Робин Хобб - Дорога шамана

Неожиданно с верхней палубы раздался ружейный выстрел, и железные пули разорвали в клочья парус чародея. Я еще слышал звук выстрела, когда лодочка наклонилась и человек упал в воду. Через пару мгновений мимо меня проплыло облако едкого дыма, сразу защипало глаза и стало трудно дышать. Сердитые крики капитана и громкий смех молодых наследников едва долетали до меня сквозь шум в ушах. Будущие лорды стояли наверху, обняв друг друга за плечи, и весело хохотали над своей шуткой. Я снова посмотрел на лодку чародея, но не увидел ничего, кроме черной воды.

— Они его убили! — повернувшись к отцу, в ужасе вскричал я.

Капитан Рошер уже мчался к трапу на верхнюю палубу. Один из бывших кочевников оказался быстрее. Он не стал пользоваться лестницей, а взобрался по стене каюты и, схватив ружье, с силой швырнул его в воду. Раздался громкий всплеск. Через несколько мгновений появился проводник, который, видимо, услышал выстрел. Он вцепился в жителя равнин и начал что-то быстро говорить на его родном языке, не подпуская к молодым людям. В это время капитан поспешно поднимался по лестнице. На нижней палубе второй дикарь метался, вглядываясь в воду и надеясь увидеть там чародея. Я перегнулся через перила, но было так темно, что я даже нашего следа не мог различить.

— Я его не вижу! — крикнул я.

Через несколько мгновений подошел отец и взял меня за руку.

— Идем в нашу каюту, Невар. Мы ничего не сделали, и нас это не касается. Мы не будем ни во что вмешиваться.

— Они застрелили чародея ветра! — От пережитого ужаса сердце отчаянно билось у меня в груди. — Они его убили!

— Они выстрелили в парус. Железная пуля уничтожила заклинание, которое он сотворил. Больше ничего, — настаивал мой отец.

— Но его нет!

Отец посмотрел на воду, а затем сильнее потянул меня за руку.

— Он наверняка поплыл к берегу. И сейчас уже далеко от нас, поэтому ты его не видишь. Идем.

Я пошел за ним, но очень неохотно. На верхней палубе капитан Рошер орал на проводника, что он должен следить за «этими вечно пьяными юнцами», а один из молодых аристократов громко вопил, жалуясь, что ружье стоило больших денег и капитан должен возместить ему всю сумму. Первый житель равнин все еще находился на верхней палубе и что-то кричал на своем языке, сердито размахивая кулаками. Капитан стоял между ним и остальными.

Я в оцепенении последовал за отцом в нашу каюту. Когда мы вошли, он зажег лампу и крепко закрыл дверь, словно хотел таким образом оставить все произошедшее снаружи.

— Отец, они убили того человека, — дрожащим голосом упрямо повторил я.

Голос отца звучал глухо, но совершенно спокойно.

— Невар, ты не можешь этого знать наверняка. Я видел, как пули разорвали в клочья парус. Но даже если какая-то попала в самого чародея, с такого расстояния она могла лишь оцарапать кожу.

Неожиданно я разозлился — меня бесили его доводы и здравый смысл.

— Может быть, они его и не застрелили, но он утонул из-за них. Какая разница?

— Сядь, — ровным голосом велел отец. Я повиновался скорее потому, что у меня дрожали колени, а не следуя его приказу. — Невар, послушай меня. Мы не знаем, попала ли в чародея пуля. Мы не знаем, утонул ли он. Наша баржа сейчас идет по течению, и мы не можем вернуться, чтобы выяснить, погиб он или остался в живых. Но даже если бы могли, сомневаюсь, что нам бы это удалось. Если он утонул, его тело забрала река. Если же остался в живых, он уже добрался до берега и скрылся. — Отец тяжело опустился на свою койку и повернулся ко мне лицом.

Неожиданно я понял, что у меня закончились все слова. Во мне сражались удивление, охватившее меня при виде чародея, и потрясение от того, с каким хладнокровием охотники разрушили его заклинание. Я всей душой хотел верить, что отец прав и что чародею удалось спастись. Но еще я ощущал где-то в самой глубине своего существа диковинную боль, словно эти отвратительные люди не только бездумно уничтожили чудо, но и какую-то частичку меня самого. Я видел мага всего несколько мгновений, но почувствовал тогда, что отдал бы абсолютно все за возможность управлять силой, которая с такой легкостью несла его лодку. Я сжал руки и засунул их между коленями.

— Наверное, мне не суждено больше увидеть ничего подобного.

— Наверное. Чародеи ветра всегда были редкостью.

— Отец, они заслужили наказание. Даже если они его не убили, они ведь могли. Самое меньшее — они утопили его суденышко и своим легкомысленным поведением заставили из последних сил бороться за жизнь. За что? Что он им сделал?

Отец не захотел отвечать на мой вопрос, сделав вид, что его не услышал.

— Невар, на корабле капитан — это закон, — сказал он. — Пусть он сам разбирается с ними. Наше вмешательство могло только все испортить.

— Не вижу, каким образом.

— А ты представь, если бы те двое жителей равнин пришли в неуправляемую ярость, — мягко проговорил отец. — Если у нашего капитана хватит ума, он при первой же возможности высадит молодых людей и их проводника, но прежде позаботится о том, чтобы они заплатили дикарям, ставшим свидетелями произошедшего, кругленькую сумму. В отличие от гернийцев они не видят ничего постыдного в подкупе. Жители равнин считают, что, поскольку умершего нельзя вернуть, а оскорбление смыть, нет ничего плохого в том, чтобы взять деньги в качестве доказательства раскаяния виновного в содеянном и его желания загладить свой поступок. Пусть капитан Рошер сам с ними разбирается, — повторил отец. — Это приказ. Мы больше не будем говорить о случившемся и ничего не станем делать по этому поводу.

Я не был до конца согласен с его доводами, но придумать достойного возражения не мог. В следующем городе охотников, проводника и их трофеи без особых церемоний сгрузили на берег. Я больше не видел и тех двух матросов и так никогда и не узнал, ушли они сами или капитан их уволил. Вполне возможно, что они взяли свои деньги и отправились восвояси. На барже появились два новых матроса, и через час мы отчалили. Капитана явно вывел из равновесия этот трагический случай, но никто о нем больше не говорил, а я еще долго переживал по поводу произошедшего.

До конца путешествия мы с отцом оставались единственными пассажирами на барже. Погода переменилась, стало холодно и пошел дождь. По мере того как мы медленно приближались к тому месту, где в Тефу впадает бурная Истер, пейзаж вокруг изменился. Пустоши уступили место поросшим травой лугам, а потом и лесам. Время от времени река приближалась к подножию гор, а дальше, на юге, к небу вздымались их острые пики. Здесь из слияния двух могучих рек рождалась полноводная красавица Соудана, которая несла свои воды в море. Мы планировали сойти на берег в городе Кэнби и пересесть на пассажирский корабль и уже на нем добраться до Старого Тареса. Отец с нетерпением ждал этого дня.