Стеф Свэйнстон - Год нашей войны

Сиан проснулась с первыми лучами солнца и сладко потянулась. Ее юбка была вся в щепках.

— У нас есть какая-нибудь еда? — первым делом осведомилась она.

— Нет. — Я вынул из сапога небольшую серебряную флягу. — Если хочешь, можешь попробовать вот этого.

Ее пальцы пробежали по изысканной резьбе, украшавшей мой любимый походный сосуд. Девчушка явно любила красивые, блестящие вещи.

— Что это? — спросила она, откинув крышку и понюхав содержимое.

— Джин из терновых ягод. Из «Ночной кружки».

Сиан попробовала немного, и ей, похоже, понравилось.

Она глотнула еще и покатала специфически пахнущую жидкость на языке. Да, вот уж точно ребенок Аты, подумал я.

— Он очень крепкий. Тебя вырвет!

Она сняла с пальца кольцо в форме дельфина и передала его мне.

— Мне его подарил папа, — начала она и закашлялась. Я постучал ее по спине. Девочка вскоре продышалась и продолжила: — Не мог бы ты передать кольцо ему? Чтобы он знал, что я в безопасности и люблю его. Очень сильно.

— Конечно, Сиан. Так и сделаю. — Ну вот докатился, теперь я принимаю поручения от восьмилетней девчонки.

Каменная кладка дворца Микуотер — нежного цвета песочного коржика — почти светилась в голубом утреннем свете. Гончий стоял на ступеньках, между резных колонн; на нем был серый полосатый жилет и узкие штаны, кисти рук скрывали длинные манжеты со шнуровкой. Богато украшенные ворота закрылись за нами. Я поднял штору на окне кареты, чтобы Сиан могла оценить здешние красоты. Из последних сил лошади доплелись до конца длинной, извилистой подъездной аллеи, и мы оказались возле парадного входа. Я открыл дверь кареты, опустил маленькую лесенку, вылез наружу, радуясь возможности размять ноги, и посмотрел на небо. Утро было прекрасным.

Громко топоча, два совсем юных прислужника подбежали к нашим изможденным пегим лошадям, а третий — к усталому вознице и, вручив ему чашку горячего кофе, пригласили следовать за собой. Я извлек Сиан из кареты и поставил на землю. Она тут же упала. Карета медленно отъезжала прочь. Я взял флягу из обмякшей руки девочки и торопливо спрятал в сапог, краем глаза наблюдая за тем, как к нам приближается управляющий Молнии.

— Доброе утро, Комета, — кивнул он.

— Янт, — поправил я его. — Надеюсь, ты в порядке? Как укус, заживает? Нет, у нас было ужасное путешествие. Это, кстати, дочь Аты — пожалуйста, позаботься о ней. А мне пора.

Я быстро схватил свою куртку. Сиан честно попыталась встать, но, громко икнув, снова плюхнулась на гравий. Даже ее икание было неразборчивым.

— Комета, ты уверен, что не хочешь остаться? У нас как раз готов завтрак.

— Я не завтракаю. На самом деле я вообще не ем. Пожелай Молнии всего самого лучшего. Пока.

Гончий поставил Сиан на ноги, с легким удивлением взглянув на ее белые носочки — сапожки мы так и забыли в карете. Она повисла на его руке, словно тряпичная кукла. Озадаченный, он сделал несколько шагов, но Сиан слишком сильно мотало из стороны в сторону.

Я распахнул крылья и тут же понял, что слишком голоден и изможден, чтобы немедленно отправляться в Замок. Гончий, похоже, заметил мое состояние и снова предложил воспользоваться гостеприимством своего господина.

— Если ты хочешь отдохнуть и помыться, то знай — комнаты для гостей готовы.

Там можно поспать. Или просто прилечь. Можно даже уколоться. Да, это была неудачная мысль — по телу пробежал холодок, а напряжение в суставах стало просто непереносимым. Я посмотрел на Гончего взглядом, полным бессильной гордости.

— Пожалуйста… — пробормотал я.

— Воля ваша. — С этими словами он без всяких усилий положил Сиан себе на плечо, одернул подол ее юбки и зашагал между колонн к сверкающим дверям дворца, в уменьшенном виде отражавшимся в его начищенных сапогах.

Вернувшись в Замок, я обнаружил записку, приколотую к моей двери. Она была запечатана голубым воском и содержала только шесть чисел, обозначавших определенное место на карте. Я немедленно полетел туда — в бухту Шелдрейк, где океан мягко накатывал на прибрежный песок. Я летел ночью, к тому же был полный штиль. Шелдрейк показался мне неестественно спокойным и теплым.

Два города — настоящий и иллюзорный, отраженный в воде. Сначала я увидел отражение, и у меня возникло странное чувство, будто я лечу вверх ногами. Да что, к чертовой матери, здесь происходит? Откуда все эти тучи?

Бухта была объята пожаром — горел флот. Повсюду плясали желтые языки пламени, густые клубы дыма висели над морем.

Один из пирсов был полностью охвачен огнем. Я видел фигурки людей, запертых пламенем на дальнем от берега конце. Они сгрудились, как стадо баранов, и ревели в исступлении.

Я облетел всю бухту, с ужасом глядя на плававшие в воде обугленные бревна и обезображенные трупы. Желтые пальцы пламени с хрустом сжимали деревянные внутренности кораблей. Дым, забивавшийся в нос, пах смолой. Корабль Тумана стоял на якоре в центре бухты, на достаточном удалении от горящих каравелл, и его отражение в воде слегка лишь колебалось. Я опустился пониже и внимательно рассмотрел появившиеся на его фалах сигнальные флажки. Их очередность означала фразу: «Это сделала Ата».

Я приземлился на корму флагмана, не зная, что лучше — вцепиться в поручни, рискуя в случае чего утонуть вместе с кораблем, или же предоставить океану шанс смыть меня за борт, после чего я моментально пойду ко дну. В действительности «Медовый канюк» находился в полной безопасности и невредим. Но как может что-то такое громадное и чересчур украшенное держаться на воде, не напарываясь при этом на подводные камни и морских чудищ? Как люди строят столь огромные суда? И как они умудряются куда-то плыть? Флагман спокойно стоял на якоре, подобно чистокровному скакуну.

Я перевел взгляд на обгоревшие бревна за бортом и заволновался настолько, что весь покрылся холодным потом. Оранжевое пламя, бушевавшее повсюду, бросало свои отблески и на палубу «Канюка».

— Туман, — начал я, сосчитав горящие корабли, — в проливе Травяного острова стоят четыре каравеллы. Если ты отправишься на подветренную сторону залива, то столкнешься еще с шестью. Это все, что я знаю. Я могу возвращаться?

— Да как же я туда отправлюсь? Мой флот превратился в пепел! Посмотри на мои корабли! Где эта сучка спрятала мою дочь?

— Дворец Микуотер. Теперь я свободен?

— Как она туда попала? По воздуху? А где Молния?

— Отстреливает Насекомых в Рейчизуотере. Пожалуйста, могу я наконец улететь прочь с этого корабля?

Туман перешел на наречие Равнинных земель. Судя по его выкрикам, он был уверен, что за ним кто-то охотится. У него на коленях сидела брюнетка с совершенно безразличным выражением лица. На ней были надеты вельветовые шорты, демонстрировавшие всем желающим слишком полные бедра. В раковине морского гребешка, служившей пепельницей, тлела недокуренная сигарета.