Холли Лайл - Подстрекатель

— Заткнись! Это стоило мне больше, чем ты можешь себе представить. И этот аэрокар — единственный,на котором мы можем добраться до Уоррена и вернуться обратно. Только в нем мы можем рассчитывать на то, что нас не остановят, или не обыщут, или не пристрелят.

Велин смерила Соландера убийственным взглядом, и тот, промолчав, вжался в кресло. Двери закрылись, а окна мгновенно потемнели. Рейт предположил, что теперь никто снаружи не увидит, кто находится внутри летательного аппарата. И очень хорошо, подумал он. Рейт отлично понимал, что им троим явно не поздоровилось бы, заметь кто-нибудь, что в таком шикарном аэрокаре находятся двое мальчишек и девушка. Одни, без взрослых. Так что лучше уж, чтобы их никто не увидел.

Рейт подсказал Велин, каким путем лучше добраться до ворот Винкалис. Он заметил, как крепко сжимают руки девушки рычаги управления, как напряженно она сидит, выпрямив спину, как стиснуты ее зубы. Велин не разговаривала со своими спутниками, только изредка отрывисто осведомляясь у Рейта, в какую сторону поворачивать. Рейт чувствовал что в девушке одновременно бушуют гнев и страх, и испытывал душевную боль оттого, что это по его вине ее обуревают такие чувства.

Когда огромный черный аэрокар подлетел к воротам Винкалис, те покорно пропустили его, как будто чего-то испугавшись. Летательный аппарат скользнул за стены Уоррена и Рейт заметил, что его товарищи удивленно оглядываются по сторонам, словно не веря своим глазам. Вероятно, они ожидали увидеть бесчинствующие толпы оборванцев, вульгарно размалеванных продажных женщин, кровавые драки, вакханалию безумия и насилия — короче говоря, все, что отвечало их представлениям об этом месте. А вместо этого их встретили лишь пустые улицы и гулкая тишина.

Рейт тоже был изумлен, но по совершенно другой причине. На каждом углу стояли по двое стражников, а на каждом четвертом углу — громадный наземный автомобиль без окон, с распахнутыми задними дверцами, так что Рейт мог видеть внутри людей — уорренцев, — безучастно сидевших на сиденьях. Людей, безропотно подчиняющихся своей судьбе, не задающих никаких вопросов, потому что они уже были не способны о чем-либо спрашивать. Или сопротивляться.

Когда Рейт указал Велин направление к своему убежищу, из ближайшего здания вышли двое стражников, сопровождающих целую семью уорренцев — отца, мать и десяток детей: от подростков до малышей с пустыми, непонимающими глазами.

Велин остановила аэрокар и подождала, пока вся группа не пересекла улицу прямо перед ней. Рейт заметил, как побледнело лицо девушки.

— Они такие… толстые. Такие бледные. А почему они так просто… идут с этими людьми? Они не сопротивляются. Они даже не возражают…

Рейту, который никогда прежде не видел взрослых уорренцев за пределами их убогих, крошечных квартирок, пришлось согласиться с Велин.

Взрослые и старшие дети, одетые в простые серые сорочки без рукавов, доходящие им до колен, все, как один, простоволосые и босые, несли на своих телах так много жира, что ноги их скрывались под его складками. Поэтому казалось, что они идут на огромных колышущихся столбах. Руки их торчали по бокам под почти прямым углом, глаза едва угадывались под валиками жира, головы покоились на массивных округлых плечах. От шей также не осталось ничего, кроме жировых складок, наплывающих друг на друга. За пределами Уоррена Рейту никогда не доводилось видеть кого-либо, кто хотя бы отдаленно напоминал своей внешностью этих людей.

— Это Спящие, — начал объяснять он. — Они не умеют возражать. Они не способны сопротивляться. Они даже не осознают того, где находятся или что с ними происходит. Спящие проводят всю свою жизнь в ходячем сне. Пища, которую они употребляют, делает их такими жирными и вызывает у них состояние вечного забвения. Если во время ежедневных занятий им не скажут, чтобы они накормили своих детей и помылись, или спали ночью, или пользовались туалетом, то дома они не станут этого делать, а будут лишь сосать Питание из чашек, сосать до тех пор, пока не лопнут от жира.

Велин смотрела на мать, несущую малыша. Спящая, похоже, почти не осознавала присутствия ребенка у себя на руках, а тот никак не реагировал на ее равнодушие.

— Да люди ли они вообще? — спросила девушка.

— Скоро ты познакомишься с Джесс, — ответил Рейт.

Среди Спящих он выискивал глазами Смоука, моля богов, чтобы его друга не оказалось среди тех, кто покорно следовал к собственному уничтожению.

— Когда-то она была такой же, как эти люди. Я стал добывать для нее другую еду, не позволял ей смотреть на обучающие экраны и молиться у домашних алтарей. Со временем она выздоровела. Потом я освободил еще нескольких друзей…

С этими словами Рейт внезапно умолк.

— Кто же делает с ними все это? — спросил Соландер. — Такого мы в новостях никогда не видели. Здесь все не так, как говорят об Уоррене. Это… — Мальчик сидел в кресле, словно скованный ужасом, слегка наклонившись в сторону стражи и несчастных пленников. — Это гораздо хуже!

— Это худшее место в мире, — согласился Рейт. — Если бы я смог, то спас бы всех, кто здесь находится.

— Каким образом? Лишив их пищи, которую они получают? Дав им нормальную еду?

Рейт покачал головой.

— Большинство из них умрет без своего Питания. Я пытался спасти нескольких взрослых, но они не выдерживали без ежедневного трех- или четырехразового Питания. Они принимались яростно тереть глаза, кричать и биться головой о стену и если недостаточно быстро получали Питание, то умирали.

Так происходило и с некоторыми детьми… Короче говоря, я и сам толком не знаю, когда их еще можно спасти и когда становится слишком поздно.

Рейт попытался не думать об этом. Во всяком случае, сейчас не время для подобных раздумий… Не сейчас, когда перед его глазами очередную партию несчастных уорренцев вытащили из их домов и вели, беспомощных и одурманенных, навстречу каким-то неведомым ужасам. Этих людей он спасти не в силах.

Аэрокар двинулся вперед, когда Велин чуть пришла в себя и смогла управлять машиной. Рейт показывал дорогу, и аппарат с каждой секундой оказывался все ближе к убежищу, где в полутьме подвала ждала Джесс.

Стража «работала» и на той улице, где обитали Рейт и Джесс, а также, до недавнего времени, и Смоук.

— Надо подождать, — заявила Велин, — пока они не уберутся отсюда. Как только они уйдут, мы откроем двери и заберем твою подругу.

— Не можем мы ждать, — возразил Рейт. — Стражники проверяют также и подвалы и в конце концов наткнутся на тот, где прячется Джесс. А тогда мы будем сидеть здесь, а ее оглушат и бросят в один из грузовиков. Ее увезут, и мы не будем знать куда.

— Черт побери! — выругалась себе под нос Велин и вырулила на тротуар, развернув аэрокар так, чтобы машина блокировала доступ к подвальной двери со стороны улицы.