Илья Носырев - Карта мира

Иегуда, всматриваясь, словно помещение не было исполнено яркого света, а было скрыто полумраком, осматривал шкафы.

— Я отыскал Карту мира, она у меня в кармане. Показывать я ее тебе, правда, не буду — извини, но время для этого еще не настало.

— Чего же ты ищешь, если Карту уже нашел?

— Книг, книг бы я еще захватил, — бормотал Иегуда. — сам я, как ты понимаешь, не чтец, а монахи наши требовали.

Он исследовал обширные стеллажи, уставленные пыльными томами, рукой. Рональд тоже заинтересовался.

— Это что за книга? — спрашивал Иегуда, водя рукой по корешкам.

— «Управление личностным» («The management of the personnel») — перевел с древнеанглийского Рональд.

— Вероятно, нечто о смирении чувств! Полезная вещь! — воскликнул Иегуда, пряча книгу за пазуху. — А эта?

— «Формирование вещества» («Forming the staff»), — сказал рыцарь, на секунду усомнясь в последнем слове.

— Дивно! Алхимии посвященный трактат! — Иегуда и эту книгу прикарманил [6]. В конце концов, он уже не спрашивал у Рональда перевод, а просто ссыпал книги в свой холщовый мешок. Рыцарь меж тем гулял по коридору, всматриваясь в чудесные машины, расставленные на столах. В конце коридора он остановился, несколько удивившись.

Ибо там, прислонившись спиной к стене, стояла… настоящая египетская мумия.

Как ни отдаленна была эпоха, в которую люди возвели это здание и расставили в нем предметы своего древнего обихода, Рональда все же не обмануло его историческое чутье. Мумии в этом зале явно было не место. Ее кто-то принес и поставил здесь в намного более позднюю эпоху, когда по комнатам этажа уже гулял ветер.

Рональд остановился перед мумией. Будучи человеком вдумчивым и добросовестным, рыцарь решил заранее готовиться к встрече с мертвецами и изучать их при всякой возможности.

Что- то в ней было не то. А, вот что: в лице у мумии теплилась какая-то жизнь — он готов был в этом поклясться. Подбородок у нее подрагивал — казалось, от усталости, левая рука нервно подергивалась.

«Вот наваждение», — подумал Рональд и отвернулся, чтобы посмотреть на мумию секунд через десять и убедиться, что все это ему не показалось.

— И что же вы, спрашивается, здесь делаете? — послышался скрипучий голос прямо над ухом Рональда. Только что притворявшийся мумией человек шагнул со своего пыльного постамента; лоскуты, прикрывавшие его тело, обратились в синий с желтыми звездами плащ. Сухое лицо, оказывается, было лицом старика, на котором укусы Хроноса оставили свои многочисленные следы.

— Бартоломео! — воскликнул Иегуда. — То-то я смотрю, для мумии ты как-то уж слишком тепло выглядишь. И сердце у тебя бьется, совсем как у молодого, — добавил он, бросив взгляд на грудь незнакомца. Я его вижу, так и знай.

— Боюсь, это тебе не поможет, — сухо сказал незнакомец. — Так что вы здесь делаете? Я лично пришел за могущественным артефактом, известным как Карта мира.

— Вот-вот, — сказал Рональд. — и мы за ним же.

— Боюсь, вам придется уступить, — предположил Бартоломео. — Я очень долго искал этот артефакт, и нужен он мне для удивительно благородных целей: разбойник Агенобарбий месяц тому назад похитил сотню детей, живших с родителями в городе Реймсе. Без Карты мира, как вы понимаете, мне их не найти. Он раньше требовал за них выкуп, но горожане отказались, сказав, что если они заплатят за детей, то им нечего будет вкладывать в банки, и денежное обращение в городе придет в упадок. У меня сильное подозрение, что, выждав некоторое время в тщетном расчете, что сердца горожан дрогнут, он их перережет, как баранов, прости Господи. Оттого-то я и взял на себя ответственность вырвать детей из лап ублюдка. Если я не успею в срок и не найду их, сто невинных душ раньше времени предстанут перед престолом Всевышнего.

— А нам Карта нужна, может быть, и не по столь богоугодному делу, но тоже не по пустякам, — отвечал Иегуда. — О Муравейнике ты, конечно, слышал?

— Ха, Муравейник, — усмехнулся старик. — Его и искать-то не надо — он сам вас найдет рано или поздно. Все по умножении грехов ваших. Вечный Город уже пару столетий блудит с царями земными, живет в роскоши, пьет из золоченых кубков, спит с нечестивицами, творит всякий содом и всякий блуд запредельный — и хочет, чтобы кары Господни проходили мимо него? Вкусите этих кар — и станьте мудрее, вот все, что могу вам сказать по этому поводу.

— Люди не виноваты, — вмешался Рональд.

— Какие ваши доказательства? — издевательски усмехнулся Бартоломео, но тут же насупился и добавил:

— Я даже видел его, этот Муравейник, и знаю, где он. В лесу под Новыми Убитыми — вам каждый крестьянин его покажет. Не думаю, кстати, Иегуда, что ты так плохо осведомлен, что не знаешь его местонахождения; не притворяйся неучем — я в это не поверю, даже зная о твоей нелюбви к книгам…

И он усмехнулся, глядя Иегуде в лицо. Рональд только сообразил, что Слепец, наверное, действительно за жизнь не прочел ни одной книги — коль скоро его глаза не видели поверхности зерцала, значит, и букв, должно быть, тоже не видели.

Но рональдов спутник проглотил эту издевку, словно не заметив.

— Все это верно, и я его созерцал, — сказал он. — Внутри — вот где нам понадобится Карта. Ведь никто еще не был внутри; говорят, там столько извилистых коридоров и переходов, что сам черт ногу сломит. А нам нужно как можно скорее найти короля.

— Короля? — прикинулся удивленным Бартоломео. — Не кажется ли вам, что там он счастливее, чем на своем престоле? Мне жаль Арьеса, ибо прекрасно сознаю, что его трон скрипит и шатается: этот скрип проник в его душу, а от тряски у него руки уже, говорят, ходуном ходят, оттого он и прячет их в рукава. Сколь сложно управление государством! в такие времена, как наши, это не по силу человеку, а от помощи Господней они давно отказались: что старший брат, что младший. Старший подался в еретики, еще когда жил во дворце… — Тут Иегуда схватил за руку Рональда, готовившегося прекратить поток хулы на своего государя; Бартоломео, приметивший движение рыцаря, только хмыкнул и продолжал как ни в чем не бывало:

— У младшего тоже крыша едет. Старший был мистиком и искал ответов во вздохах, что являлись ему на рассвете, и снах, что посещали его незадолго перед рассветом; младший кичится своей ученостью и носится с прогнозами судеб этого мира, которые вывел, прочитав кучу бесполезных книжек.

— Ну ладно, неохота мне с вами ссориться, — сказал вдруг старик. — Я даже помогу вам, чем смогу. Итак, о Муравейнике.

— В Муравейнике есть все: вот его главная особенность. Вы думаете, это мрачное здание с темными, покрытыми мхом коридорами, где шатаются полудохлые или полуживые (не знаю уж, оптимисты вы или пессимисты) твари. Напротив, внутри Муравейника светло, ибо свет исходит от стен, — светло, чисто и уютно. Я бы даже сказал, что Муравейник похож на музей или кунсткамеру: там много разных диковинок, расставленных по шкафам, словно для всеобщего обозрения. Опасного ничего в них нет;