Роберт Ньюкомб - Врата Рассвета

Николас создал лист пергамента и уронил на него каплю своей крови. Тут же начал возникать узор кровного имени. Юноша, свернув, засунул пергамент за голенище сапога принца.

— Вернувшись в Редут, покажи это своим друзьям-магам. Они знают, что делать. После этого у тебя не останется никаких сомнений. И когда ты окончательно удостоверишься, что я — твой сын, тебе придется принять решение. Сделав это, возвращайся сюда.

— О чем ты говоришь? — спросил Тристан.

— Мозговая жидкость охотника за кровью уже оказывает свое разрушительное действие на твою кровь. Вены темнеют и набухают; скоро в плече возникнет невыносимая боль. И, без сомнения, ты уже пережил первый приступ. Впечатляющее было ощущение, не так ли? Скажи, отец, ты понимаешь, с какой целью я отравил твою кровь?

— Думаю, для того, — ответил Тристан, — чтобы я умер.

На лице Николаса снова промелькнула кривая улыбка.

— Я знал, что маги так и не дойдут до истинной сути. Слишком уж ограниченно их видение мира. На самом деле, отец, я отравил твою кровь для того, чтобы ты выжил.

— Не понимаю. В твоих словах нет никакого смысла.

Принцу отчаянно хотелось уйти, если Николас и в самом деле отпускает его. Покинуть это место — и это существо, называющее себя его сыном. Однако разум подсказывал, что спешить не следует.

— Яд в твоей крови нужен мне как стимул, отец, — заговорил юноша. — Как тебе известно, высушенная мозговая жидкость охотника за кровью действует не слишком быстро, а в твоем случае, из-за исключительных свойств крови, даже медленнее обычного. Это дает нам обоим время. Для меня — время построить Врата, а для тебя — понять, каково это, быть смертельно больным, и... изменить свое отношение.

— Изменить свое отношение к чему? — спросил Тристан.

— К нам. — Николас придвинулся ближе, не сводя с отца пристального взгляда. — Конечная цель Еретиков — править миром. С тобой во главе. Именно так и должно было произойти тысячелетия назад, до того, как Древние Провидцы со своей нелепой страстью к Закону развязали Смертельную войну. Ты и твоя сестра той же крови, что и небожители.

Ошеломленный, принц невольно отступил еще на шаг. «Задавай вопросы только по существу, — мысленно приказал он себе. — Спрашивай о том, что поможет одолеть это чудовище, каким-то чудом выросшее из моего семени».

— Зачем я вам нужен? — тщательно подбирая слова, спросил Тристан. — Я не прошел обучения, и, следовательно, от меня будет мало проку. К тому же Еретикам известно несравненно больше, чем магам Евтракии.

— Да, ты еще не начал обучения, и все же ты Избранный, — ответил Николас. — Вас всего двое в этом мире — ты и твоя сестра, — в чьих жилах течет кровь столь изумительной чистоты. Даже я, твой прямой потомок, уступаю вам в этом, поскольку к моей крови примешана кровь Сакку. Неужели маги так и не объяснили тебе, что означает слово «Избранный»? И кто именно наградил тебя этим титулом? И зачем появился на свет второй Избранный — тоже обладающая редкостной кровью твоя сестра Шайлиха? Судя по выражению твоего лица, ты не знаешь ответов на эти вопросы. Маги слишком о многом умалчивают, отец. Зато они наверняка рассказали тебе об идее воссоединения обеих сторон магии — конечной цели Древних Провидцев. Но не Еретиков. Фактически, именно из-за этого и возник раскол, приведший к Смертельной войне. Акт воссоединения обоих направлений нашего искусства должен был стать первым деянием среди тех, которые способен совершить лишь ты — или моя тетка Шайлиха, если возникнет такая необходимость. Но Еретики никогда не желали ничего подобного. Не желали, чтобы к их чистому, совершенному искусству подмешивали слабый, проникнутый бессмысленной идеей сострадания и милосердия Закон. Так уж получилось, что первыми на землю вернутся Еретики, и ты будешь служить их целям.

По спине принца внезапно пробежал озноб ужаса.

— И что от меня потребуется, при условии, конечно, что я соглашусь?

Николас улыбнулся.

— Стать во главе нас. Вернувшись на землю, Еретики уничтожат все не устраивающие их создания. В нашем мире останутся лишь люди с «одаренной» кровью. Подлинное царство магии. Могущество впоследствии вернется к Парагону, и Еретики обучат тебя магии в духе Каприза.

— Неужели ты сделаешь это по доброй воле? — осведомился Тристан. — Сейчас ты имеешь все, зачем же тебе возвращать силу Камню?

— Потому что в отличие от тебя Еретики заботятся обо мне. И я, в свою очередь, вынужден считаться с их желаниями. Впрочем, тебе этого не понять.

— И что будет, если я пройду обучение?

— Совместными усилиями мы навсегда уничтожим Закон. Останется единственно истинное учение — Каприз. В конечном счете, Еретики и я сможем сделать это и сами, но на это уйдут века. Вот зачем нам нужен ты, имеющий столь необыкновенную кровь. Потакая собственным желаниям, волшебницы предприняли жалкую попытку использовать твою сестру для совершения своего ритуала, а тебя исключительно для размножения. — На лице Николаса снова возникла кривая улыбка. — Вполне понятное желание, но... совершенно лишенное дальновидности. Пройдя обучение, ты станешь одним из нас. Освоив более совершенное, законченное направление магии, ты поведешь нас в Вечность.

— А если я откажусь? — спросил принц.

— Тогда все, кого ты любишь, погибнут, — уронил юноша. — В том числе и моя тетушка, а твоя любимая сестра. Она не обладает лазурной кровью и потому не представляет для нас особого интереса. Как я уже говорил, мы бы предпочли иметь дело с тобой, поскольку твоя кровь ускорит выполнение нашей задачи. Но если ты предпочтешь отказаться, то, поверь мне, тебя ждет ужасный конец. — Сообщив это, Николас продемонстрировал отцу взявшуюся невесть откуда стеклянную чашу с белой, похожей на молоко жидкостью. — Знаешь, что это такое?

— Откуда мне знать?

— Это — противоядие. Примешь его, и через два дня исчезнут все симптомы твоей болезни. Согласись на мое предложение, открой для меня свой разум, чтобы я мог убедиться в твоей искренности, и я отдам тебе эту чашу. Маги не рассказывали тебе, что существуют приемы, с помощью которых можно выяснить, что у человека на сердце? Присоединяйся к нам. Вместе с тобой мы готовы принять твою сестру и ее дочурку, естественно, предварительно проверив, насколько искренни помыслы моей тетушки.

Да, Тристану было известно о способах проверки: он был свидетелем того, как Виг с Феганом применяли их, желая узнать, не подослан ли Гелдон волшебницами. «Обмануть его мне не удастся», — понял принц.

Мысли его неслись бешеным аллюром.

— Маги сами смогут сделать противоядие, — пустил он пробный шар.

— Ошибаешься, отец, — с нотками злорадства в голосе возразил Николас. — Твои разлюбезные маги на это не способны. Во-первых, их и без того небольшие силы с каждым днем тают. Во-вторых, это противоядие, как и все противоядия в мире, содержит в себе малую толику яда, которым ты отравлен, а у Вига и Фегана доступа к нему нет. Учитывая, что один слеп, а другой способен передвигаться только в кресле на колесах, я даже представить себе не могу, чтобы они умудрились найти и убить еще одного охотника за кровью. А ты можешь? То-то. Выходит, нет никаких оснований рассчитывать, что эти реликты прошлого исцелят тебя. — Он помолчал, сверля Тристана взглядом. — Вскоре и ты поймешь, что пытаться одержать над нами верх бессмысленно. В действие приведены такие силы, которые даже я не в состоянии остановить. Единственное, что тебе остается, это уступить. Принц опустил взгляд.