Робин Хобб - Дорога шамана

Я заверил его, что мне это известно и я уже выслушал множество лекций на данную тему. Тогда он пожелал мне спокойной ночи, повернулся и двинулся прочь. Повинуясь неожиданному импульсу, я побежал за ним. Он остановился.

— Дядя. Насчет Спинка. Как вы считаете… он заслуживает наказания за то, что получал письма от Эпини? Ведь он ничего не мог сделать, чтобы она ему не писала.

Дядя нахмурился и с задумчивым видом устремил взор куда-то поверх моей головы.

— Да, наказание во многом несправедливо, Невар. Однако твой друг должен был, не вскрывая, отдать письма Эпини мне. Он же их держал в казарме, а это могло пагубно отразиться на ее репутации. Я немного удивлен, что он принимал знаки внимания от совсем еще юной девочки. Но его порядочность — я имею в виду то, что он просил мать и брата обратиться ко мне за разрешением, — практически полностью примиряет меня с некоторой поспешностью его действий, в общем-то свойственной влюбленным людям. — Он немного помолчал, погрузившись в размышления.

— Вот что я сделаю, — наконец заговорил дядя. — Я заберу наши с тобой письма у Даралин. И если обнаружу, то также возьму и послания от матери и брата твоего друга. Я обязан ответить молодому лорду Кестеру на его просьбу разрешить его младшему брату ухаживать за моей дочерью. Но мне нужно взглянуть на письма, которые Эпини отправляла юному Спинку, чтобы разобраться, почему они вызвали такую ярость у Даралин. Мне бы следовало догадаться, что за ее неожиданным требованием отправить Эпини в Высший колледж что-то стоит. Это очень дорогое заведение, а моя жена не склонна попусту транжирить деньги. Кроме того, мне следует серьезно поговорить с Эпини и объяснить ей, как следует общаться с молодыми людьми, ибо я уверен, она не понимала, к каким последствиям могут привести ее необдуманные действия. Она просто хотела подружиться со Спинком. Ничего больше. Если дело обстоит именно так, то я свяжусь с полковником Ститом и позабочусь о том, чтобы со Спинка были сняты все обвинения. Теперь ты доволен?

Я, с трудом сглотнув, ответил согласием — меня пронзило предчувствие того, что дяде может очень не понравиться содержание писем Эпини. Насколько я понял, кузина всячески пыталась убедить своих родителей, что она еще слишком молода, чтобы ее можно было считать юной леди. Так или иначе, но я оставил свои мысли при себе, поблагодарил дядю и пожал ему руку. Продолжая сжимать мою ладонь, он посмотрел мне в глаза и прямо сказал:

— Если бы Эпини была старше, я бы благосклонно отнесся к такому претенденту на ее руку, как Спинк. Он представляется мне разумным юношей, а моей старшей дочери нужен именно такой супруг. — Но не успел я обрадоваться, как он добавил: — Но боюсь, Спинк не удовлетворит политических амбиций моей Жены. Сомневаюсь, что она согласится на помолвку Эпини с выходцем из новой аристократии.

Я не поверил дяде.

— У тети Даралин есть политические амбиции? Это звучит по меньшей мере дико. Как женщина может рассчитывать на какое-то влияние в мире, где добрым богом определено место каждого: мужчины воюют и управляют, их женщины воспитывают детей? Мне казалось, что ее цель — найти для Эпини богатого жениха, какого-нибудь первого сына из старой семьи…

Дядя понял, что я имею в виду, и покачал головой.

— И ты полагаешь, будто женщины исключительно в силу своей природы не должны интересоваться политикой? Тебе еще многому нужно научиться, Невар. Будь ты первым сыном, это было бы обязательно. Ну а сыновья-солдаты, благодарение доброму богу, не обязаны вникать в подобные проблемы. Здесь, в Старом Таресе, и в особенности при дворе жены лордов имеют достаточно власти. Они образуют собственное сообщество со строгой иерархией и создают союзы куда более сложные, нежели те, что возникают в Совете, где заседают их мужья.

Моя жена намерена использовать Эпини и Пуриссу как средство упрочить собственные позиции, породнившись с другими влиятельными благородными домами. К нам уже обращались по поводу обеих наших дочерей. Я дал понять, что намерен ждать до тех пор, пока они официально не станут невестами, и только после этого я приму решение. Я хочу, чтобы они удачно вышли замуж, но их мужьями должны стать люди, которым я доверяю и которых они могли бы полюбить. Полковник Стит не скрывает, что хотел бы видеть невестой Колдера любую из моих дочерей. Но леди Бурвиль надеется найти для них первых сыновей — зная ее упрямство, я подозреваю, что она добьется успеха.

— Но… — начал я, однако дядя предупреждающе поднял руку.

— Сейчас слишком холодно, чтобы обсуждать такие серьезные проблемы, Невар. Наш разговор и так получился слишком долгим, и мне есть о чем подумать. А тебе следует ложиться спать. Если я не ошибаюсь, скоро погасят свет. Выброси посторонние заботы из головы, ты должен сосредоточиться на подготовке к экзаменам, все остальное от тебя не зависит. Пиши мне, но как только твои письма перестанут до меня доходить, я сразу же приеду.

Он ободряюще похлопал меня по плечу, повернулся и, осторожно ступая по обледеневшей дорожке, направился к карете. Тут только я почувствовал, что продрог насквозь. Я чуть ли не бегом влетел в двери Карнестон-Хауса и доложил о своем возвращении сержанту Рафету, поскольку я все-таки опоздал к отбою. Он нахмурился, но, когда узнал, что меня приезжал навестить родственник, молча махнул рукой, разрешая подняться в спальню. На лестничной площадке нашего этажа я обнаружил стоящего на стуле Спинка с неизменным учебником математики в руках. Я до сих пор не мог понять, что он там видит в таком тусклом свете. Он выглядел лет на десять старше, чем в начале года.

— Меня вызвал дядя, — без всяких предисловий сообщил я. — Он приехал в Академию из-за того, что перестал получать мои письма.

— Он меня презирает? — тут же спросил Спинк.

И я подробно рассказал другу о нашем разговоре. Я постарался ничего не упустить, понимая, что он должен знать, как мало у него шансов стать супругом Эпини. Спинк молча кивнул, но, когда я сказал, что дядя при определенных условиях потребует у полковника Стита снять с него все обвинения, в его глазах мелькнула тень надежды. И тут же он помрачнел еще больше.

— Ее письма ко мне полны страсти. Сомневаюсь, что твой дядя, ознакомившись с ними, сочтет, что я вел себя достойно. Но я клянусь тебе, так и было, Невар.

— Я тебе верю, — ответил я. — Но боюсь, дядя подумает, будто ты поощрял Эпини.

— Что ж, тут я ничего не могу поделать. — И хотя его слова звучали разумно, в голосе слышалось отчаяние.

— Иди спать, Спинк. Тебе необходимо отдохнуть. Если ты будешь столько заниматься, к концу недели ты просто перестанешь соображать.

— Мне нужно еще поучить. Я должен запомнить некоторые уравнения. Если я не в силах их понять, придется вызубрить.