Гном тоже кое-что может, когда молится достаточно усердно. Я видела, еще до нашего прибытия сюда, как он сотворил молитву над обоими братьями, чтобы сделать их сильнее и быстрее. После этого они стали выглядеть более крупными и опасными. — Она снова рассмеялась, и на сей раз гоблин уловил скрытую за смехом глубокую тоску. — Разумеется, меня они не потрудились обеспечить благословением Землетворца.

— Я все-таки не понимаю, зачем они взяли тебя с собой. Разве не опасно похищать эльфов? Разве другие эльфы не рассердятся?

Джиг вспомнил логово. Там все время кто-нибудь пропадал, и никто не обращал на это внимания. Снарядить спасательный отряд на поиски исчезнувшего гоблина — что за нелепость! Но эльфов и прочих наземников он считал не такими. Возможно, Джиг ошибался.

Риана покачала головой.

— Мои родители погибли в приграничной войне, когда я была совсем маленькой. Меня вырастила человеческая семья. Родни у них было много: дяди, тетки, бабушки-дедушки и куча детей. Меня приставили помогать на кухне. Я драила котлы и готовила на них десять лет, пока не убежала. Думала, смогу вернуться к эльфам и жить с моей настоящей семьей. Пусть одна, без родителей, пусть я даже не знаю их языка, но ведь я — тоже эльф. Разумеется, ониl были ужасно добры. Они давали мне приют и кормили меня. Но при этом все время обращались как со слабоумной. Я была для них скорее вроде домашнего животного. Поэтому и от них я тоже убежала.

Джиг сообразил, что девушка плачет. Плечи ее тряслись, но голос оставался ровным.

— Они такие гордые, уверенные и грациозные. Даже глядя на покалеченного эльфа, я чувствовала себя неуклюжей дурой. Да и их отношение ко мне не облегчало положения. Они судачили за моей спиной. Называли полукровкой, хотя во мне столько же эльфийской крови, сколько и в них. Но я сама не чувствовала себя эльфом. Я не выросла среди них. Я путалась даже в простейших повседневных делах, и потому злилась все больше. И вскоре начала воровать. Мне не было нужды воровать. Я делала это от злости.

Думаю, все только облегченно вздохнули, когда я ушла. Но жить самой по себе оказалось не лучше. Я обворовывала прохожих, чтобы прокормиться. Я спала на улицах. Я думала о том, чтоб попасть на корабль. Не знаю, куда бы я отправилась, но непременно туда, где мне станет лучше. Только не стало бы. Наверное, поэтому я никогда по-настоящему и не пыталась. Мне бы даже не составило труда пробраться на борт тайком, однако ради чего? Куда ни приплыви, меня там не ждут.

Голос ее затих. Джиг смущенно ждал. Зачем она это все ему рассказывает? Он понимал, что должен что-то сказать.