Илья Новак - Магия в крови

Два пограничных лагеря были уже разгромлены и сожжены. Лавовое племя поняло, что поселившиеся над ними также претендуют на подземный мир. Древние обитатели нижних уровней решили, что необходимо уничтожить соперников, а заодно расширить свои владения, — и стали подниматься.

Примерно в это время под давлением пришедшей извне силы и началось необратимое изменение мира.

— Без моей магии ты бы сдох, как собака под забором.

Не открывая глаз, он пошевелился, отстраненно наблюдая за разноцветными кругами, которые плавали под веками.

— Кишки в порядке, ну, поболит живот еще чуток — перетерпишь. На спине шрам остался, но это ничего.

Голос звучал совсем рядом, одновременно и покровительственно и настороженно.

— Ты открой, открой глаза-то.

Дук Жиото повиновался. Сидящий на краю лежанки мужчина прижал палец к коже под его левым глазом, оттянул книзу веко и склонился над больным.

— Зеницы желтые еще, — заметил он, выпрямляясь. — Это от трав. Сесть сможешь? Ну-ка, попробуй.

Упираясь локтями, Дук приподнялся. В животе закололо, и он упал обратно на подушки.

— Брюхо ноет? — спросил чар.

Это был именно чар, никаких сомнений, хотя Жиото не смог бы объяснить, почему так решил. Мужчина лет сорока, то есть куда старше Дука, невзрачной внешности, с редкими темными волосами и запавшими глазами. То, как он держал себя, жесты и голос — все свидетельствовало о том, что этот человек владеет силами, обычным людям не подвластными.

— Не ноет, — сказал Жиото. — Колет.

— Это понятно. Не бойся, кишки у тебя были поранены, но я там подправил кое-чего, залатал. Сядь.

Дук сел. До того он видел лишь фигуру мужчины, все остальное расплывалось, а теперь разглядел, что находится в просторной комнате сельского дома. Сквозь окна и приоткрытую дверь лился дневной свет. Пахло травами. Дук сидел на узкой лежанке, рядом возвышалась печь, дальше стояли стол и лавки, а под стеной — большой сундук.

Чар выпрямился. Одет он был в черную меховую куртку и широкие штаны, обут в сапоги из грубой кожи.

— Так... — произнес он, разглядывая Дука.

Жиото не помнил, как очутился здесь, но смутные картины того, что происходило недавно, жили в его памяти. Драка на дороге возле ельника, капитан городской стражи, ударивший его мечом в живот, боль и еще один удар — сзади, между лопаток. Он не забыл, как пытался уползти и этот тяжелый красный кафтан, мешавший двигаться... Кошель! Большой кошель с драгоценностями, монетами и каменьями, пришитый к подкладке! Тогда, после двух ранений, Дук был в полубреду, потому и скинул кафтан. Это же целое состояние, он бы мог жить до конца своих дней, ни о чем не заботясь...

Голова закружилась при мысли о том, чего он лишился, все вокруг поплыло, и Дук с искаженным лицом упал на лежанку.

— Что такое? — донеслось до него сквозь звон.

— Сколько... Сколько дней я тут лежу? — просипел Жиото.

— Пять. — Заскрипели сапоги, чар куда-то пошел.

Первые Духи, пять дней! Теперь не найти ни кафтана, ни кошеля, даже если вернуться на то место...

— На-ка, выпей.

Ноздри Дука затрепетали, когда он ощутил острый травяной запах. Что-то прижалось к пересохшим губам. Терпкая жидкость проникла в рот, и Дук помимо воли глотнул.

Тихий звон в его голове всколыхнулся волной, смыл болезненную слабость: на мгновение все вокруг вспыхнуло, а потом сердце забилось часто-часто и по телу разошлась дрожь.

— Аргх! — сказал Дук. Глаза выпучились, грудь выгнулась, тело словно подбросило над лежанкой, и он вновь сел.

И зрение улучшилось — теперь он видел окружающее четко и ясно.

— Где я?

Чар с довольным видом отступил, закупоривая крышкой небольшой, обмотанный широкими полосками ткани кувшинчик.

— Дай еще, — попросил Дук. — Что это? Слышишь, дай мне еще, я хочу...

— Не дам, — отрезал чар. — Это «травяная кровь», она на вес золота.

Травяная кровь?

Дук уставился на него.

— Так ты... Песко Цветник?

Мужчина ухмыльнулся — самодовольно, но с легкой опаской.

— Откуда знаешь?

— Я из Форы, там в аптеках есть такое снадобье, называется «кровь травы». Дорогое очень. У меня один аптекарь в знакомцах, так он говорил, снадобье это делает Песко Цветник, чар, который живет в селении возле Разлома... Ох, и далеко же я теперь от Форы, — заключил он.

Песко нахмурился.

— Городские лекари мое снадобье разбавляют, поэтому то, что в аптеках продается, не так хорошо помогает. — Он повернулся к Дуку спиной, скрылся за печью и чем-то зашуршал. Жиото сидел неподвижно, глядя на стену перед собой и прислушиваясь к ощущениям: в животе колет, тянет спину между лопаток, ноет в правом боку... А так — жить можно.

Песко Цветник вернулся уже без кувшинчика.

— Где я? — повторил Дук.

— Это селение никак не называется. Ко мне цех аптекарей каждое лето присылает людей, я им жбан снадобья продаю. Себе вот немного оставляю. Больше мне за год не приготовить, потому что ингредиенты, из которых я «кровь» делаю, — они редкие очень. Один жбан знаешь сколько стоит? А аптекари уже в Форе разбавляют его. Ладно, ты сразу не вставай, полежи еще. После поговорим, кто ты да откуда. — С этими словами чар вышел.

На лавке у стола Жиото заприметил свои штаны и рубаху, а под лавкой — сапоги. Откинул одеяло и оглядел себя. Дряблая белая кожа, руки и ноги такие тощие, что похожи на палки. На животе багровел рам. Этот капитан... Уродец! Убийца! Дук помнил, что вонзил меч в грудь стражнику, когда тот непонятным образом сумел ранить лича. Вот так! Капитан мертв, а он, Дук Жиото, жив. Это главное. Хотя кошеля с драгоценностями было жалко. Ох как жалко! И еще Зоб... Теперь ни хозяина-аркмастера, ни друга-лича — никого. Он так выслужился при великом чаре — любимым слугой стал! — потом у него был Зоб и драгоценности, он столь многого добился в Форе, а теперь, из-за какого-то капитана — опять без денег, без службы, да еще попал в дикое селение, у которого даже названия нет... Дук сморщился от жалости к себе.

Снаружи послышался скрип, потом звук льющейся воды. Заблеяла коза. Он повернулся, свесил костлявые ноги с лежанки, посидел немного и кое-как встал. Комната качнулась и чуть расплылась, но травяная кровь Песко Цветника помогла не свалиться на пол. Широко расставив ноги и растопырив для равновесия руки, Дук, качаясь, добрался до лавки, тяжело сел. Кое-как натянул штаны, затем сапоги, рубаху. Вновь огляделся и, заприметив возле печи узкую дверцу, поковылял туда. За дверью, как он и ожидал, была каморка, где стояли пара метел, палки и ведра, на вбитых в стену гвоздях висели мотки бечевки, на полу лежал ящик со старыми подковами, клещами и сломанным ржавым ножом. Голова закружилась. Жиото сел на пол у двери и долго сидел. Наконец, придерживаясь за косяк, поднялся. Ноги дрожали, в животе свернулся тугой ком, но... Первые Духи, всего пять дней с тех пор, как его ранили! — да если бы не умения Песко Цветника, Дук бы давно сдох, а не сдох — так валялся бы сейчас, корчась от боли в загнивающих кишках. Хороший человек Цветник, привез Дука к себе, хотя тот ему никто, выходил, не стал жалеть «травяной крови», пусть она и дорогая...