Майкл Стэкпол - Секретная карта

Келес улыбнулся.

— Вот видишь, ты уже обо всем подумал. Мне бы это и в голову не пришло. Мое мастерство ограничивается вычислениями и составлением карт. Я не такой сообразительный, как ты. И вот еще что: я знаю, почему вы с дедом так часто сталкиваетесь лбами — словно те козы со спиральными рогами, которых ты видел в Теджанмореке.

— Да что ты? И почему же?

— Ты полагаешь, что дед боится меня, потому что я напоминаю ему нашего отца.

— Я не единственный, кто так считает.

Келес взял брата за плечи и снова развернул к себе.

— А вы с ним не ладите, потому что в тебе он видит себя.

— Что? Ты с ума сошел!

— Отнюдь; ты слышал о его приключениях в твоем возрасте.

— Он путешествовал, исследовал новые земли, и он привозил Правителю диковинные вещи — совсем как ты. — Келес улыбнулся. — Но он никогда не бывал так далеко, не видел так много и не привозил ничего настолько удивительного, как ты. По сути, он совершил только одно большое путешествие на северо-восток, и оно было неудачным. А потом погиб наш отец, а Киро заперли в этой золоченой клетке. Он потерял свою былую свободу.

Джорим отступил назад.

— И ты хочешь для себя такой же судьбы? Быть заключенным в этой крепости? «Волк Бури» стал бы для тебя величайшим приключением и избавлением от участи узника!

— Возможно. А может быть, стал бы величайшим несчастьем. В каком-то смысле, — признался Келес, — заточение в Антурасикане лучше, чем неудачная экспедиция.

— Но неужели тебе не претит всю жизнь оставаться здесь, словно в ловушке? Это же убьет тебя!

— Меня не убьет, Джорим, — Келес покачал головой и подумал: «Но может убить тебя, братишка».

Джорим нахмурился.

— Все равно что живым улечься в гроб. Ты будешь составлять карты, позволяющие людям путешествовать все дальше и дальше, а сам останешься привязанным к крохотному клочку мира в Морианде.

Келес почувствовал, как когтистая лапа сжимает его сердце. Заключение в родовой крепости пугало его. Конечно, это обеспечивало безопасность, но безопасность без свободы не имела никакого смысла. Никогда больше не увидеть заката над горами или разноцветных птиц, пролетающих над джунглями…

— Полагаю, Джорим, ты должен будешь привезти мир сюда. Это то, что мне суждено. Мы с тобой станем джесейкирами и проживем долгую счастливую жизнь. Правитель позволит нам меняться ролями — в то время как один будет глазами и ушами, исследующими мир, другой на время останется здесь. Если нет — я буду зависеть от тебя, наших детей и, возможно, детей Нирати. Это то, что я должен принять ради нашей семьи и нашего народа.

— Снова защищаешь меня, братец? — Джорим улыбнулся, затем жестом указал на дверь своей комнаты. — Мне известно, что вы делали в мастерской. То же, что всегда. Нирати сбивала деда с толку, в то время как ты взывал к его благоразумию. Это меня просто бесит, хотя я прекрасно понимаю, что только выигрываю!

Келес протянул руку и дернул брата за его косу.

— Выигрываешь! А ведь нам приходится для этого расстараться, ты это понимаешь?

— Для того и нужны младшие братья, чтобы для них стараться. В сказках так всегда бывает.

— А я думал, ты предпочитаешь быть единственным в своем роде. — И Келес первым вышел из комнаты, произнеся напоследок: — Прошу тебя, сегодня вечером не нужно ни с кем драться. У тебя все еще кровоподтек под глазом, а синяки не подходят по цвету к одежде!

— Да, фиолетовый не годится для высшего света, а желтый по краям не того оттенка, как золотой шелк! — Джорим положил руку на плечо брата. — Не волнуйся, братец, я буду безупречно себя вести. Если то, что ты мне рассказал, правда, я больше не дам деду повода сомневаться в принятом решении.

— Отлично. — Келес шумно выдохнул. — Это его вечер. Позволим ему делать то, что он хочет, и все будет прекрасно.

Второй день Празднества Урожая года Собаки.

Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.

Сто шестьдесят второй год Династии Комира.

Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.

Антурасикан, Морианд.

Наленир.

Нирати было трудно дышать, и в этом был повинен не только тесный корсет. Она и так была стройной, а корсет превращал ее талию в нечто невообразимо тонкое. Фрейлина туго зашнуровала его, приговаривая: «Такой девушке, как вы, госпожа, и не нужно глубоко дышать; пусть кавалеры думают, что у вас перехватило дыхание от их вида!». Нирати рассмеялась, а служанка еще чуть туже затянула корсет.

Нирати оглядела наполовину пустой Большой Бальный зал, и у нее зарябило в глазах. Праздничные одеяния семьи Антураси отливали золотом. Она сама, ее братья, кузены, мать, дед — все были одеты в золотые шаровары, рубашки и накидки, отороченные пурпурной тесьмой. Одеяния Правителя и его семьи — пурпурными с золотой отделкой. Прочие гости оделись в соответствии со своими собственными представлениями, однако обязательно присутствовали пурпурные или золотые детали — как знак принадлежности к королевскому роду. Или как признак желания произвести впечатление на окружающих.

Хотя Правитель еще не прибыл, он уже успел произвести впечатление, разместив своих Керу в воротах, возле парадного входа и у дверей Бального зала. Отряд телохранителей состоял из гелосундских женщин-изгнанниц. Они посвятили себя служению королевскому дому Наленира, отказавшись от замужества и рождения детей, и жили как отшельницы, проводя дни в тренировках и выполняя обязанности охраны. И совершая странные обряды, если верить легендам.

В золотые волосы всех Керу были вплетены белые ленты — в знак скорби по навек утраченной родине. Они все красивы, но красивы не по-женски — тела их были сильными, как у мужчин, лица суровы, глаза смотрели твердо и холодно. Каждая носила меч и копье. Всех Керу отличали вежливость и почтительность. Интересно, подумала Нирати, сохранят ли они хладнокровие, когда в зале появится Правитель Дезейриона?

Вдоль западной стороны прямоугольного зала шли высокие окна, из которых открывался чудесный вид на ночное небо. По другую сторону — слева от входа — располагались пышно накрытые столы, ломившиеся от разнообразных яств. Купцы и торговцы, желавшие заслужить благосклонность Антураси, преподнесли к празднику разнообразные сыры, вина и другую диковинную еду. Пристрастие Киро к пряной пище было хорошо известно; повара вносили в зал восхитительно благоухающие приправами блюда и располагали их на центральном столе. Ароматы дополнялись чудесными звуками: в юго-западном углу зала играли музыканты.

Осматривая зал, Нирати вгляделась в широкий — около шести футов — подиум, идущий по периметру зала на высоте, по меньшей мере, пятнадцати футов. В юго-восточном углу подиум расширялся, образуя нечто вроде треугольной площадки. Здесь стояли кресло и небольшой столик, по бокам застыли двое Керу. Дед Нирати должен был пройти через дверь в восточной стене и именно отсюда наконец огласить подробности предстоящей экспедиции на «Волке Бури».