Холли Лайл - Подстрекатель

Пристыженный, жрец опустил голову.

— Думаю, все, кто идет с нами, уже здесь, — прошептал Луэркас на ухо Дафрилу. — А если нет, то нас по крайней мере достаточно, чтобы создать правительство в полном составе, когда мы вернемся.

— Зеркало уже готово?

— Осталась лишь последняя комбинация кнопок.

Луэркас начал ощущать страх. Они с Дафрилом знали, что Зеркало Душ заберет их и будет держать у себя. Но у них было лишь обещание неиспытанных чисел и уравнений, что оно освободит их, когда придет время. Так много вещей осталось непроверенными. Впрочем, фракция Драконов, находившихся у власти, вот-вот должна сделаться крайне непопулярной. Луэркас и его люди больше не могут ждать. Они не могут позволить себе иметь что-то общее с крахом войн волшебников.

Он предположил, что через пять лет на большей части Империи воцарится хаос, и она созреет для прибытия героев, которые наведут порядок, — но если все закрепится традицией, может пройти десять лет.

— Сейчас жрецы должны охранять ворота храма, — сказал Лузркас. — Вы под угрозой смерти поклялись не трогать место, где находится бог; пусть каждый из жрецов даст эту же клятву, иначе призвавший нас сейчас бог полностью уничтожит вас.

Жрецы магией привязаны к этому месту. А их пыл приведет новых послушников — новых мужчин и женщин, которые пожелают служить настоящему, живому богу. Луэркас должен был доверять. В этот момент он должен был верить, что все сработает, как и планировалось, что в один прекрасный день у него будет тело, которое будет принадлежать ему, и только ему, и что он встанет во главе своей собственной Империи.

Жрецы ушли, закрыв за собой дверь. Они вернутся позже и уберут тела. Луэркас слегка поежился от мысли о том, что придется оставить свою плоть, которая превратится в остывающую груду на полу. Тем не менее он действовал ради будущего.

— Готово, — сказал он. — Как высокопоставленный Дракон, я буду лично управлять Зеркалом Душ и пройду последним.

— Оно запрограммировано так, чтобы взять нас всех сразу, — сказал Дафрил. -Время нам дорого, и я подумал, что мы не должны рисковать, замедляя действие Зеркала.

Луэркас ощутил дурноту.

— Значит, перепрограммируй его.

— Нам придется полностью отключить энергию и вновь подать ее, а затем подать новые команды — на одно только это уйдет почти час. А процесс проведения через него людей по одному займет более минуты на человека.

Луэркас отошел в сторону. Он все еще может убежать. Может передумать — и те, кто останется, будут знать о его позоре.

Но что будет иметь значение, если, как только они окажутся внутри Зеркала Душ, он один останется снаружи и уничтожит механизм? Они никогда никому не могут рассказать о его трусости или его предательстве.

Однако если он не пойдет, то потеряет шанс стать Повелителем Империи. А это не тот шанс, от которого отказываются.

Луэркас стоял прямо перед Зеркалом Душ. Это была необыкновенно красивая вещь — столб мерцающего голубого света, окруженный треножником из чистейшего ситмерия, лучшего из всех металлов, наиболее подходящих для магических опытов. Энергия текла вверх, в чашу из шести изящно изогнутых лепестков, где кружилась тихим, неторопливым водоворотом. Вырезанные из драгоценных камней кнопки — их истинное назначение было тщательно скрыто магическими иероглифами — казались скорее чем-то декоративным, нежели выполняющими определенную функцию. Зеркало Душ напоминало огромный металлический цветок размером вполовину человеческого роста, но цветок живой и светящийся неукротимой энергией.

Да, вещь красивая, но одновременно и ужасная. Она напоминала о смерти, о смерти сейчас и смерти в будущем, чтобы даровать новую жизнь тем, кто находится внутри Зеркала.

Если он воспользуется Зеркалом, то умрет. Как же он может позволить себе уйти в физическое небытие, даже ради обещания будущей власти? Как? Но как пройти мимо потенциального вознесения к виртуальной — или даже реальной — божественности?

Выживание сейчас?

Величие в будущем?

Луэркас положил пальцы на кнопки, которые доставят всех, кто находится в комнате, в царство смерти. Посмотрел в глаза окружавших его людей и увидел свой собственный страх, стократно отраженный.

Никакого предупреждения, подумал он. Никаких прощаний, никаких «увидимся на другой стороне», никаких шансов на то, чтобы в последний миг отказаться. Луэркас нажал кнопку, и из колонны вверх заструился красный свет оттенка артериальной крови. Он поднимался из центральной чаши подобно тесту, вылезающему из миски. Затем этот свет окутал и Луэркаса, и всех остальных.

Он ощутил резкий щелчок и лишь долю секунды ощущал кошмарную боль и страх, которые затмили все, что Луэркас когда-либо в своей жизни испытывал, включая залп рево, обрушившийся на него во время эксперимента Рона Артиса.

Ему стало холодно. Вместе с ужасной категоричностью и беспощадностью смерти наступила и тьма, и тишина, и полное отсутствие каких-либо чувств. Луэркас зарыдал бы, если бы это было в его силах, однако все функции его тела куда-то исчезли.

Он повис в бесконечности небытия и впервые в жизни понял, какую огромную ошибку совершил.

Магические птицы устремились в полет. Первой приземлилась массивная птица, построенная для Уоррена Эл Артиса. Ее лично запустила Магистр Науки. Зайдер Рост пронесла птицу через ворота Уоррена, куда все еще пропускали по специальным пропускам, и положила ее в лестничный пролет, невидимый с улицы. Будет плохо, если какой-нибудь охранник, обходя территорию, найдет птицу и догадается, что это такое, и попытается обезвредить ее или вынести за пределы Уоррена. Рост проверила таймер — прибор придет в действие ровно в ноль часов — в первую минуту первого часа нового дня.

Довольная тем, что магическая птица сработает так, как должно и в точно определенный срок, Магистр науки покинула Уоррен.

Жидкость, подумала она. Все они станут жидкостью, а когда это произойдет, уорренцы уже перестанут быть причиной для беспокойства. Зайдер слышала, как они двигаются, кричат, словно испытывая сильную боль, впервые издавая звуки в стенах своих домов. Животные звуки. Ужасные, неприятные животные звуки. Возможно, мятежникам все же удалось освободить их от блаженной бесчувственности, в которой уорренцы проводили всю свою жизнь, и они теперь испытывают боль заточения в плоть в этих Уорренах, в пустом пространстве их жизней. Если так, то им не придется долго страдать. Или по крайней мере не придется долго страдать в человеческом обличье.

В виде жидкости, подумала Зайдер, им придется пострадать некоторое время.

Это ее вполне устраивало.

В десяти ближайших городах, расположенных на материке, остальные члены Департамента Науки вручную запустили своих магических птиц. Им это удалось так же легко, как и Зайдер. Они тоже заметили, что в Уорренах стала слышна жизнь их обитателей.