Алексей Пехов - Фэнтези 2007 [сб.]

— Не дождешься, подонок! Ты знал, ты все знал заранее!

Ну, знал... Так ведь никто не просил ее влезать и портить мне всю охоту. Без нее я спокойненько проследил бы бандитов до их логова... Но времени выяснять отношения не осталось. Я торопливо сказал самым примирительным тоном:

— Согласен на твои условия. Если дело выгорит — я забираю Иветту и ухожу. Все остальное — твое.

Она остановилась посреди комнаты, взглянула на орка — тот торопливо закивал. Сестрица наморщила лобик — ее мимика смотрелась бы комично, если бы счет не шел уже не на минуты — на секунды.

Без сомнения, у Изабо имелись в запасе заклятия, способные усмирить нагрянувшую в гостиницу ораву. Но она наверняка берегла их для рейда в лес. Истратит здесь — и что останется для Эйниса и лесных тварей?

Она должна, просто обязана была в этой ситуации принять мое предложение. И — развязать мне руки.

Не приняла.

Не развязала.

С раннего детства Изабо отличалась ослиным упрямством...

— Взвали его на плечо! — скомандовала она орку. — Я займусь лучниками. Уходим через окно.

Идиотка! Собьет прицел одному, другому — и даже не увидит третьего, который всадит в нее трехфутовую стрелу! А потом вторую — в меня! Прорываться — так уж через дверь...

Звуки схватки в коридоре стихли. Судя по треску вышибаемой двери и негодующим крикам, бандиты ворвались в мою комнату, — но не обнаружили ни меня, ни золота.

Брок посмотрел на меня полными тоски глазами — не исполнить приказ он не мог. Двинулся в мою сторону — торопливо и неуклюже. Зацепил огромной лапищей столик, опрокинул... Скатерть со всем содержимым сползла на пол, вино разлилось бледно-розовой лужицей. Грохот, по-моему, был слышен во всей гостинице.

— Утопись в болоте, сын древесного питона!!! — яростно прошипела Изабо.

А я помчался к двери — пригнувшись, стараясь проскочить мимо орка. Бац! — траектории моего бега и орочьего кулака пересеклись. Я отлетел, упал — на пол, как раз туда, где валялись остатки ужина... О-у-у-у... Спина с хрустом приложилась обо что-то твердое — не то графин, не то соусницу.

Молодчина Брок, подумал я, подцепив пальцами связанных рук нож. Не нарушил ни единого приказа хозяйки — но сделал все как надо.

— Идите вдвоем, — сказал я, стряхивая с рук разрезанные путы. — Коронованные особы в окна не лазают...

Сапоги грохотали по коридору — на этот раз к нам. Похоже, мэтр Кошон, хозяин «Дракона», сдал всех постояльцев до единого...

Изабо поняла — все ее козыри биты. В оставшиеся секунды Брок меня не скрутит... Ей осталось одно — уносить ноги, бросив меня.

Не унесла.

Не бросила.

С раннего детства я не понимал порой Изабо...

— Здесь они-и-и! — проорал обладатель косматой головы, просунувшейся в дверь.

Дзинк! — ответил графин с длинным горлышком, сжатый в моей руке — и превратился в горлышко без графина.

Обнаруживший нас тип рухнул, обливаясь кровью и вином. С двумя его приятелями расправился орк, моментом выскочивший в коридор. Хрясь! Хрясь! — еще два неподвижных тела. Я подхватил валявшуюся рядом секиру.

А затем за нас взялись по-серьезному. Две первых стрелы Изабо отклонила, третью отбил дубиной орк. Четвертая пробороздила мне щеку... Ничего, шрамы украшают мужчину.

На этом стрельба закончилась — на нас навалились подбежавшие с другого конца коридора.

Моя секира звенит о сталь. Потом — скрежещет о кость. Чей-то хрип. Меч — прямо мне в грудь. Дубина орка у него на пути. Снова что-то мягко раздается под секирой. Сапоги скользят по крови. Орк рычит. Я тоже. Изабо швыряет заклятие, чуть не снесшее мне полчерепа. Секундная передышка. И снова: сталь о сталь, о плоть, о кость... Кто-то вопит — пронзительно, долго, на одной ноте. Рукоять мокра от крови, скользит в руках. На лице тоже кровь — чужая. Пронзительный вопль смолкает. Изабо что-то кричит, я не слышу слов, и...

И все заканчивается. Красный туман перед глазами рассеивается — медленно, неохотно.

— Зачем ты убил его? — кричит Изабо. — Это последний! Он показал бы нам путь...

— Не последний, — понуро отвечаю я. По лестнице черного хода вновь грохочут сапоги — много сапог. Вооруженные люди опасливо заглядывают в коридор — залитый кровью, заваленный трупами. На прибывших одинаковые сине-красные плащи. Люди королевского прево... Как всегда, вовремя...

— Я с раннего детства знал, что вся твоя стервозность — лишь маска, — совершенно серьезно сообщил я Изабо. — А на самом деле ты, Иза, добрая и самоотверженная.

— Заткнись! — прошипела добрая и самоотверженная, осторожно накладывая на мою рану затягивающее заклятие. — Не дергай щекой! Криво зарастет — так и будешь всю жизнь ходить!

— Ты полюбишь меня и таким, правда? — не унимался я (однако щекой старался не дергать). — Шрамы украшают мужчину.

— Тебя украсит лишь один — от секиры палача!

Нашу пикировку прервала чья-то уверенная поступь в коридоре. Затем в дверь осторожно постучали. Я изумился. В этой гостинице вышибание дверей — обыденное дело, а простой удар сапога в дверное полотно — верх вежливости.

Впрочем, изумлялся я недолго. Подошедший к номеру человек вошел, не дожидаясь ответа на свой стук.

— Сенешаль Ги де Маньяр, служба королевского прево, — отрекомендовался пришелец. На вид было ему лет тридцать. Чуть выше среднего роста, худощавый, пластика движений гибкая, отточенная, опасная... На пальце сверкал перстень с камнем рубинового цвета. Но был то не рубин — орханит. Вот даже как... Неплохо для провинциального сенешаля.

— Можете не представляться, я посмотрел ваши имена в гостиничной книге. Лихо вы разобрались с людьми Рыжего, поздравляю...

Изабо буркнула что-то неразборчивое. Оставшийся сейчас в ее распоряжении арсенал позволял штопать рассеченные щеки — и не более того. Хотя, может быть, сестричка и затаила что-то на черный день... Но едва ли. Трудно придумать что-то чернее того переплета, в который мы угодили тут по ее милости.

— Вы захватили кого-то из тех, кто оставался на улице? — спросил я.

— Увы... — помрачнел Маньяр. — Кони у них оказались не в пример нашим.

— Вообще-то я знавал здешнего сенешаля... — осторожно сказал я. Обвинять в самозванстве человека, чьи солдаты наводнили гостиницу, не хотелось.

— Старика Роже Ютена? — уточнил Маньяр. — Он-то мне и продал должность два месяца назад. Я, знаете ли, сын владельца старинного и, скажу не хвастаясь, весьма богатого майората. Но — третий сын. Вот и приходится искать счастья на чужбине.

С этими словами сенешаль занялся странным делом — внимательно осмотрел один угол номера Изабо, второй... Словно надеялся, что именно здесь притаилось ожидающее его на чужбине счастье.

— Вы что-то ищете? — спросил я, уже зная — что.