Игорь Мороз - Дорога дорог

— Я бывал в Исфатее и сразу узнал принцесс, — подтвердил Мор-Галаб, пригубив из бокала, который собственноручно наполнил ему Кенгар, предусмотрительно отославший из трапезной слуг и рабов. — Но не из-за них же ты посылал за мной? Твой человек сказал, что у тебя есть хороший товар…

— Товар есть, и ты его видел. Одну из принцесс я готов уступить тебе, причем недорого…

— Ты хочешь объявить войну Черному Магистрату? Это дело твое, но не впутывай в него меня, — сухо сказал Мор-Галаб и взял с блюда ломтик засахаренной ваньги.

— Разве Гор-Баган друг Шима и Черных Магов? Не думаю, чтобы он отказался пополнить свой гарем исфатейской принцессой. Северянки, я слышал, высоко ценятся в Магарасе. — Кенгар повертел массивный перстень, украшавший безымянный палец его правой руки, и посмотрел на собеседника из-под полуприкрытых век. Мор-Галаб, бежавший из Шима после того, как Владыкой города стал племянник магистра Эрзама, не питал любви к Черным Магам. Кроме того, он был не трус и как нельзя больше подходил для задуманного унгиром дела.

— Гор-Баган находится под защитой крепостных стен и отборного войска и, разумеется, согласится пополнить свой гарем такой смазливой девчонкой, как Батигар, даже если на него ополчится весь Черный Магистрат. Однако я, в отличие от него, не имею ни крепостных стен, ни войска, и, если Смотритель фонтанов узнает, что его добыча, попав ко мне, вопреки договоренности, не доставлена к нему, жизнь моя сильно изменится к худшему, а может и вовсе прерваться.

— Интересно, кого еще, кроме Торговцев людьми, успел обработать Нарм? — задумчиво пробормотал Кенгар, а вслух спросил: — Почему ты назвал Батигар?

— В гаремы Магарасы не берут женщин, а женщин-воинов — тем паче. Ты ведь не слепой и должен видеть: Чаг можно сбыть разве что на каменоломни, да и там с ней будет слишком много хлопот.

— Хорошо, бери Батигар. Тридцать золотых и полная тайна. Никто ничего не узнает. Твои люди могут захватить ее сегодня вечером, когда мы отправимся к Смотрителю фонтанов.

— Где твой разум? — В тихом голосе Мор-Галаба послышалась неприкрытая злоба. — И ради того, чтобы предложить мне это, ты оторвал меня от дел? Я не дам за нее и полугана, если ты не объяснишь, ради чего все это затеваешь. Ты не нищий, чтобы из-за пригоршни солов нарываться на ссору с Нармом.

Кенгар кисло усмехнулся:

— Я сделаю все, чтобы он об этой сделке не узнал. Ты, я думаю, тоже. Насколько мне известно, Черные Маги причинили тебе немало зла, а куш за принцессу из рода Амаргеев ты сможешь отхватить изрядный.

— Зачем тебе нужно продавать Батигар? — упрямо повторил вопрос Мор-Галаб. — Это месть Берголу за то, что тот выслал тебя из Исфатеи? Ты и там ухитрялся приторговывать людьми?

Лицо Кенгара на мгновение потемнело, а потом на устах его вновь засияла улыбка.

— Приятно иметь дело с умным человеком, особенно если учесть, что последнее время мне везет в основном на полудурков. Нет, в Исфатее я не торговал людьми — на севере, как ты знаешь, к рабству относятся с большим неодобрением, не то что в Чиларе, не говоря уже о Сагре, Шиме, Манагаре или Магарасе. Продавать там рабов некому, а отправлять на юг — хлопотно и накладно, прибыль можно получить, только если по уши в этом деле увязнешь. Так что торговля тут ни при чем.

— Значит, женщина; больше ты, кажется, ничем не интересуешься, — предположил заинтригованный внезапной откровенностью унгира Мор-Галаб.

— Вот это в точку. Имел я глупость увлечься женой Бергола, но была эта любовь без взаимности. Более того, всеми доступными ей способами супруга Владыки Исфатеи давала мне понять, что я ей не пара, что считает она меня недостойным своего внимания и даже презирает. Я бы воспринял это как должное, если бы как раз тогда во дворце не разразился скандал. Бергол уличил свою жену в любовной связи с хорошеньким унгиром из Рагира. Скандал кое-как замяли, унгиру, от связи с которым родилась Батигар, удалось избежать расправы, супругу свою Владыка Исфатеи отправил в изгнание и, продолжая испытывать желание еще на ком-нибудь сорвать зло, обвинил меня в том, что именно я, увиваясь вокруг его жены, служил посредником между ней и ее возлюбленным. Объяснять ему, что увивался я за ней совсем с другими намерениями, было бесполезно и неблагоразумно, и мне, чтобы избежать больших неприятностей, пришлось срочно покинуть Серебряный город.

— Ага! — удовлетворенно буркнул Мор-Галаб. — Стало быть, все же запоздалая месть.

— М-мм… — Кенгар снова принялся крутить перстень. — До сегодняшнего дня я не думал о мести, но Батигар очень похожа на свою мать и вела себя столь же вызывающе, хотя, право, имеет для этого значительно меньше оснований.

— Но ведь она еще не знает о гибели Бергола?

— Нет, я не стал торопить события, и, полагаю, это вряд ли хоть как-то повлияло бы на ее поведение. — Кенгар отвел взгляд от сиявших алым пламенем граней рубина и поднял глаза на торговца людьми: — Теперь ты понимаешь, почему я не собираюсь отдавать Батигар Смотрителю фонтанов? Во-первых, я не знаю планов Черного Магистрата, которому, быть может, выгодно посадить ее на исфатейский престол, во-вторых, я намереваюсь сам извлечь хоть что-то из столь удачно сложившейся ситуации, а в-третьих, Нарм, получив Чаг, должен быть благодарен мне уже и за это. Одна принцесса лучше, чем ничего.

— Ну что ж, история любопытная и правдоподобная. — Мор-Галаб допил содержимое бокала и прислушался к звону капель водяных часов. — Я куплю Батигар, сделаю из нее искусную танцовщицу, научу еще кое-каким полезным вещам и позабочусь о том, чтобы, попав в один из множества магарасских гаремов, она забыла о своем высокомерии. Пятнадцать золотых, и учти, это мое последнее слово — мне ведь еще придется заплатить моим людям, чтобы они похитили ее, а потом тратиться на учителей, которые будут прививать ей хорошие манеры. — Мор-Галаб улыбнулся впервые за весь разговор, и при виде этой похожей на оскал улыбки у Кенгара пропала всякая охота торговаться. На миг он даже пожалел Батигар, но, вспомнив надменный взгляд ее голубых глаз, гневно фыркнул и протянул раскрытую ладонь:

— Давай золото и помни, что я тебя знать не знаю. Пятнадцать солов — не деньги, но тут важен принцип. Верно говорят мудрые люди: не все в этом мире измеряется деньгами.

Ссыпая золото в кошель, Кенгар подумал, что, продав Батигар не в гарем, а в портовый кабак за десять серебряных лид, он сделал бы свою месть еще ослепительней, но тут же прогнал эту мысль. Купец должен быть купцом, и если он не может даже из мести извлечь прибыль, то пусть бросает свое ремесло и идет сеять хлеб или охранять добро тех, кто понимает в торговле побольше его.

Многое в россказнях о нравах южан казалось Батигар странным, многому она не верила и потому, увидев во дворе три паланкина, возле которых переминались с ноги на ногу шестеро мускулистых невольников, не сразу поняла, что сегодня впервые в жизни ей предстоит воспользоваться столь необычным средством передвижения. Мысль о том, что можно ездить на людях, была непривычна и неприятна принцессе, однако, когда Кенгар предложил ей занять место в приготовленном для нее паланкине, отказаться она не решилась. Тем более что Чаг без всяких колебаний уселась в затянутые яркими тканями носилки, Кенгар влез в свои, и ей, чтобы не выглядеть смешной, не оставалось ничего другого, как последовать их примеру. Рабы подхватили паланкины Кенгара, Чаг, а потом и ее собственный и, гуськом выйдя из ворот, неспешно зашагали по улице. Никто не оборачивался им вслед, не пялил на них глаза, и Батигар окончательно примирилась с тем, что поначалу казалось ей несусветной дикостью.